Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения
Вечером все мы встречаемся в другом клубе. Сегодня здесь выступает Ванька со своей группой. Этот клуб посолидней вчерашнего: официанты в белых пиджаках, большинство посетителей — в костюмах, при галстуках, дамы в вечерних туалетах. Все мои новые знакомые тоже в костюмах. Лена в декольтированном наряде. Только я и Макар одеты по-вчерашнему. И его спортивный костюм притягивает недоуменный взгляды сидящих за соседними столиками.
— Удивляюсь, как тебя впустили. Здесь же «фейс-контроль», — говорит Фил.
Причёсанный, в пиджаке — он совсем не похож на себя утреннего.
— А тут в охране свои пацаны, — равнодушно бросает Макар, доставая сигарету из пачки.
Его жена, извинившись, берет сумочку и идет «попудрить носик». Скоро начнут играть музыканты. В клуб входит новая парочка. Макар кивает в их сторону:
— Никак не могу понять, как это Светка с этим мутантом живет.
Все смотрят на «Светку с мутантом». Хихикают. Фил говорит:
— Тут половина людей в зале сейчас думают то же самое о тебе и Ленке.
— Чего?
— Она вон, блин, красавица. А ты гопник в «адидасовском» костюме…
— И что?
— Ничего… Светкин мутант вон хотя бы в пиджаке от «Валентино» и в туфлях начищенных. Привел вот, видишь, Светку джаз послушать… Культурная программа…
Макар затянулся, выпустил дым:
— А я сейчас что делаю, по-твоему?
Фил пожал плечами. Макар посмотрел в сторону сцены, сделал ещё одну затяжку. Снова повернулся к Филу:
— Понимаешь, дорогой Филипп, — произнес он, — этот утырок носит костюм «от Валентино» и слушает джаз не потому, что это ему особенно нравится. Так надо, потому что «так» — делают все в его круге… На самом деле он бы с радостью ходил с небритой мордой и коричневым пятном на трусах… От плохо вытертой задницы… Его джаз и разговоры об искусстве — маскировка. Он носит костюм от «Валентино», а я от «Ади Даслера», ясно? Мой «адидас», татуировки и причёска — знак своим и врагам. Это я. Мне нечего скрывать. Я такой, какой я есть… И именно поэтому…
Макар затянулся и выпустил клуб дыма в лицо Филу:
— Именно поэтому Ленка — со мной.
Фил промолчал. Зато вставил своё слово Сид:
— Иногда вместе оказываются достаточно разные люди… Это я не про вас с Ленкой, Макар… Вот. У меня есть одна знакомая пара. Она романтическая девушка из приличной семьи. Балерина в Большом. В основном составе… «Лебединое озеро», «Щелкунчик», гастроли в Европе… Все дела, короче…
Сид хлебнул пива.
— А он — её избранник — мелкий дилер, торгующий марихуаной. Реально мелкий: продает на районе «ганж» в розницу. За полтину штакет, пять ядерных ракет. Шестерка на побегушках… Ни денег особых… Ни ума. Хули она, вот, в нём нашла, а? Неизвестно…
Все промолчали. На сцене появились музыканты, стали настраивать инструменты. Сид продолжил:
— Не всегда можно понять, почему ТОТ поступил ТАК-ТО. Можно только догадываться. Знает только ТОТ, кто делает. Бывает же: муж, подозревая, что жена — шлюха и сосёт время от времени у лучшего друга — не то что не разводится — не бьет её и не укоряет даже. Почему? Неизвестно никому, кроме самого мужа… А о причинах его поступков можно гадать годами. А это неблагодарное занятие. Значит, не наше дело.
— Мы лучше пива попьем, — подал голос Дэн.
— Точно, — сказал Макар.
Впервые я задумался, что мне симпатичны эти люди. Что мне нравится находиться в их обществе. Слушать их разговоры. Интересно, смог бы я стать их другом?.. Или нет, не так: были ли у меня такие же друзья, как у Сида? А девушка, как у Макара — жена? А может, у меня и была жена? Или есть? А дети?..
Острое ощущение неуюта пронзило меня. У ВСЕХ есть КТО-НИБУДЬ, у меня — никого. Кусок железа в башке, обрывки воспоминаний — и всё…
Но где-то — в Ялте — сейчас находится Муха с каким-то племянником, или братом. Она должна мне помочь.
А ещё, завтра у меня будет загранпаспорт. И завтра же я куплю билет до Симферополя. И поеду в Крым.
Я хочу вспомнить. Я хочу БЫТЬ.
