Чарльз Буковски - Женщины
– Мне надо идти, – сказал я ей. – Я должен купить себе новый матрас.
– Матрас? Ладно, тогда я пошла.
– Нет, Тэмми, постой. Пожалуйста. Все это займет минут 15, не больше. Подожди меня здесь, пивка попей.
– Хорошо, – ответила она.
Кварталах в трех по Западной была мастерская по перетяжке матрасов. Я затормозил прямо перед входом и влетел внутрь.
– Парни! Нужен матрас… СРОЧНО!
– На какую кровать?
– На двуспальную.
– У нас вот такой есть, за 35 баксов.
– Беру.
– Вы можете к себе в машину его погрузить?
– У меня «фольксваген».
– Ладно, сами доставим. Адрес?
Тэмми всё еще была дома, когда я вернулся.
– А где матрас?
– Приедет. Выпей еще пива. У тебя колесика не найдется?
Она дала мне колесико. Свет пробивался сквозь ее рыжие волосы.
Тэмми выбрали Мисс Солнечный Кролик на Ярмарке Апельсинового Округа в 1973 году. Теперь прошло четыре года, но в ней всё сохранилось.
Она была большой и сочной, где нужно.
Рассыльный уже стоял в дверях с матрасом.
– Давайте, я вам помогу.
Рассыльный оказался доброй душой. Помог втащить его на кровать.
Потом увидел на тахте Тэмми. Ухмыльнулся.
– Здрасьте, – сказал он ей.
– Большое спасибо, – ответил ему я. Дал 3 доллара, и он ушел.
Я зашел в спальню и посмотрел на матрас. Тэмми вошла следом.
Матрас был завернут в целлофан. Я начал его сдирать. Тэмми помогала.
– Посмотри только. Какой хорошенький, – сказала она.
– Да, точно.
Он был ярким и цветастым. Розы, стебли, листья, кудрявые лозы.
На Райский Сад походил – и всего за 35 долларов.
Тэмми посмотрела на него.
– Этот матрас меня заводит. Я хочу сломать ему целку. Я хочу быть первой женщиной, которая тебя отдерет на этом матрасе.
– Интересно, кто будет второй?
Тэмми зашла в ванную. Всё стихло. Затем я услышал душ. Я постелил свежие простыни, надел наволочки, разделся и влез в постель. Тэмми вышла, юная и мокрая, она искрилась. Волосы на лобке были того же цвета, что и на голове: рыжие, будто пламя.
Она подошла и залезла под простыню.
Мы медленно приступили.
И начали – и все эти рыжие волосы на подушке, а снаружи выли сирены и лаяли собаки.
45
Тэмми зашла снова в тот же вечер. Казалось, она улетела по амфетаминам.
– Мне хочется шампанского, – сказала она.
– Ладно, – ответил я.
Я дал ей двадцатку.
– Сейчас вернусь, – сказала она в дверях.
Затем зазвонил телефон. То была Лидия.
– Просто звоню узнать, как ты там…
– Все в порядке.
– А у меня нет. Я беременна.
– Что?
– И не знаю, кто отец.
– Во как?
– Ты же помнишь Голландца – парня, который ошивается в том баре, где я сейчас работаю?
– Да, Старая Плешь.
– Ну, он, на самом деле, славный. Он в меня влюблен. Приносит цветы и конфеты. И хочет на мне жениться. Он был ко мне очень мил. И однажды ночью я поехала к нему домой. Мы это сделали.
– Хорошо.
– Потом еще есть Барни, он женат, но мне нравится. Из всех парней в баре он один не пытался передо мной понтов резать. Это и подействовало.
Ну, ты же знаешь, я дом пытаюсь продать. Поэтому он как-то днем заехал. Просто так. Сказал, что хочет посмотреть дом для какого-то своего друга. Я его впустила. А заехал он как раз в подходящее время. Дети в школе, ну, я ему и позволила… Потом как-то вечером этот незнакомый мужик в бар зашел, очень поздно. Он попросил, чтобы я поехала с ним домой. Я говорю: нет. Потом он сказал, что просто хочет посидеть у меня в машине, поговорить. Я говорю: ладно.
