Станислав Новицкий - Запуск разрешаю! (Сборник)
— Знаешь, как называются эти выемки? — как-то спросил режиссер Марлен Хуциев, когда я показывал ему достопримечательности города. Он долго ходил вокруг танка с какой-то брошюрой и с удивлением осматривал чудо английской техники.
— Понятия не имею.
— Спонсоры. Так здесь написано. — Хуциев улыбнулся. — Если будут просить в долг, можешь отвечать — денег нет, но имеется неподалеку пара английских спонсоров.
— Денег нет, но есть потрясающая идея, — задолго до этого сказал мне подполковник Ваничкин в кафе «под танком».
— Мы обсудили ее с нашими, — Ваничкин неопределенно показал куда-то вверх. — Короче, решили перестраиваться. Ведь армия должна как-то участвовать в процессе? Соответствовать духу времени. Согласен?
— Согласен. Только говори конкретней.
— Есть идея заняться рекламным бизнесом.
— Как это ново!
— Наружной рекламой.
— Ясно.
— Подумай где? — Ваничкин стал ждать. Но хватило его ненадолго. — На ракете! — выпалил он и застыл с радостным лицом конферансье в ожидании аплодисментов. — Ну как? Идея хорошая?
— Хорошая, — согласился я.
— Оригинальная?
— Да. Но, скажу прямо, идиотская.
Ваничкин слегка обиделся.
— Нормальная, — продолжаю, — бредовая идея. Ничего страшного. Бывает.
Ваничкин не переставал дуться. Пришлось объяснять:
— Кто же увидит рекламу в космосе? Об этом вы подумали? Есть такое понятие — эффективность рекламы. Например, количество просмотров за единицу времени. Допустим, за сутки. Формулы есть специальные. Теперь посчитай количество просмотров рекламы в космосе хотя бы за год.
— Вот ты умный человек, — наконец сказал Ваничкин, — а рассуждаешь как редактор. Наша реклама — не для зрителей. Не для потребителей.
— Для кого же?
— Для новых русских. Для малиновых пиджаков. Для «пальцев веером». Для этих сумасшедших. Тебе, например, приятно было бы увидеть название собственной фирмы на ракете? Скажем, крупно, красными буквами АО «СЕРЕГА» на ослепительно-белом корпусе «Циклона».
— Мне было бы приятней, — говорю, — в принципе иметь свое дело. А то долблю, как дятел, буквы на машинке. Одно и то же, одно и то же…
— Сейчас не об этом. Поверь мне, идея классная. Будет клев.
Ваничкин с воодушевлением поднялся и стал расхаживать вокруг столика. Видимо, в армии все ответственные монологи он научился произносить стоя:
— Реклама на ТВ, в газетах, на уличных щитах, плакатах… — это банально, традиционно, примитивно. А вот на ракете… Мы делаем уникальное, эксклюзивное, единственное в своем роде предложение, от которого трудно отказаться.
— Ты думаешь?
— Чую, — сказал Ваничкин.
— Хорошо, допустим. Что ты от меня хочешь?
— Ты человек публичный, лицом торгуешь с экрана…
— Не пошли.
— Ладно. У тебя должны быть связи. Позвони знакомым малиновым пиджакам. Найди человек пять-шесть. Договорись. На первый запуск — условия льготные. И, прошу, не тяни. Старт через две недели.
— Нереально, — говорю. — Где набрать столько идиотов? А еще потребуется время согласовать условия, цены. Подписать контракты…
— Стартуем через пятнадцать дней, — заупрямился Ваничкин. — Это принципиально. У нас план запусков расписан на год. К тому же, — Ваничкин понизил голос и наклонился, — через неделю начальник космодрома уходит в отпуск. — Ваничкин оглянулся по сторонам. — Ты меня понял?
— Нет.
— Командира не будет.
— Понял. И что?
— То самое. Следующий шанс подвернется не скоро.
— Ясно, — говорю. — Хотите протащить «джинсу»?
— Что это?
— Сделать левую рекламу? Заработать деньги.
— Не совсем, — возразил Ваничкин. — В общих чертах руководство в курсе. То есть офицеры предложили как-то ажитироваться, искать дополнительное финансирование, что-то делать. Как говорится, запустили ежа под череп. Командир обещал подумать, но ты же знаешь начальство. Видал этих перестраховщиков. Они будут думать, пока все не крахнется и народ не рванет из части. Короче, пока командир загорает, мы всю систему отработаем. Вернется, а мы доложим. Потом он отрапортует вышестоящему руководству. Мол, армия не топчется на месте. Военно-космические силы — впереди перестройки. — Замявшись, Ваничкин добавил: — Ну и, конечно, деньги.
— Ах, все-таки деньги!
— Они еще никому не мешали…
— Ладно, — говорю, — попробуем. В космических авантюрах я еще не участвовал. Даже интересно. Клиентов будем искать вместе. Форму не снимай. Человеку с ружьем у нас пока доверяют. Съемку, монтаж и прокат видеороликов беру на себя. Вы, военные, занимаетесь оформлением пропусков на космодром, согласованием живописи на ракете…
— На изделии, — поправил Ваничкин. — В договорах надо писать «изделие». Так у нас принято. Для конспирации.
