Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Нашла себе ровесника.
В цековском дворе я сталкивался с Батальщиковой. Она была одна и кокетства ли ради или потому, что сама такая, задиралась с пацанами.
При всем этом Таня представала вопреки разговорам о ней, девчонкой романтической. Она отдавала себе отчет в своей притягательности и что это могло принести ей, но при этом, казалось мне, внутри себя оставалась мечтательным ребенком.
Я был не один, не заговаривал с ней, а она на меня внимания не обращала. Конечно, знай, она чей я брат, она бы обратила на меня внимание. "Но дело не в этом". Сколько я не приходил в цековский двор, ни разу не видел 2-85. Она отличница и наверняка усиленно занимается, а Батальщикова вместо того, чтобы делать уроки, задирала незнакомых пацанов.
Связь Шефа с Таней прекратилась после того, как к нам домой пришел отец с матерью Батальщиковой. Шестиклассница несколько раз не ночевала дома и призналась родителям, что была с Шефом.
Старший Батальщиков мужик серьезный, работник Комитета партийного контроля не грозил, но напомнил о разнице в возрасте между студентом-первокурсником и шестиклассницей и что может за это быть.
Шеф все понял и перестал ходить в 28-ю школу.
Шеф, Доктор, Женька Макарон и Большой на катке "Динамо" подрались с боксерами. Полутяжи, призеры чемпионата Вооруженных сил страны покромсали наших беговыми коньками.
Больше всех досталось Шефу. Ему в нескольких местах пробили голову. Пролежал он в больнице недели три.
Большой это Эдька Шалгимбаев, друг детства Шефа. Боксер, известный хулиган с КИЗа. Шеф и Большой учились вместе до 4-го класса. У Эдьки в банде ребята не промах. Мертута, Лиманский и другие сорвиголовы. За Большим по пятам ходила недобрая молва: знающие его люди говорили, что с ним всегда надо быть начеку. За одно неосторожное слово можно было крепко схлопотать от него.
Пока Шеф лежал в больнице в нашей детской день-деньской стал пропадать паренек с пушистыми ресницами по имени Искандер. Юнец учился в девятом классе, и в родной школе и в центрах был хорошо известен.
Искандер схож с Шефом. Схож в том, как, не раздумывая, бросался на защиту кентов. В школу симпатичный паренек не ходил, что и побудило нашего Валеру спросить его:
– Ты откуда знаешь Нуртаса?
– А через Эдика Акинжанова.
Эдик Акинжанов известный в центре хулиган, про которого родители много чего слышали.
Папа отдал должное честному ответу Искандера, сказав про Акинжанова:
– Тоже хороший мальчик.
Дрался Искандер не очень. Однако разозленного Искандера невозможно остановить. Псих. Навернуть трубой или топориком для
Искандера было, что два пальца оплевать.
Про топорик специально упомянуто.
Ветераны шпанюковского движения снарядили Доктора смотаться в
Чимкент за планом. План он привез, но анашу разбазарил: раздал по
Кентам и собутыльникам, большую часть по пьянке подарил неизвестному.
Ветераны задали брату хорошую трепку. С перебинтованной головой
Доктор отлеживался неделю.
Шеф, Коротя, Искандер с утра вылавливали ветеранов. Никого не нашли, напились и разошлись по домам. Вместо того, чтобы идти отдыхать, Искандер продолжил поиски в одиночку. На Броду он погнался за Аляем (парнем с Кировских домов) с кухонным топориком в руке.
Аляй забежал в ЦГ (центральный гастроном), Искандер за ним. Очередь в винном отделе заволновалась.
Аляй затерялся в толчее. Искандеру стало все равно кого крошить и с криком "Убью!" он врезался в очередь. Его скрутили и в ожидании милиции Искандер плевался и грозился поубивать всех насмерть.
Началось следствие и до суда мальчик из 25-й школы ходил под подпиской о невыезде.
Хорошая новость – дядя Боря получил назначение в Москву на должность заместителя постпреда республики. Возник вопрос с алма-атинской квартирой. С новым назначением дядя получил и новые возможности обходить порядки. Квартиру он переоформил на тетю Шарбану.
Шарбанка, как ее звали братья, перевезла мужа и детей из под
Павлодара в центр Алма-Аты.
Дяде Боре дали пятикомнатную квартиру в центре Москвы, поставили на обслуживание в ХОЗУ Совмина СССР.
"Но дело не в этом". Переезд дяди породил надежды побывать наконец в Москве.
Нэля училась в Московском институте стали и сплавов. На четвертом курсе взяла академический, приехала в Алма-Ату и несколько месяцев работала на кафедре тяжелых цветных металлов.
