Месть белых воронов (СИ) - Радиант Екатерина

Север… Где-то внутри меня оставалось понимание, что нельзя продолжать, но я уже не мог остановиться. Все вокруг стало одной сплошной галлюцинацией. Я уже не понимал, где мое воображение, а где реальность. Очередной до дрожи противный свист оглушил меня. Впереди только белый свет. Мгновение и мясорубка внутри меня сменилась тотальным спокойствием. Как будто резко переключилась радиоволна, и вместо тяжелого рока стала звучать классическая музыка.

Постепенно серый шум сходит на нет, и все вокруг сияет белым светом.

Тогда я понял, что это конец.

– 

Теперь я точно знаю, что чувствовали родители, когда смерть забирала их. И это совсем не страшно. По сравнению с теми ощущениями всего за секунду до, – сказал я Кроносу, улыбнувшись, и медленно встал из-за стола.

Часть 2

Мунспейс

Глава 20

Несколькими часами ранее.

От лица Тима.

– Трудно говорить, когда совсем не знаешь, с чего начать. Вы хотите знать, что было до того, как я оказался здесь? – я поднял глаза на сидящего передо мной мужчину с пепельными (седыми?) волосами.

Я не мог понять, сколько ему лет. Взгляд у него был мудрый и строгий, а внешность тридцатилетнего парня. Мне нужно было рассказать ему, как я сюда попал и кем я был в том мире, что у них называется Либерти. Было тяжело дышать, но я продолжил:

– Мы только помирились с братом. И я переехал к нему. Утром мне позвонили. Нужно было ехать к реке Рейн. Я был рад, что наконец-то приближаюсь к своей цели и смогу отомстить за смерть родителей. Посмотрю в лицо убийце. А снаружи, видимо, я слишком суетился. И как обычно не смог показать свои эмоции. Я это понял, потому что брат был как никогда настороженным (но, возможно, мне всего лишь показалось) и интересовался, в порядке ли я. А я и не знаю, как это – быть в порядке? Из пункта А до пункта Б дорога занимает около часа, но подготовка заняла полдня. С учетом того, что машину водить я не умею, а уговорить брата отвезти меня в это место было заведомо провальным вариантом. Мы собрались утром командой Черных воронов, а именно: Рон, Ник, Мэт, я (Тим) и Тео. Да, тот самый Теодор Фабер, наш друг из детства.