— Ладно, за вами нанесение рекламы на изделие и собственно запуск.
— Как, запуск тоже мы? — переспросил Ваничкин.
К удивлению, найти потенциальных рекламодателей действительно оказалось несложно. К вечеру следующего дня мы практически договорились с биржами. В сравнительно небольшом городе их было две. Фондовая и товарная. Чем они занимались, доподлинно неизвестно. Но в двух конкурирующих фирмах кормилось по сотне толковых ребят. Они держались гордо и независимо. Одевались как брокеры в старом американском кино: белый верх, темный низ, узкие черные галстуки, лоснящиеся штиблеты. Торговали виртуальным металлом, зерном, сахарным песком, бананами, телефонными трафиками и еще черт знает чем. Бодро двигались по офисам-залам, приветствуя знакомых небрежными «хай». Произносили какие-то непонятные слова: фьючерсы, опционы, оферты. И, главное, много лет успешно держались на плаву.
Потом все же исчезли вместе с «хопрами», «тибетами» и «МММ».
Подписывая контракт на рекламу, директор товарной биржи предложил Ваничкину толкнуть за бугор пару ракет по сходной цене.
— Кому они, на хрен, нужны, — честно признался Ваничкин.
— А по частям? На цветные металлы?
Ваничкин обещал подумать.
Еще через день на рекламу согласилась инновационная лаборатория «Имлаб». Ее директор утверждал, что коллектив разработал уникальную компьютерную программу — так называемую «изобретающую машину». Она позволяла обдумать, рассчитать и спроектировать любое устройство для самых фантастических целей. После подписания контракта «О размещении логотипа „Имлаб“ на изделии…» директор подарил мне обновленный вариант программы на семнадцати гибких дисках.
— Признаться, я не очень высокого мнения об интеллектуальных способностях журналистов… — сказал он, прощаясь.
— Спасибо на добром слове…
— Но даже вы с помощью нашей программы в состоянии изобрести что угодно.
— Серьезно?
— Абсолютно. Это несложно. Надо только четко отвечать на вопросы, которые задает программа. В итоге она выдаст искомый результат. Попробуйте.
Вечером я испытал изобретающую машину в действии. После инсталляции на первый вопрос компьютера «что будем изобретать?» — я ответил без колебаний — ракету. Машина ненадолго задумалась и уточнила: значит ли, что я хочу изобрести летательный аппарат?
— Естественно, — ответил я, — что же еще.
— Он должен быть легче воздуха?
— Нет, — терпеливо отвечал я.
— Сколько крыльев должно быть у аппарата? — интересовалась машина.
— Откуда мне знать? Кто из нас изобретатель?
— Моноплан или биплан? — настойчиво спрашивала программа. Я напомнил, что собирался проектировать ракету. Компьютер требовал ввести необходимые параметры: скорость, грузоподъемность, дальность полета и т. п. Причем с каждым следующим вопросом предлагал мне кучу формул, решив которые я мог продвигаться дальше. После нескольких часов напряженного труда, максимальной концентрации внимания и интеллекта машина выдала рисунок, отдаленно напоминающий первый самолет братьев Райт. То есть даже не самолет, а расплывчатые контуры летательного аппарата. В общем, предстояла еще серьезная работа. Требовалось специальное образование, коллектив единомышленников и годы изнурительной работы…
Я сложил диски в упаковку. Они до сих пор хранятся у меня на антресолях. Думаю, с годами они действительно приобретут какую-то ценность. Для изучения истории компьютерных технологий, например. Надеюсь, где-нибудь сохранится и тот бытовой пудовый компьютер, куда их можно вставить.
Впрочем, мы отвлеклись. За два дня поисков нашлось три рекламодателя: «Имлаб» и две биржи. Осталось найти столько же. На одно рекламное место согласилась наша телекомпания. Без оплаты. Бартером. За съемки и монтаж рекламных роликов.
Вакантными оставались два места. Одно я предложил своему знакомому Абрамчику. Он долгое время работал следователем уголовного розыска. Был героем моих программ, снимавшихся к Дню милиции. Как-то на праздничный живой эфир он пришел с коллегой-кинологом. Тот взял своего приятеля — служебного пса. По сценарию, они вместе должны выйти на след «преступника», затаившегося в одном из кабинетов телестудии. Потом найти «наркотик», спрятанный под столом в павильоне. Собака никак не хотела работать в прямом эфире. Она отвлекалась на яркий свет и молоденьких ассистенток. Выручил Абрамчик. Он незаметно намазал ботинки «преступника» толстым слоем топленого сала. (Дефицитный продукт предусмотрительно принес в студию.) Собака тут же взяла след «злоумышленника». Потом нашла и мигом проглотила «наркотик» — толстый шмат сала, вместе с салфеткой, в которую тот был замотан. Передача удалась. Ее даже отметили на летучке. Только жирные следы на ступеньках, в коридорах и павильоне техничка убирала до поздней ночи. Кричала, что таким паршивцам не место в советской милиции.