Мы сидели в машине и разговаривали. Потом косячок раскурили. Потом он меня поцеловал. Этот поцелуй всё и решил. Если б он меня не поцеловал, я б так никогда не поступила. Теперь я беременна и не знаю, от кого. Придется подождать и посмотреть, на кого будет похож.
– Ну, ладно, Лидия, удачи тебе.
– Спасибо.
Я повесил трубку. Прошла минута, и телефон зазвонил снова.
Лидия.
– О, – сказала она, – я же хотела узнать, как у тебя дела?
– Да, примерно всё так же – лошади да кир.
– Значит, с тобой все в порядке?
– Не совсем.
– А что такое?
– Ну, послал я, в общем, эту тетку за шампанским…
– Тетку?
– Ну, она, на самом деле, девчонка еще…
– Девчонка?
– Я послал ее с 20 долларами за шампанским, а ее до сих пор нет.
Мне кажется, меня развели.
– Чинаски, я не хочу слышать о твоих бабах. Ты это понимаешь?
– Ладно.
Лидия повесила трубку. Тут в дверь постучали. Это была Тэмми.
Она вернулась с шампанским и сдачей.
46
На следующий день в полдень зазвонил телефон. Снова Лидия.
– Ну что, вернулась она с шампанским?
– Кто?
– Шлюха твоя.
– Да, вернулась…
– И что потом было?
– Мы выпили шампанское. Хорошее оказалось.
– А потом что произошло?
– Ну, сама ведь знаешь, ч-черт…
Я услышал долгий безумный вой, будто в полярных снегах подстрелили росомаху и бросили истекать кровью, одну…
Она швырнула трубку.
Я проспал большую часть дня, а вечером поехал на состязания упряжек.
Потерял 32 доллара, залез в «фольксваген» и поехал назад. Остановил машину, дошел до крыльца и вставил ключ в замок. Весь свет в доме горел. Я огляделся. Ящики выдраны из шкафов и вывалены на пол, покрывала с кровати тоже на полу. С полок пропали все мои книги, включая те, что написал я сам, штук 20 или около того. И машинка моя ушла, и тостер, и радио, и картин моих тоже не было.
Лидия, подумал я.
Оставила она мне один телевизор, поскольку знала, что я его никогда не смотрю.
Я вышел на улицу: машина Лидии стояла, но самой ее внутри не было.
– Лидия, – позвал я. – Эй, малышка!
Я прошел взад и вперед по улице, и тут увидел ее ноги, обе – высовывались из-за маленького деревца, росшего у стены многоквартирного дома. Я подошел к деревцу и сказал:
– Послушай, что это, к чертям, с тобой такое?
Лидия просто стояла. В руках два полиэтиленовых пакета с моими книгами и папка с картинами.
– Послушай, ты должна отдать мне книги и картины. Они мои.
Лидия выскочила из-за дерева – с воплем. Схватила картины и начала их рвать. Она швыряла клочки в воздух, а когда те падали на землю, она их топтала. На ногах у нее были ковбойские сапоги.
Потом она стала вытаскивать из пакетов мои книги и расшвыривать их – на улицу, на лужайку, повсюду.
– Вот тебе картины! Вот тебе книги! И НЕ РАССКАЗЫВАЙ МНЕ О СВОИХ БАБАХ! НЕ ГОВОРИ МНЕ О СВОИХ БАБАХ!
Затем Лидия побежала ко мне во двор с книгой в руке, моей последней – «Избранное Генри Чинаски». Она визжала:
– Так ты книги свои хочешь назад? Книги свои хочешь? Вот твои проклятые книги! И НЕ ГОВОРИ МНЕ О СВОИХ БАБАХ!
