София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено
— Значит, вы не уверены, что это он?
— Уверены. Это нужно для полиции, — вздохнул гид и кивнул в сторону медицинского кабинета, мимо которого она быстро прошла всего минуту назад.
Они вошли без стука. Гид просто толкнул дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. В кабинете толпились люди, неожиданно много людей, как показалось Оксане: толстенькая светловолосая медсестра, мужчины в темно-синей форме — наверное, полицейские — и мужчины без формы. Тело лежало на кушетке, накрытое простыней.
«Зачем их всегда накрывают? Кино какое-то», — подумала Оксана раздраженно.
К ней приблизился невысокий мужчина в легких очках с металлической оправой. Он тихо, едва слышно заговорил, разводя руками. Оксана уставилась на его тонкие бледные губы, не понимая ни слова.
— Что? — сипло спросила она и перевела взгляд на кушетку.
— Надо подписать документы. Послезавтра мы отправим тело в Москву, — сказал мужчина.
— А вдруг это не мой муж?
Мужчина повернулся к медсестре, та ступила к кушетке и откинула торопливо простыню, взявшись за самый ее кончик. Боясь подойти ближе, Оксана вытянула шею и посмотрела на лицо. Лицо Вадима.
«Что же у него щетина такая седая? Как у старика. И кадык такой острый. Острый кадык. Острый кадык… — забились, застучали слова о ее виски. — У Вадика ос-с-стрый кадык».
Потом она сидела на мягком стуле, кажется уже в другом кабинете, без Вадика, и, крепко сжимая в руках невесть откуда взявшуюся бумажную салфетку, кивала в такт словам тонкогубого мужчины. Тот говорил что-то про страховку, а Оксана думала, что надо позвонить Игорю и попросить его приехать, разобраться — непонятно же ничего.
— Вот вещи вашего мужа. То, что у него было в кармане. — Мужчина протянул ей телефон и бумажник Вадима. — Пока из отеля, пожалуйста, не уезжайте, — сказал мужчина и, встав, распахнул перед ней дверь.
Оксана медленно вышла из кабинета, ведя пальцами по стене, и обнаружила себя в атриуме. Подняв голову, она посмотрела на дверь своего номера на третьем этаже и, испугавшись вдруг комнаты, разбросанных в ней вещей Вадима, медленно опустилась на скамейку. Посмотрела на телефон в руке — три пропущенных вызова, — подумала: «Мои, наверное» — и отключила его, не проверяя. Раскрыла бумажник, в который никогда раньше не заглядывала: турецкие купюры смяты, перемешаны с долларами и евро, визитки, кредитки… Захлопнула его легким шлепком.
«Значит, вот так это происходит… Но почему нет слез? Все стало каким-то ватным».
* * *Ильхам оказался прав. Сегодняшняя наша отсидка в лобби посвящена смерти Быстрова — о ней хотят узнать из первых рук чуть ли не все туристы, как старые, так и новые. Развлечение почище анимации. Редкое событие. Будет о чем рассказать друзьям дома.
А второй по популярности вопрос сегодня: «Почему не работает кондиционер?»
— В отеле центральный кондиционер, его включают вечером. Днем он работает как вентилятор, — честно сообщаю я усевшейся передо мной негодующей женщине, похожей на бухгалтера.
— Но мне-то жарко и днем! Зачем тогда говорить, что в каждом номере есть кондиционер!
Женщина распаляется, ей, видимо, хочется ругаться и спорить. А может, она думает, что кондиционер включат.
— Он там есть.
Туристка брезгливо морщится:
— Не надо демагогии! Ваша задача решать проблемы клиентов!
Я рассеянно киваю, глядя сквозь женщину, в окно. Наша задача заключается еще и в том, чтобы оградить отель от проблем клиентов. Мы первые, на кого падет гнев туриста, и будет лучше, если мы станем и последними — такова неписаная должностная инструкция.
— Знаете… — начинаю я. — Извините, как вас зовут?
— Наталья.
— Наталья, я, конечно, не могу пойти сейчас и включить кондиционер. Даже не могу потребовать, субординация и все такое, понимаете? Но вот если вы напишете жалобу, подпишете ее, укажете дату, номер ваучера, комнаты, то я отнесу жалобу менеджеру — он гидов принимает в определенные часы — и постараюсь сделать все возможное, чтобы решить эту проблему. Вы же понимаете, всем нужны бумаги.
— И что, я должна на отдыхе писать всякие бумаги?
— Ну, что поделать! Отель тоже организация, и тут есть свои правила. Ведь один клиент просит кондиционер включить, а другой жалуется, что ему холодно. А угодить надо всем, — развожу я руками, изображая сочувствие.
— Хорошо. Я сейчас посмотрю номер ваучера и принесу вам заявление.
Женщина уходит, Ильхам смотрит ей вслед, потирая заросший щетиной подбородок:
— Почему русские туристы понимают только такой дебильный язык? Заявление, организация, субординация?
