Тацухико Такимото - Добро пожаловать в NHK!
«Именно! Тебе тоже стоило бы это понять, Мисаки. Если поймёшь, бросишь выдумывать свои бестолковые планы. Перестанешь искать помощи у людей вроде меня».
Она была ужасно глупой. Впасть в такое глубочайшее отчаяние. Мне было страшно представить, какое одиночество заставило её искать помощи у ничтожества вроде меня. Я проклинал несчастья, свалившиеся на её голову. Я проклинал тот несправедливый факт, что дети не выбирают себе родителей. Мне хотелось, чтобы такая светлая девушка, как она, жила здоровой, счастливой жизнью.
«Пожалуйста, будь счастлива, хоть где–нибудь, хоть как–нибудь. Со мной всё в порядке. Я справлюсь сам. Мне лучше быть одному. Я живу один и один умру».
И всё–таки я не оставлял надежд. Не оставлял…
«Смотрите, вот он – светлый, сияющий, нежный».
Это мой родной город, один из тех, что вызывают горьковато–сладкие ностальгические слёзы. Осенние равнины, растянутые в бесконечность. Воспоминания далёких дней. Вечные мимолётные взгляды смешливых маленьких девчушек. Спокойствие сбитого машиной чёрного кота. Мне больше не было больно и тяжко. Теперь я в порядке.
― Верно. Теперь, да,― сказала маленькая девочка.
На меня смотрела анимешная кукла в натуральную величину, которую Ямазаки оставил в подарок. Она была ангелом. Она взяла меня за руку и повела за собой.
Мы перенеслись на другую планету, далеко отсюда. Там было очень красиво: белые облака плыли по синему небу, холодный ветер дул в протянувшемся до горизонта весеннем поле. Мы стояли посреди поля; девочка выбрала прелестный белый цветок, сорвала его и протянула мне. Своими тонкими пальчиками она сжала и выдернула один лепесток:
― Жизнь.
Затем выдернула ещё один:
― Смерть.
Она гадала на цветке.
― Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть.
Последний лепесток, кружась, упал на землю.
Девочка тихо улыбалась.
Глава 10: Прыжок
Часть первая
Лето кончилось. Я исчерпал все свои средства к существованию. Денег на еду у меня не осталось, так что я решил попытаться впасть в спячку, чтобы сберечь энергию. Бодрствовал бы по пять часов, а потом спал по пятнадцать. Я попробовал жить по такому расписанию.
Первые три дня голодание не доставляло мне особых проблем. В худшем случае, у меня слегка побаливал живот. Но к концу четвертого дня я уже не мог думать ни о чем, кроме еды. Я хочу поесть рамена. Я хочу карри с рисом. Против моей воли, тело моё настойчиво требовало калорий. И с этим требованием невозможно было бороться.
В конце концов, на пятый день голодания, я вышел из квартиры. Потратив свои последние несколько сотен йен на покупку булочки и еще одного журнала с объявлениями о работе, я решил сейчас же начать заниматься физическим трудом.
Физический труд в дневное время… Я справлялся с работой на удивление легко, занимаясь доставкой продуктов, помогая с переездами и тому подобное. Иногда я ошибался, за что получал оплеухи от начальства, но все равно работа была для меня живительной. Чем жестче я обращался со своим телом, тем более и более светлой становилась моя голова. Впервые за несколько лет я мог заснуть и проснуться отдохнувшим.
Долг по своей кредитной карте я отрабатывал в течение месяца, трудясь круглые сутки. Зарегистрировавшись в агентстве по поиску временной занятости, я всегда мог найти себе работу. Как только я поднакопил достаточно денег, я сразу же сократил объём выполняемой работы. Я решил работать около половины месяца, а вторую половину отсиживаться дома. Пока я мог зарабатывать около сотни тысяч йен в месяц, я мог вести достаточно приятную жизнь.
Если это было возможно, я старался работать в ночное время. Лучшей была ночная работа регулировщиком. Чтобы стать им, требовалось зарегистрироваться и пройти четырехдневный курс обучения; но после его прохождения не было работы легче.
Посреди ночи я махал светящимся красным указателем туда–сюда, в строящихся районах далеко от человеческого жилья. Единственными звуками, которые я мог слышать на протяжении всей ночи, было эхо от работы строительного оборудования. В те ночи, когда я работал регулировщиком, я был один. Иногда мимо проезжала машина, но всё что от меня при этом требовалось, было правильно махнуть указателем и сказать «осторожно, притормозите».
