Майкл Корда - Богатство
Он поднял брови.
– Что ж, брак есть брак. Двадцать четыре года или двадцать четыре часа – все равно, если соблюден закон. У вас есть свидетельство о браке? -Нет. Думаю, оно было у Артура. У него не было возможности рассказать мне о своих планах, может, он просто не хотел, поэтому я не знаю, что делать. -Значит, у вас мало шансов доказать, что вы вдова. Или, в худшем случае, помешать доказать обратное. Вы подписывали предварительное соглашение?
Она покачала головой.
Стерн уставился на нее.
– Вы с Артуром Баннермэном поженились без предварительного соглашения? Как пара тинэйджеров? -Мне известно только, что я ничего не подписывала. -Это очень странно. Я, как вам известно, вел развод Ванессы Баннермэн, и на меня произвело большое впечатление то, как Баннермэны защищают свое состояние от посторонних. – Он задумчиво закрыл глаза. – Между прочим, с учетом этого обстоятельства вы должны хорошо поразмыслить, к тому ли человеку вы обратились. Роберту это вовсе не понравится, так же, как и де Витту. Старик, извините, ваш покойный муж – не держал против меня зла. Полагаю, он был слишком разгневан на Роберта, чтоб его беспокоило, кто представляет Ванессу. Но Роберт продолжает относится ко мне, как к врагу.
Она не хотела бы иметь Роберта врагом – это было главное, о чем предупреждал ее Артур. Но инстинктивно она доверяла Стерну, особенно поскольку он был с ней честен.
– Вы думаете, это будет иметь значение?
Он пожал плечами.
– Может, и нет. То, что я буду работать на знакомой территории, сэкономит время и деньги. А если Роберт решит пойти на крайние меры, не важно, кто ваш адвокат. Я думаю, однако, что поначалу он будет вести себя очень осторожно. Если он хочет стать губернатором, последнее, что ему нужно – еще один скандал. Странно. Он единственный член семьи, в котором есть какой-то огонь, но все, что он с этим огнем делает – обжигает себе пальцы. Но я заговорил, как завзятый демократ. Что ж, давайте продолжим. Он оставил вам какие-либо бумаги? Документы, письма и тому подобное?
– Не совсем. -Уточните. -За день до того, как мы поженились, Артур ушел на ланч и отсутствовал довольно долго. Когда он вернулся, то выглядел усталым…очень усталым. Он сказал, что ему нужно о многом со мной поговорить, по практическим вопросам, но сейчас у него нет настроения. Еще он сказал, что абонировал депозитный сейф на мое имя, и собирается туда кое-что положить, просто на случай. -На случай чего? -Я не хотела говорить об этом. Я знала, что он имеет в виду. И не желала тратить вечер накануне своей свадьбы на разговоры о том, что случится, если он умрет. Думаю, что и он тоже, поскольку он был явно рад оставить эту тему. "Оставим это на завтра, или на послезавтра", – сказал он. – "Время терпит".
Стерн вздохнул.
– Как часто люди это повторяют. Вот один из источников дохода юристов. Он что-нибудь предпринял на случай, если время не потерпит? -Да. Он дал мне ключ от сейфа. Я не хотела брать, но он настоял. -И вы открыли сейф? -По пути к вам. Там лежал большой конверт с моим именем. Я подумала, что, может быть, правильно было вскрыть его в присутствии юриста. Не знаю, почему. -Вы – очень умная молодая женщина, – с восхищением сказал Стерн, принимая от нее конверт. – Артур Баннермэн был счастливцем. – Он впервые улыбнулся ей, как учитель, выставляющий пятерку с плюсом.
И почему, спросила она себя, ей так приятно одобрение пожилых мужчин? Или, если быть полностью правдивой, с т а р ы х? Но сдержанно улыбнулась в ответ, как первая ученица, ненавидя себя за это.
Вид знакомого размашистого почерка на конверте расстроил ее почти так же сильно, как его возможное содержимое. В случае с отцом это оказалось письмо, написанное в ее семнадцатый день рождения, и оставленное ей на случай его смерти. Она порвала письмо, не читая, и сожгла обрывки. И никогда не жалела об этом. У нее было предчувствие – что бы Артур не намеревался сообщить после смерти, возможно, он не имел духа рассказать ей при жизни.
Стерн нажал кнопку селектора и произнес:
– Мисс Барбара, пожалуйста, не соединяйте меня ни с кем, пока я с мисс Уолден. – Затем он взял из ящика маленький диктофон и включил его. – Предосторожности не помешают, – пояснил он и заговорил – прямо как Квинси в сериале, производя аутопсию, подумала она.
