Юлия Петрова - Ничья по-английски. Исповедь эмигрантки
— Что еще я могу сделать, чтобы заставить тебя передумать? — наконец спросил он.
— Ну… — я задумалась, не зная стоит ли это говорить. Еще одна дилемма. А затем… — Ты можешь пригласить меня пожить с тобой.
На этот раз пауза была куда более длинной. Не слышно было даже дыхания, как будто Роджер задохнулся. Это пугало. Я знала, что следующие слова могут стать последними, которые я от него услышу. Но, в то же время, он мог бы спасти всю ситуацию одним «да». Или даже «о’кей».
— Это очень неожиданно, — наконец сказал Роджер.
Я терпеливо ждала.
— Очень, очень неожиданно.
Я промолчала.
— Даже не знаю, что сказать.
— Скажи что думаешь.
— Не знаю. Понимаешь, Мария, после того как расстался с бывшей, я решил ни с кем не сближаться. Я одиночка и не хочу жить с женщиной.
— Понимаю.
— Нет, не обижайся. Ты мне очень нравишься, нам весело — я имею в виду в хорошем смысле. Ты не просто та, с которой я сплю.
— О, спасибо большое. Ты очень добрый.
Роджер не заметил моей иронии.
— А мои родители… Они не знают о наших отношениях. Это частично их дом тоже.
— Не бойся, я не собираюсь вас грабить — если вы этого боитесь.
Грустная шутка, все же она была лучше естественной реакции — ярости. О да, мне бы стоило вознегодовать! Роджер оказался совершенно бессердечным! Но даже сейчас я пыталась объяснить себе его поведение и доказать, что у него есть причины говорить все эти ужасные вещи. Почему? Я уже свихнулась от любви.
— Глупая ты, не это я имел в виду. Никто не говорит, что ты нас ограбишь. Я просто пытаюсь объяснить, что не готов ни с кем жить. И мои родители тоже.
Я ничего не ответила. Неожиданно волна горечи захлестнула меня. Мои губы задрожали, так что я не могла произнести ни слова. Две горячие слезы потекли по моим щекам. Я закрыла глаза, тщетно пытаясь взять себя в руки.
— Алло. Мария? Ты слушаешь?
Я всхлипнула. При этом я отодвинула телефон в сторону — мне не хотелось, чтобы Роджер слышал мой плач.
— Мария? Алло?
— Д…да. — Я вдохнула и выдохнула… Еще раз… Помогло. — Да, я понимаю. Конечно, твои родители не готовы к женщине в твоем доме. Конечно. Да.
— Я рад, что ты поняла, — ответил Роджер.
— Ну что ж, в таком случае… Пока… Наверное.
— Мария, пожалуйста, возьми деньги. Так будет хорошо для нас обоих, — сказал Роджер.
— Нет. Это неправильно.
— Ой, да ну ладно! Они тебе нужны, и это от чистого сердца…
— Нет. Прости, мне надо идти.
— Я позвоню тебе попозже.
— Нет, не позвонишь.
Господи, я что, это сказала?
Роджер пришел в замешательство.
— Что ты имеешь в виду?
— Давай на этом все и оставим. Мы провели вместе замечательное время, но впереди нас ничто не ждет. Я уезжаю, на этом все и закончится.
— Малыш. Не надо так. Ты сильная, ты найдешь выход. Просто не надо ничего решать сегодня. Иди пораньше спать и не думай ни о чем до завтра.
— Роджер, я не…
— Уверен, что ты передумаешь и возьмешь деньги.
— Не возьму! — это были мои последние слова перед тем как закончить наш разговор. Я не хотела этого делать, но больше уже не могла сдерживаться. Все, все меня достало. И бесчувственность Роджера была всего одной из составляющих.
Итак, это наконец случилось. Я рассталась с человеком, которого еще совсем недавно обожала. И сделала это сама. Но даже несмотря на то, что так было правильно, я не могла себе представить жизнь без него. Я потерялась в порочном сплетении боли и страсти. Это был классический мазохизм.
Когда все сказано и любовь растоптана, первые эмоции могут быть разными. Некоторые впадают в ступор, некоторые чувствуют облегчение. Но, пожалуй, моя реакция была самой странной из всех возможных. Я прикрыла рот рукой — крепко-крепко. Мне хотелось кричать и плакать, но я не могла этого сделать пока кое-что не проверю. Осторожно, почти беззвучно, я вышла в коридор и посмотрела на дверь соседней комнаты. Она была закрыта, но это ничего не означало — внутри мог кто-то быть. Я постучала. Нет ответа. Постучала снова. Тишина.
— Ян, ты там? — спросила я.
Никто не ответил.
Тогда я позволила себе нечто такое, что не посмела бы сделать в других обстоятельствах. Я открыла дверь и вошла внутрь. Комната оказалась пустой. Все чисто. Тогда я упала на колени и зарыдала. Прямо там, во весь голос.
Все отправилось к черту! Янек был абсолютно прав по поводу Роджера. Я оказалась полной дурой.
И, поскольку Янека не было в комнате, я могла поплакать. При нем я бы себе эту роскошь не позволила.
Не знаю, сколько все продолжалось. Минуту? Час? Мои слезы были бесконечны…
Но я перестала плакать, когда неожиданно зазвонил мой телефон. Кто на этот раз? Мне пришлось вернуться в комнату, чтобы проверить.
— Да?
— Мария, это снова я.
— Роджер!
— Я подумал о твоих словах. Я тебе сочувствую и должен для тебя что-то сделать. Так что я решил… да, ты можешь пожить у меня какое-то время.
Телефон выпал у меня из рук. Я спешно подобрала его с пола. Слезы немедленно высохли.
— Мария, ты слушаешь?
— Да, конечно.
— Правда, тебе придется уехать из Лондона. У меня тут не так весело…
— Роджер, неужели ты думаешь, что это имеет значение? Я просто хочу быть с тобой, — мне уже незачем было осторожничать, и я говорила открыто.
— А еще вокруг нет модельных агентств.
— Я знаю.
— Посмотрим, как мы уживемся, а потом уже решим, что делать дальше.
— Конечно! — я соглашалась со всем, что он говорит.
— Мария?
— Да?
— Ты… ты попросила меня об этом потому что… ну… потому что любишь меня?
Действительно, мы ведь так и не поговорили о наших чувствах! Может быть, именно поэтому Роджер был не уверен, подумала я. Может, стоило быть смелее и сказать ему обо всем уже давным-давно? И тогда у нас бы не было таких трудностей? Вот идиотка!
— Да!
— А?
— Да, дорогой, конечно, я люблю тебя! — на мои глаза навернулась новая волна слез. — Я очень люблю тебя! Спасибо!
— Мой малыш! — ответил он.
И… все. Разве он не хотел сказать то же самое в ответ? «Я люблю тебя, Мария!», значило бы очень много. Но нет — ничего такого. А я боялась спрашивать. Мне было страшно, что все опять может пойти не так.
— Ладно, тогда до скорого, — сказал он.
— Э… Роджер?
— Да?
— Извини, но когда я могу переехать?
Видимо, восхищенный собой и тем фактом, что меня спасает, Роджер забыл обсудить практическую часть дела. Как только я спросила его об этом, он сконфузился.
— Ну… Не знаю. На этой неделе я должен на пару дней уехать. Мои друзья пригласили меня на снукерный турнир в Понтинс. Как насчет следующей пятницы?
