Эдуард Тополь - Братство Маргариты (сборник)
– А кто мой отец – это ты хотя бы помнишь?
Мать лежала, не двигаясь, со слезами, беззвучно катящимися из глаз.
Ивана поглядела на нее и рывком отвернулась к стене.
В парке все аттракционы стояли под снегом, как мертвые, даже вышка для прыжков выглядела пусто и сиротливо.
Шагая по мокрой аллее среди слежавшихся сугробов, Федя на ходу сбивал с деревьев сосульки, а Ивана говорила ожесточенно:
– Она мне врет, понимаешь! Говорит, что была на приеме у Царицына до моего рождения. Но ты ж его видел – ему максимум 33! Четырнадцать лет назад он не мог быть врачом!
– Его отец мог быть врачом, – заметил Федя. – Может, у них династия…
Тут из боковой аллеи выскочила компания юных наркоманов-попрошаек с гитарой, одна из них стала нагло совать Иване свою шапку:
– Сестра, выручи! Пять рублей! Помираем…
Федя оттолкнул ее, вместе с Иваной пошел дальше, говоря на ходу:
– Ты же сама мне сказала: твоя мать замерла, когда увидела в «Куписаме» усатого мужика. А у этого врача ни усов, ни машины с номером «ВУ 651».
Ивана остановилась перед заснеженной вышкой для прыжков.
– Слушай, а ты летаешь во сне?
– Конечно. Мы же растем. Ну, в смысле наше тело растет во сне. И кажется, что летаешь…
– А ты один летаешь или со мной?
Федя усмехнулся:
– Ну это как когда…
– А я с папой летаю, – сказала Ивана. – Вот с этой вышки прыгаем, но не падаем, а летим – над городом, над речкой… Может, мой папа летчик, как думаешь?
– Он усатый? – спросил Федя.
– Подожди… Усатый на своей машине ездит за продуктами в «Куписам». И значит…
– Ты будешь сутками дежурить у этого «Куписама»? – заключил Федя.
Но Ивана поглядела на него долгим взглядом.
И конечно, это Федя, а не Ивана, стоя возле кассы «Куписама», сноровисто укладывал в пластиковые куписамовские пакеты все покупки, которые передавала ему кассирша. И помогал покупателям докатить тележки с их покупками до машин. А на стоянке машин собирал пустые тележки и откатывал их в магазин. И при этом постоянно наблюдал за покупателями и их машинами, высматривая усатых водителей и машину с номером ВУ 651…
И наконец – бинго! – усатый мужчина лет 33–35, уплатив кассирше кредитной карточкой за покупки, бегом – под проливным весенним дождем – покатил тележку, доверху нагруженную покупками, к темно-серому «форду» с номером «ВУ 651 ПО»!
Федя (в куписамовском дождевике), оторопев от такой удачи, замер под дождем посреди автостоянки. А потом со всех ног бросился помогать этому усатому.
Вдвоем они стали перегружать пакеты с продуктами в багажник машины.
– Спасибо, пацан, – сказал усатый.
– Пожалуйста. А вас как звать?
– Олег Кириллович. А тебе зачем?
– А нас учат вежливому сервису – всех постоянных клиентов знать по имени-отчеству, – нашелся Федя. – Вы же у нас постоянный клиент, верно?
– Молодец, глазастый! – сказал усатый, закрывая багажник. – Далеко пойдешь. – И бегом пробежал в кабину, сел за руль. – Вырастешь, возьму на работу. Пока!
– А куда на работу?
Но усатый уже уехал.
Проводив его взглядом, Федя забежал под дождем в магазин, подошел к кассирше и показал ей через окно на машину усатого:
– Зоя Петровна, этот покупатель, усатый, он только что карточкой платил. На этой карточке есть его фамилия?
– Конечно, есть. А тебе зачем?
– Он меня на работу пригласил. Сказал, что он Олег Кириллович. А фамилию я не расслышал…
– Так это ж Карпатый! – сказала кассирша. – Хозяин стройтреста и депутат! Его весь город знает. Если он тебя приметил – далеко пойдешь!
– Ага, спасибо, – улыбнулся Федя. – Он тоже так сказал.
* * *Глядя по телевизору местные новости, Ивана, ее мать и бабушка ужинали втроем. Диктор рассказывал о застройке городских окраин жилыми кварталами. Затем с вопросом о ходе строительства и планах на будущее телеведущий обратился к генеральному директору местного стройтреста Карпатому. Но едва на экране возникло усатое лицо Олега Кирилловича, как бабушка, зевнув, переключила телевизор на другую программу.
Усмехнувшись этой уловке, Ивана в упор спросила у матери:
– Это он?
– Кто «он»? – сказала мать.
– Мой отец?
– С чего ты взяла? – изумилась бабушка.
– Ма, я тебя спрашиваю! – сказала Ивана. – Этот Карпатый мой отец? Да или нет?
– Нет, – отрезала мать.
– А кто мой отец? Царицын? – зло сказала Ивана и сорвалась на крик: – Ну! Говори! Кто?
Мать, отшвырнув ложку, вскочила из-за стола и убежала в спальню. А бабушка залепила Иване пощечину.
– Дрянь! Как ты смеешь?!
