Владимир Бацалев - Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния
— По-дря-ни-ков-ве-лел-пе-ре-дать.
— Мне? — удивился Адам. — Вы не путаете? Это я ему как бы должен… Впрочем, он, наверное, пронюхал, что первый секретарь предложил мне место редактора, и теперь всовывает взятку. Я как раз иду в редакцию, сейчас выясним… Кстати, майор, вас можно поздравить? Вы, говорят, сегодня стали мужчиной?
— Да! — гордо выдохнул Сплю.
— Долго же вы ходили в цветущих юношах! — поразился Сусанин. — Лезьте в кусты, найдите там рояль и исполните «Танец с саблями».
— Я-не-у-ме-ю-на-ро-я-ле, — признался Сплю.
— Сыграйте на губах, — посоветовал Адам. — Дайте выход эмоциям.
— Бум-бум-бу-рум-бум, — сыграл из кустов Сплю…
Когда они пришли, сотрудники сидели в кабинете редактора на столах и подоконниках, грызли ногти, копались в волосах, барабанили пальцами по коленкам в ожидании нового руководителя. Слух о возможном назначении Сусанина уже достиг их, потому что секретарша первого секретаря была частным осведомителем всех желающих.
Сусанин прошел через кабинет, плюхнулся в куриляповское кресло, согнав замредактора, и вытянул под столом ноги, сладко потянувшись, как будто хотел показать, что новое кресло вполне пришлось по его заду.
— Почему никто не работает?.. — спросил Адам. — В публичном доме санитарный день?
— У нас траур, — ответил заведующий отделом промышленности.
— Да-да, я знаю. А ведь только вчера… — вспомнил Адам опять. — Впрочем, мы должны быть благодарны Куриляпову за то, что он сэкономил стране одну пенсию.
— А вас уже утвердили приказом? — спросил ответственный секретарь.
— Нет, — ответил Сусанин. — Я ведь пока не дал согласия, я осматриваюсь.
— А вы читали когда-нибудь наше «Зеркало»? — спросил замредактора.
— Я даже обклеил им все стены, когда делал дома ремонт. А потом стал хохотать, потому что оказался в комнате смеха.
— Значит, вы в курсе, — сказал замредактора, — что нас волнует, какие проблемы мы ставим перед читателем, к чему зовем?
— Конечно! — ответил Сусанин. — Могу кратко пересказать. На первой полосе вы пишете аршинными буквами, что все в стране идет по плану, без срывов и под «Знаком качества», и общество несется по шпалам к коммунизму, протяжным посвистом отмечая полустанки военного коммунизма, переходного периода, строительства социализма, развитого социализма, социализма, развивающегося из себя, и все остальные, у которых еще нет названий. И на фоне такого безграничного энтузиазма и подушно распланированного счастья, в окружении блаженного смрада, испускаемого империалистическими странами, вторая полоса поднесет грустный до слез рассказ о производственном подлеце, спекулянте или жулике. На худой конец читателю подарят историю о равнодушном человеке, который прошел мимо хулиганов, избивавших бабушку-старушку.
— Как же вы собираетесь быть редактором, если вас не интересует, чем живет и дышит страна? — спросил ответственный секретарь. — У вас в квартире нет ни радио, ни телевизора. Вы даже на «Правду» не подписываетесь, хотя обязаны это делать как коммунист. Вы сознательно хотите отстать и идти вразнобой с жизнью и народом, — произнес он как приговор.
— Во-первых, в разнобой сдают старые вещи, а во-вторых, — как бы не так! — сказал Сусанин. — Я — впереди! Пожалуй, я слишком ушел вперед и уже наступаю на пятки тем, кто отстал… А «Правду» выписывает Фрикаделина. Или вам надо, чтобы в нашей семье у каждого был индивидуальный экземпляр, как полотенце?.. Зачем вы меня разозлили, Илья Федорович? Теперь я назло вам стану редактором. Я буду учить наизусть «Правду», и попробуйте только переписать хоть один абзац в свою передовицу и получить за него гонорар! Вылетите к чертовой матери! Я так и напишу в трудовой книжке: «Уволен за плагиат»!
— Но ведь на «Зеркало» вы не подписаны, это факт, — сказал ответственный секретарь, — а многие берут с вас пример.
— Можно подумать, — ответил Адам, — что, если «Зеркало» перестанут покупать, газета закроется вопреки всем законам социализма.
— Работы у нас очень много, — пожаловался замредактора, — и работа сложная, нервная, с людьми. Такую работу надо очень любить, чтобы не послать ее однажды.
— Нет-нет, в нашей стране так не бывает, — сказал Адам. — Можно послать человека на работу по разнарядке за пятью подписями, а по любви — нельзя, это нонсенс безответственности, от которой мы привиты с детства.
