Николай Никандров - Путь к женщине
Фроська хвастливо:
– С нами ни один человек не затоскует! Мы любую тоску из человека в два счета выгоним!
Приглядывается к нему:
– А красивенький какой! И я, дура, только сейчас это заметила! Сядем пока, если так.
Сажает его рядом с собой на кучу битых кирпичей.
– Ты такой хорошенький, такой симпатичный, что, пока я разговаривала с тобой, уже успела влюбиться в тебя. Потрогай, как бьется мое сердце. Дай руку, не бойся, трогай, трогай. Видишь, что ты сделал со мной? Теперь я так не отпущу тебя! Раз мужчина мне нравится, то я уже не могу его так отпустить.
Смотрит на него в упор, любуется им. Вузовец смотрит на нее, любуется ею:
– Ну вылитая моя! Как две капли воды! Так жалею, что разошелся с ней… Такая была редкостная, такая замечательная…
– Обойдешься без ней.
– Теперь жду: из провинции должна приехать ко мне другая. Пришлось выписать из провинции: в Москве нет таких знакомых. Вот поэтому я и побаиваюсь решиться с вами: вдруг и себя заражу, а потом, когда она приедет, и ее!
– Вовсе даже глупые ваши слова, товарищ студент! "Заражусь" да "заражусь"! Первый раз слышу! Какое может быть заражение от такой чистенькой девочки, как я! Смотрите, какая я!
Расстегивает ворот, показывает шею, грудь… Вузовец с гримасой отчаянья:
– Проклятая мужская природа!.. Кто мог бы подумать, что я сюда попаду!.. Тут надо заниматься, а тут лезут в голову разные мысли о женщинах!.. Какая-то рассеянность, невнимательность ко всему, что читаешь!.. Мысли обрываются, скачут, не имеют никакой связи!.. Настоящее сумасшествие!..
Обхватывает руками голову, стонет.
Фроська с любопытством приглядывается к нему:
– О, какие вы нервенные! Не люблю нервенных мужчин. Тогда они делаются хуже нас, баб. По-моему, боишься – не ходи.
– О, если бы я знал, что вы не больная!..
– Клянусь моим счастьем, что я совсем здоровая!..
Неожиданно ловит его за шею, притягивает к себе, насильно целует в губы.
Вузовец вырывается:
– О, что вы, что вы…
В испуге морщит лицо, кривит рот и потом все время украдкой трет платком губы.
Фроська шипит, наклонившись к нему:
– А зачем ты меня так раздразнил?.. Вот что значит долго не встречалась с мужчиной!..
Вузовец с надеждой:
– А разве вы долго… не встречались с мужчиной?
Фроська:
– А вы не видите? Два месяца терпела, а сегодня говорю себе: дай выйду, может, порядочного какого встречу. Вышла, смотрю: вы идете.
Вузовец проясняется, как младенец:
– Правда?
– А понятно, правда. Спросите, кого хотите. Антоновна, правда я тут два месяца не была?
Антоновна издалека:
– Правда, правда, гражданин! Ей тут два месяца не было! Только сейчас с вами пришла!
На лице вузовца мука, борьба:
– Сам не знаю, что делать… Это называется потерять волю… А раньше какая была сила воли!.. Ехал в Москву, храбрился!.. Мечтал покорить едва не весь мир!.. Казалось, всё в моей власти!.. А выходит, не всё… И главное, каждый день так: подойду к вашей сестре на Тверской, договорюсь, сторгуюсь, а потом вдруг как побегу прочь! А завтра снова на Тверской… Ужас, что такое!..
Фроська:
– Бояться хуже. Кто боится, тот скорей попадается, – как с вашей стороны, так и с нашей. Тут у нас были, которые…
Вузовец не слушает ее, мучается своим, вдруг выкрикивает с восторгом, как победитель:
– А вчера я все-таки победил себя! Уже вошел к одной в комнату, уже снял пальто, шапку, а когда она вышла в кухню с кувшином за водой, я кубарем как покатился по лестнице вниз! И убежал… Только она все-таки успела вылить мне на голову с третьего этажа ведро вонючих помоев… Зато потом, весь день я так хорошо себя чувствовал, таким героем, что переборол-таки себя, убежал!
Фроська со злобой:
– Ненормальный! Тогда зачем же ты за мной с самой Театральной волокся? Кто тебя просил? Хотел над бедной девушкой посмеяться?
Вузовец не то смущаясь, не то пугаясь:
– Вы не сердитесь, не сердитесь. Я еще, может, пойду… – Указывает, щурясь, на руины: – А там у вас как? Какая-нибудь мебель?
Фроська с усмешкой:
– Зачем мебель? Просто земля, вроде песочка. Мебель хуже: на ней скорей всякая паршь разводится. Об этом-то вы не беспокойтесь, там у нас хорошо, чисто. Вот пойдемте, посмотрим. Только посмотрим.