Ей вспомнилось, что Артур обожал сериалы – один из странных парадоксов в человеке, который, несмотря на свои аристократические манеры, сделавшие его изгоем, обитавшем в некоем обособленном мире, доступном лишь третьему поколению сверхбогачей, в своих вкусах, наедине с собой, был типичным средним американцем. Он любил смотреть телевизор, особенно такие фильмы как "Квинси", "Коджак" (самый любимый его сериал), "Хилл-Стрит блюз", шоу Джонни Карсона, и был совершенно доволен, сидя перед телевизором с тарелкой сэндвичей и стаканом скотча.
– Белый конверт из Гарвард-Клуба, адресованный "Александре", с подписью "Артур Баннермэн" на задней стороне поверх печати. Я его открываю. – Он осторожно вскрыл конверт изящным ножом для разрезания бумаги из серебра высокой пробы, вероятно, подарком Пенелопы Мориц, которая тратила большую часть своего свободного времени, покупая Стерну то, что еще ему не успела подарить жена. Выложил содержимое на стол. – В конверте содержится, – произнес он, – письмо от руки на бланке Гарвард-Клуба, адресованное "Дражайшей Александре". – Отложил его. – Свидетельство о браке от графства Нью-Йорк между Артуром Алдоном Баннермэгом и Элизабет Александрой Уолден. – Он развернул отпечатанный документ. – Депозитный лист, обозначающий депозит в двести пятьдесят тысяч долларов, положенных на счет в "Морган Гаранти Траст", отделение Рокфеллеровского центра на имя Элизабет Александры Уолден…
– Двести пятьдесят тысяч? – Это было гораздо больше денег, чем у нее когда-либо было.
Стерн продолжал говорить. Четверть миллиона долларов явно не были суммой, способной произвести на него впечатление.
– Записка, приложенная к депозитному листу, – сказал он по-прежнему в диктофон. – "Это поможет тебе продержаться на плаву, если возникнут трудности." Очень благоразумно – и предусмотрительно. Что бы он ни планировал для вас, он догадывался, что семья будет против, поэтому положил некоторое количество денег на ваше собственное имя. Может, ему и с л е д о в а л о быть президентом!
Он развернул другой лист бумаги, размером побольше, и внимательно его прочел.
– Написанный от руки документ, содержащий последнюю волю и завещание Артура Алдона Баннермэна. Засвидетельствованное неким Бакстером Троубриджем, адрес – 8, 67, Пятая Авеню. -Мистер Троубридж учился с Артуром в Гротоне и Гарварде. Он был его самым старым другом. Они иногда обедали вместе в Гарвард Клубе. Кажется, они входили в какое-то общество -"Наблюдатели Гарварда", или что-то в этом роде. Артур считал его скучным человеком, но они были знакомы больше полувека…. -Думаю, я могу набросать картину. Он идет в Гарвард-Клуб, пишет вам письмо, находит в баре Троубриджа и дает ему засвидетельствовать завещание, кладет все бумаги в конверт, спускается по Пятой Авеню к "Морган Гаранти", чтобы положить конверт в сейф, который он снял для вас. Было ли у него предчувствие смерти или он хотел просто в чем-то быть уверенным перед женитьбой? Полагаю, мы никогда не узнаем.. Господи, как я ненавижу эти завещания, написанные от руки в последнюю минуту. Оно даже не засвидетельствовано нотариусом. -Это важно? -Дорогая юная леди, завещания бывали написаны на книжных обложках, салфетках для коктейлей и кусках коры, и все равно признавались законными. Главное, чтоб было ясно выражено намерение завещателя. Однако, жаль, что Баннермэн вместо Троубриджа не обратился к нотариусу Гарвард-Клуба. Кстати, вы знаете, что за тип этот Троубридж, просто на случай, если придется вызывать его в качестве свидетеля? -Я встречалась с ним только однажды. Артур всегда говорил, что он пьяница. И он был, безусловно, пьян, когда я его видела. -Чудесно! Только этого нами не хватало! Нам лучше обратиться к лучшему эксперту по почерку в графстве, пока этого не сделала противная сторона. – Он снял очки и вгляделся в нее. Выражение его лица было изумленным, как у школьного учителя, видящего, что умный ребенок не может решить простейшей задачи. – Вы не задаете обязательного вопроса, – сказал он. – Это обычно первое, о чем хотят узнать.
Алекса вздохнула. Конечно, ей было интересно, но в действительности она хотела оттянуть известие о том, что сделал Артур. Она не сомневалась, что он, вероятно, оставил ей крупную сумму денег, иначе он вряд ли бы потрудился составить новое завещание, но последнее, чего ей желалось – это жестокая драка без правил с семьей Баннермэнов. И она не была уверена, что хочет пройти сквозь многолетние тяжбы,апелляции и процессы, и посвященные им газетные подвалы – превосходный рецепт, чтобы растратить жизнь. И чем больше он ей оставил, тем свирепей с ней будут бороться.