— Все-таки, мой вам совет: присмотритесь сначала. Возьмите в типографии недельку за свой счет и потолкайтесь в наших кабинетах.
— А по-моему, ничего сложного нет, — сказал Адам. — Если я встану у руля, мы будем выпускать газету на месяц вперед, делая в один день двадцать пять номеров. Я даже думаю, что в неделю мы осилим номера за весь год. А что? Попробуем выпускать статьи на одну и ту же тему? Например, жил-был козлик… остались от козлика рожки да ножки. И раскроем эту тему во всех аспектах нашей многогранной жизни! Сусанина уже порядком развезло от фантазий, но ответственный секретарь вернул его на землю.
— Не боитесь надорваться, как Куриляпов? — спросил он.
— Вот уж что мне не грозит, — ответил Сусанин. — Но на всякий случай прошу больше не вешать в туалете газеты целиком, а нарезать их аккуратными квадратиками.
После этой фразы Адам закрыл собрание, сказав на прощание, что демократию он признает только по отношению к начальству, непослушных же подчиненных сначала расстреливает из рогатки, а потом увольняет задним числом, и попросил задержаться Подряникова и Сплю.
— Что за деньги вы велели Клавдию Ивановичу передать мне? — спросил Сусанин. — Признаться, я сам собирался вручить вам сто рублей и уже с утра сходил и милицию, сказал, что вы меня шантажируете. Там переписали номера на дензнаках, мне осталось только отдать их и позвонить, чтобы за вами приехали, а тут вдруг от вас такой же подарок!
— Не фантазируйте, Адам Петрович, — сказал Саша. — Если б вы ходили в милицию, я бы об этом знал. А денег я никому не давал, это — недоразумение.
— Вот и я удивился, это так на вас не похоже… Клавдий Иванович, если эти деньги не Подряникова, то чьи?
Сплю пожал плечами: он запутался.
— Может быть, вы хотели подкупить меня, чтобы я вернул вам кресло председателя Домсовета, да постеснялись признаться?
Сплю вытянул руки по швам, ему хотелось сказать и «Так точно!», и «Никак нет!» — но он боялся промахнуться.
— Вы мне надоели, — сказал Сусанин. — Я вас спрашиваю-спрашиваю, а вы хоть бы пукнули в ответ. Забирайте деньги и ступайте на все четыре стороны.
Когда Сплю вышел, Саша сказал:
— Со вчерашнего дня положение изменилось, поэтому брать с вас пеню за то, что меня избил этот малолетний выродок, я не буду…
— У вас еще синяки не зажили, — перебил Сусанин, — советую повнимательней следить за словами, которые говорите.
— …Я потребую другой услуги: вы откажетесь от должности редактора.
— Хорошо, — согласился Сусанин, — но вы будете последним дураком, если поверите. Я подожду пару дней, пока ваша физиономия поправится, и нарушу слово. Нести в милицию заявление будет поздно, а что мне какое-то слово! Я уже жить не могу без лжи.
— Заявление оформят задним числом, и участковому сделают устный выговор за то, что он сразу не занялся этим делом.
— Пожалуй. Я и забыл, что у вас там рука, вытащившая вас однажды из дерьма, в которое вы вляпались с типографской бумагой… Зря я тогда не поднял скандал. Зачем я такой добрый?
Дверь кабинета отлетела в сторону, вбежал ответственный секретарь, лицо его сияло от блеска собственных глаз.
— Свершилось! — закричал он, пританцовывая.
— Что свершилось? — спросил Адам. — Мертвые встали из могил и требуют вернуть жилплощадь?
— Да! Только что звонил мой человек из обкома! Завтра первый поедет на ковер. Больше он первым секретарем не будет! Не будет! Понимаете вы — не бу-дет!
— Сейчас вроде не сезон секретарей-то снимать, — сказал Сусанин. — Обычно с первыми заморозками…
— Уже назначена комиссия по проверке деятельности кое-каких руководителей района! И знаете, кто ее возглавит?
— Наверное, тот, кто станет следующим первым, — предположил Адам.
— Этот человек — ваш злейший враг!.. — закричал ответственный секретарь, тыча в Сусанина пальцем.
— Сплю?! — удивился Адам.
— Он не потерпит вас на руководящем посту. Вы давно уже — бельмо во всех глазах!.. Бессмысленно перебираться из своего кресла в это: через месяц вы вообще приличной работы не найдете.
— Так у меня целый месяц в запасе! — обрадовался Сусанин. — Я еще успею всю кровь из вас выпить.
— Посмотри-ка на этого вампира, — сказал ответственный секретарь Саше, ухмыляясь и фыркая, как сытая лошадь.
— А тут и смотреть нечего. Однажды поспорили умный и дурак, кто из них глупее. Угадайте, кто победил?