Она поднимает его, он встает, она тащит его за подмышку, он упирается, как бык перед воротами бойни, но все же понем ногу сдается, шаг за шагом идет.
Фроська повторяет:
– Только посмотришь!.. Оставаться не будешь! Только посмотришь местность!..
Вузовец доходит с ней до пролома в стене, а там со всей проснувшейся в нем силой вдруг вырывается из ее рук:
– Нет! Решил! Не пойду! Не хочу!
Она ловит его сзади за плечи, силится протолкнуть в дыру в стене.
Он вывертывается, бежит к выходу. Она кидается за ним:
– Девочки! Держите его! Держите паршивца! Два часа голову даром крутил!
Хватает с земли кирпичину, заносит руку с кирпичиной выше головы.
Настя вскакивает, бежит, наклоняется на бегу за камнем:
– Бей его, супника! Бей!
Фроська швыряет через стену в вузовца кирпичом. С торжеством:
– Попала! В самую хребину! Так и согнулся! Будет помнить, как бедных девушек обманывать!
Беременная выходит из тени на свет, дико улыбается при луне:
– А все-таки хорошо попала? Так ему! Их, таких, учить надо! Без денег хотел! Нам тоже не даром достается!
Осиповна с камнем в руках, взволнованная, дрожащая, зеленая при луне:
– Котовать пришел! У нас своих котов много!
Антоновна по-старушечьи, удаляясь на свое место:
– Я сразу заметила, что холуй. Жужжит и жужжит у Фроськи над ухом, как пчела.
Расходятся по углам, мало-помалу успокаиваются.
XIII
Цыганка Варя, вся в ярких лентах, бусах, монетах, сильно пьяная, выходит через пролом из глубины развалин, пляшет по середине зала, сверкает в лунном свете, поет:
Как шофера не любить,
Когда он чисто ходит?..
На нем кожана тужурка
С ума меня сводит…
Тра-ла-ла-ла-ла…
Коренастый молодой мужчина во всем кожаном, новом, блестящем, тоже пьяный, идет за ней, держит вытянутые руки выше головы, бьет в ладоши, как в бубны, пританцовывает, поет с сияющим, красным лицом:
Отчего да почему, да по какому случаю…
Цыганка ко всем женщинам дико, разливисто:
– Девочки!.. Родненькие!.. Я сегодня гуляю!.. – Взмахивает рукой, вскрикивает, плачет…
Мужчина пьяным удалым криком:
– Давай, давай!.. Блаженство и рай, садись на край и ножками болтай!.. Йэх-ма!.. Ха-ха-ха…
Цыганка в слезах, пропащим выкриком:
– Девочки!.. Месячного своего провожаю!.. Помесячно со мной жил, а теперь женится на землячке!..
Мужчина заглушает ее:
– Варя! Прощай!
В пьяном слезливом восторге обнимает, целует ее.
Антоновна, Осиповна, Настя, Фроська, Манька-Одесса, беременная широким табором провожают их к выходу.
Пара исчезает за руинами, и некоторое время слышно, как бывший месячный пьяно горланит в ночи "Разлуку"…
Над одной из стен развалин появляются головы любопытных: посмотрят смеющимися лицами внутрь руин и уходят…
XIV
Осиповна подходит к стене, к голове одного любопытного:
– Усатый, угости покурить.
Голова на стене, в приличной шляпе, с громадными горизонтальными усами:
– Я не курю.
Осиповна:
– Ну давайте сбегаю куплю.
– Мелких нет.
– Можно сходить разменять.
– Ночь. Лавки заперты.
– В "Ларьку" торгуют до двух часов.
Голова усача исчезает, проваливается за стену. На ее месте возникает другая: упитанного краснощекого турка в красной феске.
Осиповна вкрадчиво-топко:
– Интересуетесь поглядеть?
Турок:
– Ну да…
– В вашей стороне этого нету, чтобы девушки так гуляли?
– Г-гы… Зачэм нэт?.. Есть… Еще лучше…
– Тут у нас тоже хорошо, несмотря что без крыши…
– Г-гы…
– Наверное, приезжие?
– Г-гы… Ну да…
– Наверное, из-за границы?
– Г-гы… Зачем из-за границы?
– А откудова ж?
– Г-гы… Все надо знать, все надо спрашивать!.. Каждый человек для сибе знает, откуда он, кто он… Ну из Крыма я!.. Крым знаете?..
– Крым? А как же. Знаю. Это на Кавказе. Хорошая сторона.
– Г-гы…
– А красавец какой! У русских таких красавцев нет!
– Г-гы…
– Может быть, сходимте куда-нибудь?
– Н-нэт…
– Почему? Вы не сомневайтесь. Там в развалке у нас хорошо: тихо, уютно, никто не беспокоит.
– Н-нэт!..
– А почему?
– "Почему", "почему"! Мы не русски! Мы не любим шалаться туда-сюда! Нам постоянный Маруська надо!
