Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
– А сколько ждать? – уточнила я нехотя.
– Минут пятнадцать, думаю. Хочешь, заедем куда-нибудь, посидим, поболтаем. Давно не виделись…
– Ну давай. Только не долго.
– Ага. – Он оживился. – Тогда я пошел…
– Хорошо. Я в холле посижу.
– Давай. Я быстренько.
Вит явно был обрадован.
Я тоже. Хотя и иначе, чем когда увидела его из окна и подумала, что приехал он ко мне… Но так тоже хорошо.
В общем – все хорошо у меня.
Даже здорово! Посидим, поболтаем… как раньше. С ним приятно говорить, он веселый… Смотреть на него приятно, он красивый… Правда, «как раньше» уже не получится.
И не надо! И слава богу!
А что, если уйти прямо сейчас?
Я быстро шла к проходной и хихикала себе под нос. Почему-то мне казалось очень забавным, что Виталик выйдет, а меня нет.
– Извини, дорогой, – ласково пропела я в трубку, подавляя смех. – Меня тут вызвонили… Не получится посидеть.
– Да, хорошо, – сказал он отрывисто. – Может, подвезти куда? – добавил поспешно.
– Спасибо, я уже далеко.
– Все нормально? – Он, похоже, тянул время.
– Все очень хорошо.
– Ну пока.
– Пока, – я чмокнула трубку и отключилась.
Отель «Рабини»
(О пользе знания иностранных языков)
Катя ворвалась в салон самолета, вылетавшего рейсом «Москва-Римини», в последнюю минуту. Снова испытав эту жутковатую радость спасения (она всюду опаздывала и еще минуту назад в очередной раз успела подумать, что все пропало), едва переводя дух, рухнула в кресло с забавной мыслью, что чуть было не поставила крест на сокровенных надеждах родной тетки.
– Вот даст бог в Италии… – бормотала та, провожая племянницу в отпуск и не договаривая из суеверия. – А то здесь тебе, Катюха, ровни нет.
К вечеру она добралась до своего отеля в небольшом курортном городке и неловко протиснулась в холл, толкнув бедром стеклянную дверь. Навстречу ей кинулся сухощавый мужчина, легко подхватил массивную сумку багажа.
– Бон… жур, – пролепетала Катя, смущаясь.
– Бон суар! Парле ву франсэ? – оживился итальянец.
– Жо парль… маль, тре маль. Же нэ парль па… в целом.
– Ду ю спик инглиш? – не унимался мужчина, видимо, портье.
– Ноу… Вери бэд… – снова призналась Катерина.
– Я могу русски, – сообщил он, поднимаясь на лифте. – Прега, – добавил, пропуская гостью в номер. – По-жа-лус-та!
«С русского бы и начал», – фыркнула та про себя, не одобряя лингвистического снобизма итальянца. Служащий вообще держался очень важно. «Может, какой-нибудь распорядитель здесь», – мельком думала девушка, возвращаясь в холл и с интересом осматриваясь.
– Нрависа? – с достоинством спросил провожатый, описав рукой широкую, величественную дугу. – «Рабини»! – произнес гордо. – Роберто Рабини, – добавил, ткнув себя пальцем в грудь. – Ио соно. Я есть!
– Очень приятно. Май нэймз Катя… А-а! – догадалась она. – Вы – хозяин! Ваш отель!
– Си, – важно подтвердил итальянец. – Мио.
Возраст синьора, как и его статус, на глаз не определялся: тело подтянутое, сильное, а лицо серое, потухшее, да еще увенчано просторной лысиной, блестевшей, точно полированная мебель.
Изнуренная путешествием, Катерина долго заполняла бланки, едва понимая, что от нее требуется. Неожиданно процесс был ускорен появлением симпатичной русской блондинки средних лет, представившейся Ниной.
– Каждый год приезжаю, – похвасталась та простодушно, помогая Кате с регистрацией. – Специально итальянский выучила.
– Хозяин какой любезный, – заметила Катя, направляясь к лифту с новой знакомой. – Сам таскал чемоданы.
– Ничего удивительного, – с охотой объяснила Нина. – Он ведь получил этот отель в наследство, когда здесь только двадцать мест было, а теперь – двести! И все своими руками! Между прочим, у Роби три ресторана в городе, винодельный завод, виноградники, автопарк, – дружелюбная дама информировала Катю столь заинтересованно и горделиво, будто речь шла о ее близком родственнике. – В общем, богатый человек, по нашим меркам, во всяком случае. И отель этот – вот уж точно не единственный источник дохода. Но он его детище! А это – как первая любовь! – добавила мечтательно. – Так что Роби здесь вкалывает день и ночь вместе с женой и сыном. Ой, а сын-то у него – ну это вообще! Красавец! Юрист, между прочим, в адвокатской конторе служит, но все свободное время тоже тут, помогает родителям…
Наконец-то Катерина оказалась в номере, включила кондиционер и растянулась на кровати, вздохнув с облегчением.
А утром на ресепшене ей слегка поклонился молодой человек весьма аристократической наружности. Она почему-то смутилась, произнесла шепотом: «Бон джорна, синьор!» – и, опустив глаза, вильнула от стойки к выходу. Парня этого Катя потом встречала много раз, выражение лица у него всегда было деловым и официально-любезным. И она робела в его присутствии. То ли эта неизменная официальность… То ли наружность молодого итальянца заставляла трепетать впечатлительную девушку. Он был высок и породист. Длинные, гибкие пальцы, идеально прямой нос, золотистые волосы волнами и темные вразлет брови…
По утрам Катя ходила на пляж (загорать не любила, но на курортах считала это своим долгом). Она оплачивала шезлонг, натягивала козырек бейсболки на глаза и из-под него с любопытством поглядывала на отдыхающих европейцев. Один раз принялась подсчитывать женщин, загорающих без бюстгальтеров, – но сбилась со счету. Кажется, любительницы топ-лесс в основном были приезжими. За местными парочками, расположившимися поблизости, Катя наблюдала с особым интересом. Девушки изумляли некрасивостью и неопрятностью. В этом итальянском городке они казались все похожими друг на друга – полноватые, с бесформенными фигурами, густо лохматыми ногами и небритыми подмышками, с тяжелыми носами и полным отсутствием косметики. Было очевидно, что вопросы внешности, столь животрепещущие для девушек в России, совершенно не интересовали местных девчонок. Между тем их парни неизменно с ними бывали нежны и любовны, вечно обнимающиеся парочки на пляже и на улицах выглядели веселыми и счастливыми. «Неужели внешность у них тут ничего не значит? – думала Катя с удивлением. – А у нас-то дома – сколько сил, сколько времени, денег, сколько нервов отнимают заботы о ней…»
Зато здесь, в провинциальной Италии, она чувствовала себя настоящей красавицей, в то время как в России любая красавица легко терялась на фоне других красавиц – такова уж Россия. Здесь на Катю постоянно заглядывались, она видела, что местные мужчины любуются ею, и это было очень лестно. Она привыкла, что на нее оборачивались, и не раз вслед ей летело: «Белла донна». Притом абсолютно никто не приставал, даже ни о чем не заговаривали. Не то что на курорте в Сочи, где прямо за руки хватают горячие кавказские парни (Катя морщилась, вспоминая). В этом городе, высказав на ходу между делом это «белла», красивая, – человек шел себе дальше по своим делам. Похвала была совершенно бескорыстной – и потому вдвойне приятной.