Так как мне практически не нужно было разговаривать с окружающими во время работы, я чувствовал себя так же, как и во время затворничества в своей квартире. Я просто полагался на выработанные рефлексы, чтобы махать указателем туда–сюда, туда–сюда. Ночной ветер был слегка морозным, но мне ведь платили по десять тысяч йен за отработанную ночь, включая транспортные расходы.
Я работал, затем запирался дома, снова зарабатывал на жизнь и снова запирался. Так я и жил, и с какой–то пугающей скоростью пролетало время. Пока я продолжал работать, наступила зима.
Это была зима пятого года моей хикикоморской жизни. Этот год был особенно холодным – возможно, потому что я давно продал свой котацу в секонд–хэнд. Даже с ног до головы завернувшись в одеяло, я всё равно дрожал от холода. Поэтому я решил попробовать использовать ноутбук, который отдал мне Ямазаки перед отъездом, в качестве грелки.
— Это древний ноутбук, с процессором Pentium 66 МГц. Не хочу его тащить с собой, так что я собирался его выбросить. Но лучше я отдам его тебе, Сато, — сказал он.
И с этими словами он уехал.
Я положил ноутбук себе на живот и включил. Громкое жужжание возвестило, что он заработал, и на экране появились анимешные обои. Так как ноутбук был очень старой модели, он просто чудовищно нагревался. Скоро я согрелся и начал засыпать.
И тут я заметил на экране знакомую иконку.
Это, похоже, был исполняемый файл для эроге, которую делал Ямазаки. Наведя курсор на него, я открыл файл. Жесткий диск загудел. После долгой загрузки началась игра.
Я играл в нее несколько часов. А потом я понял… Понял, что это была ужасная, ужаснейшая игра.
Её жанром была RPG, но это была жуткая дешевка, в сотую часть от первого Dragon Quest’а[50]. Это была уже вовсе не эроге, а сценарий был крайне нелепым, по сути, это было что–то вроде «странствия во имя любви и юности, в которое отправляются воины, борющиеся с гигантской злобной организацией». В игре рассказывалась история про обычного молодого человека, который становится воином, чтобы бороться со злом и защитить героиню. Этот полный надежд сценарий иногда просто забывал про игрока, бессмысленно продолжаясь, продолжаясь и продолжаясь.
Я был потрясен.
Да ну, какой придурок мог написать такой тупой сценарий?
Это был я. Я и был тем самым человеком, кто написал оригинальный сюжет для истории.
Мне стало грустно. Это была горько–сладкая грусть, потому что я окончательно понял сценарий этой игры: борцы сражаются со злом.
Мы явно жаждали этого; мы хотели бороться со злобной организацией; мы хотели бороться со злодеями. Если бы разгорелась война, мы бы сразу присоединились к JSDF[51] и стали бы солдатами–камикадзе. Определенно, это была достойная цель в жизни, да и погибнуть таким образом было заманчиво. Если бы в мире были злодеи, мы бы, определенно, сразились с ними. Сжав кулаки, мы бы сражались. В этом нельзя было усомниться.
Но никаких злодеев не было. В жизни возникали разные трудности, и никаких явных виновников этого не находилось. Это было мучительно.
Наши личные желания стали основой для игры. И по мере её прохождения я осознал, что история на самом–то деле была прекрасная. Она была проста и красива. Фактически прямо сейчас главный герой, сражаясь с очень сильным врагом, клялся защитить героиню.
— Я спасу тебя! — не задумываясь о собственной безопасности, он готов был противостоять исполинскому противнику, и начиналась финальная битва. Я приближался к концу игры.
Для битв были предназначены три команды: «атака», «защита», «спец. атака». Сколько бы я ни атаковал последнего босса, я не мог причинить ему никакого вреда. Естественно, от постоянной защиты тоже не было толка. В конце концов, у меня не осталось другого выхода кроме спец.атаки — последнего смертельного удара. Используя собственную жизненную энергию, я жертвовал собой, чтобы нанести критический урон противнику. Другого способа победить главного босса не было. Так что главный герой игры, сжимая в руке «Бомбу Революционера», собирался применить спец атаку.
Однако, в самое, самое последнее мгновение — в ту самую секунду, когда герой применял спец атаку против главного босса — игра внезапно застыла! Окно с игрой закрылось, и запустился текстовый редактор. Ямазаки, видимо, оставил послание, больше похожее на извинения.