— Ну они же в конторах работают. А там так разговаривают.
— Все, что ли, в офисах работают?
— Я думаю, что свободные художники к нам не ездят. Они к туроператору не пойдут, будут самостоятельно искать приключений. Не круто им через туроператора.
Ильхам отвлекается на Бебека:
— У тебя галстук уже как тряпка, хватит мотать им тут. — Он хватает за кончик галстук, который Бебек крутит перед своим лицом, как пропеллер.
— Мне жарко, — огрызается Бебек и прикладывает серую тряпочку с логотипом ко лбу.
— Напиши заявление. Может, Мехмет тогда включит наконец этот долбаный кондиционер, — советует ему Ильхам и утыкается в газетную страницу «Спорта».
Я тоже опускаю голову — к отчету — и вписываю в графы номера билетов, даты и суммы, а из головы не идет Быстров, вернее, его смерть, такая неуместная в курортном отеле, где «праздник каждый день». Она словно разорвала череду всех этих солнечных дней, наполненных блаженством и удовольствием, которое вполне можно осязать, если только захотеть присмотреться и прислушаться. Сквозь цифры прорываются мысли и о его жене — какой она стала маленькой и сухой, словно старушка, выйдя из кабинета врача. Кивала только послушно, а взгляд забитый, ничего не понимающий. Вот так: сначала он мучился, переживал измену в одиночестве, а теперь она осталась одна, и ей кажется, что быть одной гораздо тяжелее.
Спустя час, так и не дождавшись Натальи и ее заявления, мы отправляемся на обед и сталкиваемся на дорожке с всегда улыбающимся, если только не после встречи с генеральным директором, фронт-офис-менеджером «Голден Бич».
— Ну, как дела? — улыбается он.
— Все хорошо, Мехмет-бей. Если бы еще туристы не жаловались, — отвечает за всех Ильхам.
— А что жаловаться? Море, солнце…
— Да вот на солнце и жалуются. Жарко им в номерах.
— Ну, у нас в Анталии жаркое лето, да. Много жалоб?
— Сегодня человек сорок подходило, — преувеличивает Ильхам, глядя на Мехмета открыто и честно.
— Да, понятно. Ну, приятного аппетита. Увидимся, — улыбается Мехмет и ступает на лестницу.
И мы идем дальше, с чувством почти выполненного долга.
— Надо, чтобы приехал хозяин отеля. Тогда кондиционеры будут работать везде, даже на пляже, — резюмирую я переговоры.
Бебек тут же озвучивает мелькнувшую у каждого из нас мысль:
— И туристы будут жаловаться, что мерзнут.
После обеда, быстрого и легкого из-за жары, мы напоминаем туристам о себе — обходим бассейн и бар, поднимаемся на террасу и смотрим с нее на пляж, как капитан со своего мостика. Пляж усеян, утыкан, заполонен телами даже в этот ядовито-солнечный час. Если учесть, что у нас неплохие продажи, так же как и у Заура за углом, то многие туристы сейчас должны быть на экскурсиях. А Мехмет все просит нас продавать больше — чтобы туристы не сидели в отеле, не ели и не пили тут, не толпились на маленьком для такого отеля пляже и не жаловались, что им жарко в номерах с неработающими кондиционерами.
Лобби-бар, в отличие от пляжа, тих и пуст, только позвякивают в подсобке стаканы и мурлычет песню бармен. Едва мы усаживаемся за свой стол, как к нам подходят две ухоженные девушки с дорогими сумками и покупают экскурсии на четыреста двадцать долларов. Когда одна из девушек достает из сумки деньги, на стол выпадает буклет «Tez Tour», и Ильхам настороженно спрашивает:
— А вы с Тезом приехали?
— Да, но наш гид не пришел. Мы ждали его на ресепшене, а потом решили к вам подойти. А что?
— Нет, ничего, — отвечает Ильхам и убирает деньги девушки в свой бумажник.
Спросив про Кемер и цены на такси, девушки уходят, а Ильхам закуривает, глядя им вслед:
— Но мы ж не знали, что они с Тезом, правильно?
Я коротко взмахиваю рукой:
— Можно подумать, Хасан наших туристов не пишет.
— И вообще он с нашей Олечкой спит, — добавляет Бебек.
— Ты знаешь, вот как раз Олечки мне для него и не жалко, — усмехаюсь я.
Он вздыхает:
— А мне жалко.
Я встаю и становлюсь у окна, глядя на каменную макушку горы, которую наши экскурсионные гиды представляют туристам как Олимп. Да, Олимпов по свету разбросано великое множество: где море и туристы — там обязательно Олимп. И еще Клеопатра везде в изобилии. Посмотришь на географию ее путешествий, и удивительно становится — как челночницу мотало по белу свету. Бассейны Клеопатры, пляжи Клеопатры, ущелья, пещеры, бухты, лески, горки… Но ведь и туристам приятнее купаться в бассейне Клеопатры, а не просто в каком-то бассейне. С легендой намного больше смысла.