* * *
— Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…
Утро следующего дня. Все, кроме супружеской пары Макаровых, находятся в просторной кухне Дениса. Опухший Фил курит, открыв окно и сидя на подоконнике. Ванька жарит яичницу. Хозяин квартиры и я хлебаем чай из огромных черных кружек. Посреди кухни Сид, облаченный в одни лишь черные трусы, отжимается от пола, считает вслух:
— … шестьдесят один, шестьдесят два…
И так до ста. Встаёт слегка запыхавшийся, потирает ладони. Фил мрачно смотрит на него, выпускает клуб дыма:
— Что ты весь в черном вечно… Трусы черные, машина черная…
Сид отклонился назад, выставил указательные пальцы обеих рук в сторону Фила и произнес голосом, похожим на тот, что читает объявления по радио:
— Потому что Алексей Сидоров — умный, красивый и стильный парень!
Он выстрелил из воображаемых револьверов в Фила, сдул с воображаемых стволов воображаемый дым и спрятал несуществующее оружие в несуществующие кобуры. Потом взял стакан молока, отхлебнул и сообщил:
— У меня черное всё — французские трусы, швейцарские часы, американский автомобиль, английские ботинки, итальянский зажим для денег — всё короче…
Он допил молоко и продолжил поучительно:
— Все аксессуары настоящего мужчины должны быть выдержаны в одной цветовой гамме, ясно? Поэтому ремень, зажигалка и два замечательных кастета — у меня тоже черного цвета.
Фил выкинул окурок в окно:
— Трахал бы тогда черных баб… афро… или брюнеток… Чтобы всё в одной цветовой гамме было… Чего же ты блондинку вчера приволок?..
Сид развел руками, призывая всех в свидетели:
— Ты видел её?
— Видел…
— И учти, в раздетом виде она ещё лучше. А что она вытворяет в постели…
Сид поднял глаза к потолку.
— Да, мы слышали… — пробурчал Фил.
Вчера в клубе Сид познакомился со светловолосой, улыбчивой красавицей и всю ночь из комнаты, в которой они заперлись, доносились соответствующие звуки. Она уехала на такси буквально полчаса назад.
Хм… Неужели в мужской компании все разговоры рано или поздно переключаются на женщин? В «сети», в палате, здесь… Женщины, что, тоже постоянно болтают о мужчинах?
— Вот как ты её зацепил, эту красавицу? Она же тебя в первый раз видела?
Все молча поглощали яичницу с колбасой. Только Сид и Фил обменивались репликами.
— Ну я бы мог тебе проехать по ушам про свой богатый внутренний мир, чувство юмора и обаяние… — сказал Сид, отламывая кусок хлеба. Фил перебил его:
— Ты о «моджо» и об этой, фак её так, «харизме»?
— Ага… — Сид отправил хлеб в рот. — Но об этом говорить не буду. Хотя у меня есть, конечно же, и «моджо», и «харизма»…
Фил хмыкнул. Сид пожал плечами:
— В принципе, отношения с женщиной — это чистая арифметика: тут отнял, там умножил, здесь поделил… Тут улыбнулся, там сделал подарок, здесь вовремя похвалил или, наоборот, поставил её на место, проявил себя как мужик. Математика… Готовые формулы… или составленные тобой… Главное — правильная последовательность… Ну и, соответственно, определить цель, какую хочешь достичь: отличный трах на один раз или долгосрочное, счастливое семейное счастье… Определил приоритеты, вывел в башке нужную формулу — и вперёд…
— А я думаю, всё от размеров члена зависит, — подал голос Ванька.
— Так это она только после первой ночи решит. Ты сначала её в спальню затащи… — сказал Дэн. Сид подхватил:
— Большой член, маленький, — не всё равно? Это как водка… Что «пол-литра», что «чекушка»… от объема суть не меняется… Водка остается водкой… Член — членом…
— Ещё как меняется! — возмутился Ванька. — Выпить литр или стакан! Разница же есть!
Я понял, что мои внутренние детекторы, спустя несколько мгновений, расшифровали мои чувства как
ЗАВИСТЬ.
Вот они — Сид, Ванька, Дэн, Филипп… Сидят и болтают о женщинах, арифметике…
Едят яичницу.
Водят свои автомобили.
И яичницу едят тоже свою.
Захотят — оденутся и пойдут гулять по городу. Захотят — отправятся на пляж загорать… Или вообще ничего не захотят — будут целый день смотреть телик и валяться на диване…
Вспомнив череду одинаковых дней в палате номер 417, хождения по пустым ночным коридорам, пахнущим мочой и лекарствами, одинаково белые халаты медиков, одинаково безликие фигуры пациентов…
…понимаю: сейчас мне гораздо лучше.
Сейчас я в реальном мире.
Но, в отличие от всех сидящих в комнате, я не полноправный его обитатель. Я как таракан, выбежавший из-под дивана и бегущий пока вне поля зрения хозяина квартиры. Вот сейчас Он заметит меня, снимет тапочек и
БАЦ!
Я подпрыгнул на месте.
Дэн держал тапочек в руке, брезгливо рассматривая подошву:
— Во суки! От соседа, по ходу дела, лезут…