"Там-то я и накнокал мою пацанку". – вспоминал Доктор.
В женщинах Доктор на первое место ставил груди, которые он называл документами.
– Вчера я поймал бабу во-от с такими документами! – показывал он руками, какие груди ему посчастливилось приласкать.
Когда заходил разговор о женщинах, он первым делом интересовался:
– Документы у нее в порядке?
Доктор дорожил любым случаем самолично проверить у кого какие документы. Ограничителя в нем не было.
О том, что он ходит к замужним соседкам по двору, Доктор не распространялся. Но народ все видит, все подмечает. Рано или поздно о проделках Доктора становилось известно и матушке.
– Ты зачем ходишь к матери Давида? – строго спросила Доктора Ситок.
Шеф, Джон и я переглянулись. Ни фига себе! Мама Давида
Болтянского серьезная женщина, супруга ценного инженера.
– Она попросила занести к ней белье со двора. – Доктор не отпирался.
– И что? – нахмурилась мама.
– Ну я и занес. – пожал плечами Доктор.
Шеф, Джон и я разбалделись. Мама прищурила глаза и еле заметно улыбнулась.
К соседке со второго этажа, жене геолога, Доктор нырял по ночам, когда напившись, возвращался домой. Геолог Женя дружил с родителями и его бездетная супруга была тихоней. Ни за что не подумаешь, что ей тоже хочется.
…Утром соседка пришла к нам. Открыла дверь мама и жена Жени что-то ей сказала.
Мама громко переспросила:
– Он украл у вас часы? Как? Когда?
– Позавчера ночью он зашел ко мне…
Мама открыла дверь в детскую.
– Ай! – крикнула мама. – Отдай часы!
Доктор поднял голову с подушки и посмотрел в коридор.
– Какие часы? – недовольно переспросил он. – Отвалите. – сказал
Доктор и повернулся на другой бок.
Соседка не отставала.
– Нуржан, ты забрал мои часы. – настойчиво повторила за мамой жена Жени. – Отдай.
Доктор вновь оторвался от подушки.
– Я тебя е…л? – зло спросил Доктор бедную женщину и сам же ответил -Е…л. Все. – и снова повернулся на другой бок.
Матушка попеняла соседке – почему сразу не пришла? – и посоветовала распрощаться с часами навсегда.
На свадьбе у родственников, пока говорились тосты, Доктор увлек соседку по столу на кухню и разложил ее на разделочном столе.
Заметил повар и побежал жаловаться распорядителю пира. Тот – маме.
Пока то, да се, – Доктор успел окончательно осквернить стол, на котором готовилось угощение для гостей.
Вот почему с появлением Нэли беспорядочной жизни Доктора, казалось бы, должен прийти конец.
Нэля не могла похвастаться серьезными документами, груди у нее небольшие. "И это, – думал я, – к добру. Нэля высокая, быстрая, легкая. Зачем ей это? Совершенно ни к чему".
Знакомы они были две недели, Можно догадаться, какие это были две недели, если на исходе полумесяца Доктор с Нэлей решили пожениться.
"Как хорошо, – надеялся я, – Нэля родит мне племянника. Я с ним буду играть, ходить на футбол".
Молодые заняли детскую и не выходили оттуда ни днем, ни ночью.
…Доктор вышел из детской.
– Ну как? – спросил Джон.
– Объявлен перерыв. – сказал Доктор. – У Нэльки менструация.
Кем были родители Нэли я не помню. Больше слышал я про ее далекого предка, жившего в Х1Х веке, фамилию которого она носила.
Знаменитый в Казахстане хан, просветитель, путешественник и прочее.
Свадьбу гуляли дома. Молодым накрыли стол в спальне, взрослые расположились в столовой.
К нам заглянул папа и сморозил:
– Жизнь – это борьба.
"Что еще за борьба?". – про себя переспросил я папу и подумал, какой все-таки у нас напыщенный отец. Мне стало неловко за него.
Поднялся Медет, старший сын дяди Гали Орманова.
– Недавно с женой мы получили квартиру. Нуржан и Нэля я желаю вам поскорее получить квартиру. Квартира – это счастье.
– Квартира – это фуфло! – перебил Медета Шеф.
Медет не стал спорить.
Если Доктор давно забыл, как напевал "Выткался над озером алый свет зари…" и "Черемшину", то Шеф пел "Издалека долго течет
Волга…" и "Москву златоглавую". На свадьбе он исполнял свою самую любимую
Есть города большой архитектуры,
Там живут дети власти и культуры,
А у меня больная мама -
Вы ей помогите, -
Она умрет,
Когда придет весна.
Женька Макарон тоже пробовал петь. Но смутился и отказался.