– Да? Я дрянь? – сказала Ивана. – Еще скажи: я выблядок! Она меня в подоле принесла, да? С кем-то трахнулась, да фамилию забыла!
Бабушка снова ударила ее по лицу.
– Заткнись, дура!
– Ах, так?
Ивана бросилась в спальню. Там, стоя на коленях, мать, вся в слезах, молилась перед иконой.
– Нет, – сказала ей Ивана, – теперь не замолишь! Я все равно его найду!
И, заполошно схватив свой школьный рюкзак, куртку, плейер и еще что-то из одежды, стремглав выскочила из квартиры.
– Ты куда? – запоздало крикнула бабушка.
Мать вышла из спальни, спросила:
– Куда она ушла?
– Ну куда-куда? – сказала бабушка. – К подруге какой-нибудь, куда еще?
– Я боюсь, мама…
– А ты не боись. Ты что, из дома не уходила? И я уходила. Придет.
Ранним утром следующего дня мать Иваны, одетая в свою проводницкую форму, стола у ворот школы, вылавливала одноклассников Иваны и спрашивала, не видели ли они Ивану.
Наконец из-за угла появился и Федя, она бросилась к нему:
– Федя, а где Ивана?
– Я не знаю, – удивился он. – Здравствуйте. А почему вы спрашиваете?
– Господи! – испугалась мать. – Да где же она?! Мне на работу!..
В отделение милиции они уже прибежали вдвоем. На компьютере у пожилой, с погонами капитана, дежурной был сайт «Одноклассники», и она лишь вполуха слушала сбивчивый рассказ матери Иваны.
– Ей тринадцать лет!..
– Почти четырнадцать, – поправил Федя.
– Ну и что? – сказала мать. – Куда она могла деться? – и дежурной: – Я вас прошу!
– Сколько суток? – спросила та, не отрываясь от экрана.
– Что «сколько суток»?
– Сколько суток, как сбежала?
– Почему сбежала? – сказала мать. – Вчера ушла, вечером. Но я вас прошу: ее надо найти! Запишите, пожалуйста: Малышкина Ивана, 13 лет, приметы…
Дежурная нехотя достала бланк розыска.
– Да подождите панику устраивать! Ну не ночевала, подумаешь! Или у подруги, или… Четырнадцать лет. Джульетта в четырнадцать лет уже домой водила… Как фамилиё?
– Федя, – сказала мать, – я тебя умоляю! Мне на работу! – и объяснила дежурной: – Я проводницей на поезде! У меня рейс…
– Бегите, – сказал ей Федя. – Я тут сам все скажу.
– Позвоните мне. Пожалуйста! – попросила мать дежурную и быстро написала на клочке бумаги: – Вот мой мобильный! Как найдете, звоните!
– Ага, разбежалась… – пробурчала ей вслед дежурная.
Не доверяя милиции, Федя сам отправился на поиски Иваны. Заглядывал в кафе… в библиотеки… в парк… на автовокзал… на рынок… в пивную… на речной вокзал… в котельные… И, наткнувшись на бомжей-наркоманов, которые рылись в мусорном ящике, спросил у них. Те ответили – мол, заплатишь, скажем. Пошарив по карманам, Федя отдал им все деньги, и они махнули ему рукой в сторону каких-то задворков. Федя рванул туда…
Отодвинув доску в глухом заборе вокруг заброшенного аварийного дома, он пролез через забор в замусоренный и грязный двор аварийного дома, нашел там лаз в подвал, спустился в него и оказался в бомжатнике – бывшем бомбоубежище, ставшем ночлежкой.
Здесь было сыро, темно, грязно. Облупившиеся бетонные потолки и стены в граффити. В углах грязные матрацы, на которых валялись бомжи и наркоманы. Кто спал, кто что-то ел из пластикового пакета, кто кололся, кто курил вонючую самокрутку. Полуодетая девица ходила по бомжатнику, по-птичьи размахивая руками и восклицая: «Я летаю!.. Я летаю!..»
Всматриваясь в темные фигуры на матрацах, Федя обходил бомбоубежище из комнаты в комнату и наконец наткнулся на Ивану. Скорчившись, она спала в углу, прямо на бетонном полу.
Федя попробовал разбудить ее, растолкать, но она была в полной отключке.
Взвалив ее к себе на спину, он поволок ее к лестнице.
Несколько бомжей преградили ему дорогу, требуя выкуп. Денег у Феди не было, а без выкупа они его не выпускали. Пришлось отдать им куртку.
На свежем воздухе Ивана пришла в себя, и ее вырвало.
Затем, обняв измызганную, в грязной одежде Ивану, Федя повел ее по улицам. Ивану качало, она почти падала, и прохожие брезгливо обходили эту пару, отпуская презрительные реплики:
– Сволочи! С утра напились!..
– В милицию их нужно!..
– И куда токо родители смотрят?..
– Ну отстой! Убивать таких…
Дотащив Ивану до подъезда своего дома, Федя хозяйски открыл подъезд, завел Ивану в свою квартиру и прямиком – в ванную. Ивана была по-прежнему в отключке, еле стояла на ногах и слепо качалась из стороны в сторону. Не раздевая ее, Федя поставил Ивану в душевую кабинку, перевел регулятор воды на «хол.» и включил воду.
