Элис Петерсон - Спустя десять счастливых лет
– Он мировой мужик, – говорит Бруно. – Когда моей маме стало плохо, он дал мне время, сказал, я должен быть с ней рядом.
– Откуда ты знаешь Джо? – спрашивает Луис, но в дверях как раз появляется посетитель.
– Длинная история, – шепчу я, собирая волосы в хвостик и поправляя фартук в синюю полоску.
– Чего желаете? – улыбаюсь я, а про себя молюсь – лишь бы не капучино!
Занятие начинается только через полчаса, но ученики уже здесь. С приглушенным светом подвальчик выглядит достаточно романтично. Я как раз расставила тарелки с сырным печеньем, чипсами и орешками, а также дегустационные бокалы по длинным дубовым столам.
От двух красиво одетых женщин лет сорока буквально разит парфюмом. Я записываю их имена и забираю верхнюю одежду, воображая, как их мужья сидят дома, и им поручено поставить пирог с курицей в духовку на сто восемьдесят градусов, пока жены развеются и повеселятся. Зовут женщин Фелисити и Диана. Они берут по бокалу шампанского и, пошатываясь на каблуках, отправляются на поиски двух соседних мест.
Я записываю Скотта, симпатичного молодого австралийца с татуировками на обеих руках. Следующим подходит бизнесмен с газетой под мышкой. Спотыкаясь, словно уже пьяный, по лестнице спускается очередной ученик. Ему лет шестьдесят, и всклокоченные седые волосы придают ему вид безумного ученого. Зовут его Генри.
– Браво, – произносит он, когда я забираю его твидовый пиджак и вручаю фирменную синюю папочку с материалами для каждого занятия и списком вин, которые подаются в ресторанчике.
Затем Генри шаркающей походкой удаляется к столу, где садится рядом с Моникой, необычного вида светловолосой итальянкой в костюме в тонкую полоску и дизайнерских очках. Моника бросает на Генри взгляд, и на ее лице отражается острое разочарование. Я не могу сдержать улыбки, слыша комментарий Олли, что мечты Моники о соседе в лице высокого темноволосого холостяка вдребезги разбились.
Я так увлеченно наблюдаю за Моникой, которая норовит подальше отодвинуться от Генри, что совсем не замечаю, как прибывает последний ученик.
– Здравствуйте. – Он увлеченно пожимает мне руку. – Я Адам.
На Адаме ярко-желтый галстук с коалами и синяя, наполовину заправленная в джинсы рубашка.
– Кстати, – предупредил меня Джо на прошлой неделе, – на занятия будет ходить один парень, Адам. Это сын Мэвис.
– Сын Мэвис?
– Она ухаживает за моим отцом. Адаму двадцать два, работы как таковой нет. Мэвис говорит, что он увлекается едой и вином, поэтому я пообещал найти для него местечко.
Адам сияет улыбкой.
– Вы похожи на Джулию Робертс, только симпатичней.
Я заливаюсь краской, а потом хвалю его галстук.
– А у вас есть парень?
Проходящий мимо Джо отправляет Адама за стол.
– Он тот еще ловелас. Ты с ним поосторожнее.
– Кто из вас считает, что не способен распробовать и описать вкус вина? – начинает занятие Джо.
Многие поднимают руки.
– Что ж, хочу сообщить вам хорошие новости – вы способны. У нас у всех для этого одни и те же средства.
Адам поворачивается и машет мне рукой. Я отвечаю тем же.
– Чтобы научиться различать вкус вина, надо просто этим заняться. И, честно говоря, я могу назвать множество куда худших занятий.
«Все еще занудствует», – комментирует Олли речь Джо.
– Верно, это не походы в спортзал! – восклицает Генри, надувая грудь колесом и игриво пихая Монику в ребра.
– Именно, – соглашается Джо. – Даже врачи советуют выпивать в день по бокалу красного вина, полезно для сердца. Итак, на протяжении следующих восьми недель вы узнаете, какое вино вам нравится и почему. Почему – самое главное. Вам не обязательно полюбится именно дорогое вино. Если повезет, придутся по душе и более дешевые…
– Да-да! – опять оживляется Генри.
– Как вы видите, моя помощница Ребекка, – Джо кивает в мою сторону, – поставила перед вами дегустационные бокалы, бутылочку воды и немного легких закусок. Рядом располагается плевальница. Вы можете либо сплюнуть вино, либо проглотить, как пожелаете. Думаю, здесь играет роль то, как вы сюда добрались – за рулем или на автобусе.
Адам показывает Монике большие пальцы, говоря, что приехал на автобусе.
– Но прежде чем я начну рассказывать о сортах винограда, которые мы изучим сегодня, Ребекка нальет всем по стаканчику чилийского мерло.
Я обхожу столы, наливая понемногу каждому ученику.
– Подождите, – останавливает Джо Генри, уже готового выпить. – Теперь представьте. Вы заказали вино, и официант интересуется, не желаете ли вы его продегустировать. Многие люди смущаются и пропускают этот шаг, но главная его цель – оценить состояние вина.
– Состояние? – переспрашивает красавчик Скотт. Он загорелый, с выбеленными солнцем прядями светло-каштановых волос.
– Да, стоит убедиться, что вино не отдает пробкой. Кто знает, что это значит?
– Тухлятина, – выкрикивает Адам, показательно зажимая нос.
Я неожиданно для себя смеюсь.
– Да, Адам, ты прав, – кивает Джо. – Вино пахнет затхлым. Происходит это из-за грязной пробки, поэтому появляется запах сырого погреба или влажного картона. Если на протяжении этих восьми недель нам с Ребеккой попадется такая бутылка, мы обязательно ее сохраним и вам всем продемонстрируем. Итак, – хлопает он в ладоши, – первым делом надо оценить запах вина.
Ученики принюхиваются.
– Затем поболтайте вино в бокале. Дело не в пафосе, это необходимо для раскрытия букета…
Моника поднимает на Джо зачарованный взгляд.
Через полтора часа, когда подвальчик опустел, я принимаюсь мыть бокалы.
– Адам – тот еще кадр, – говорю я.
После занятия он рассказал мне, что работал в местной библиотеке и помогал в приюте для бездомных, разливал по тарелкам томатный суп.
Джо выключает ноутбук, на котором показывал фильм о сборе винограда в Эльзасе.
– Мэвис за него беспокоится. Такому, как Адам, сложно найти свое место в мире.
Я перемываю бокалы, а Джо рассказывает, как в нем зародилась страсть к винному делу.
– После смерти моего деда дядя Том бросил работу в сфере страхования и уехал из Англии путешествовать. В конце концов он вложил свое наследство в ферму в Западной Австралии. Когда он прилетел на мамины похороны, он уговорил меня отправиться с ним. Тогда его бизнес уже процветал, и дядя знал, что медицина – не мое. Папа, конечно, был в ярости. Заявил, что я всю свою жизнь отправлю коту под хвост. И перестал общаться с Томом, мол, брат его предал.
– А потом что было?
– Через три года я вернулся в Лондон, нашел работу в винном магазине, одновременно учился, сдал экзамен…
– А отец?