Переехав в Страсбург, мы пересеклись с ним в медицинской общаге и были рады встретить кого-то из своих. Я увидел Тео в коридоре и не поверил собственным глазам. Неужели он оказался жив? И мы действительно с ним встретились? Хоть он и поступил на медицинский по очередной инициативе родителей, он все равно оставался самим собой и не предал свою мечту заниматься музыкой. В свободное время он играет на гитаре и придумывает текста. В этот же вечер я тоже сыграл ему. Он сказал, что музыкант из меня все-таки хороший, а вот поэт никудышный. Слова в моей песне действительно были слишком примитивные и, как ему показалось, странные. Но зато мы снова проводили с ним время, как в детстве, и я был этому безумно рад. Он почти что не изменился: все те же кудрявые волосы и улыбка краешком губ. Веселый, харизматичный парень, уверенный в себе. Тео помог мне вернуться к прежнему ритму, своим присутствием и поддержкой он сделал так, чтобы я снова чувствовал себя живым. Он рассказал мне о том, что наша история с братом вдохновила его изучать магию. И что он даже вступил в клан, в котором обычные парни пытаются вывести магов на чистую воду. Разгадать все тайны их преступлений. Им хочется быть в теме этой скрытой от людей жизни. Хотя во время войны все скрытое вмиг стало зримым для всех. Магия всплыла наружу. И теперь Тео хочет, чтобы победили обычные люди. И чтобы никогда больше не было ни магии, ни войны. Я поддержал его идею и попросился к ним в клан. Так я и познакомился с ребятами из общаги ближе. Было неприятно узнать, что, уехав из родного города и повзрослев, Тео продолжает жить той жизнью, которую ему навязывают родители. Человек, так изрядно полюбивший музыку, вынужден «гнить» в стенах медицинского университета. Про «гнить» это Тео сам так сказал, я не совсем понимаю, о чем он, но думаю, что он имел в виду, что учиться в меде ему совсем не нравится. Но поступи он, как и хотел, в Институт культуры, мы бы с ним не пересеклись и потеряли бы связь окончательно. Мы стали часто собираться у меня в комнате и играть музыку. На одном из таких вечеров я познакомился с остальными из клана. Я хоть и любил музыку с детства, но все же поступил в медицинский осознанно. Так как люблю изучать новое и запоминать сложные термины мне удается достаточно легко и быстро. И я всегда хотел помогать людям. А эти ночные посиделки давали мне расслабиться от учебы. И к тому же мне было полезно общаться с новыми людьми, чтобы научиться понимать их эмоции и юмор. Но с этим все еще было сложно. Я быстро уставал от новых друзей и оставался один. Пытался придумать текст для своей новой музыки, но он получался слишком сухой и примитивный. Тогда на помощь приходил Мэт (мы жили с ним в одной комнате). У Мэта черные волосы, как и у всех из клана, кроме лидера Тео, большие уши и узкий разрез глаз. Сам по себе он человек рассеянный, часто забывает выключить свет или утюг и разбрасывает вещи по комнате. Мэт на это говорит, что он не рассеянный, а творческий. Но я как-то не особо вижу это оправданием. Он попросил дать ему минут сорок и ушел на улицу. Пока я подбирал ноты, он уже и вернулся. Я даже не поверил, что прошло целых сорок минут. Потом он вслух прочитал свой текст. Он был красивый, но непонятный мне. В нем было что-то про океан, бушующий внутри человека, который потерял чьи-то глаза цвета того самого океана. Как вообще океан может быть внутри человека? Ерунда какая-то, подумал я, и когда он спросил у меня мнения, так ему и сказал. «Это же метафора такая», – объяснял Мэт. – «Не то, чтобы прям океан внутри меня, это я так описал ураган разных чувств и эмоций, которые накрывают с головой». И тогда я окончательно запутался. Дело в том, что я с детства из-за своего синдрома Аспергера с трудом понимаю людей. А особенно метафоры, шутки и сарказм. Парни из общаги долго не могли привыкнуть. Например, на следующий день после заселения, у Мэта был день рождения. Я знал его всего один день, но не поздравить было бы некультурно. Тем более, что я не исключал тот вариант, что нам вот так вот жить еще вместе лет десять до окончания университета. Я ходил возле него целый день и спрашивал, мол, что тебе подарить. Поначалу он раз десять сказал, что ничего, а потом сидит такой и говорит: «Ладно, подари мне…зубочистки». Так я ему и купил набор этих чертовых зубочисток. Даже несколько. Он еще сказал, что у него как раз никогда в жизни не было таких зубочисток. А через неделю выяснилось, что это был сарказм. Я тогда почувствовал себя полным идиотом. Но Мэт оказался крутым сожителем и сказал мне, чтобы я не расстраивался. По крайней мере такого подарка на День рождения у него еще никогда не было. И что он меня теперь точно запомнит на всю свою жизнь. Я, конечно, не первый день в мире живу, и слышал много таких странных фраз, по типу: «Ты что, голову дома забыл?» или «У тебя спина белая», но мне никогда не было понятно, как я на эти слова должен реагировать. И почему после каких-то глупых и непонятных выражений нужно смеяться. Раньше мне было это не интересно и не нужно, но здесь в общаге я начинал потихоньку приучаться к этим штукам. Чтобы быть как все. Парни прочитали в интернете про мой врожденный синдром и в свою очередь стали лучше понимать меня. Старались не шутить при мне, чтобы не ставить меня в неловкое положение. Но у них это получалось отстойно.

– Ты чего с утра такой серьезный, как будто тебя Рон покусал? – говорит Тео.

– Никто меня не кусал…, – отвечаю я.

Рон – самый тихий и спокойный в нашей компании. Он тощий, высокого роста и носит очки, из-за чего кажется самым умным на свете. Короткие волосы и челка, уложенная набок. Ходит всегда при параде, в рубашках и брюках. Типичный такой студент-медик. Но лапочкой он кажется только пока его не вывести из себя. Обычно это лучше всего удается Мэту, который разбрасывает вещи. Рон этого просто терпеть не может. Он за чистоту и порядок. Вообще он нисколечко не занудный, как может показаться на первый взгляд, просто он не растяпа и не лентяй. С ним можно очень долго разговаривать о науке, медицине и астрологии. А еще он разбирается во всяких компьютерных штуках покруче любого дизайнера и программиста. Именно поэтому Рон – не только наша голова, но и руки. Он всегда ответственный за техническую часть наших расследований.