Эрик Сигал - История любви
– Нет. – Лучше бы не перебивал, ей-богу!
– Кстати, их мы с Филом уже обсудили. Ау, Олли?
Я отвернулся.
– Да, я слушаю, Дженни.
– Я сказала, что он может заказать католическую мессу. Ты же не против? О’кей?
– О’кей, – ответил я.
– О’кей, – повторила она. Я почувствовал облегчение, потому что самое тяжелое было уже сказано. Ох, как я ошибался!
– Послушай, Оливер. – Голос Дженни звучал мягко, почти нежно: она всегда говорила так, когда злилась. – Сделай милость, перестань себя винить!
– Что?
– У тебя виноватый вид, Оливер, ты во всем винишь себя.
Я изо всех сил попытался изменить выражение лица, но не смог – мышцы отказались меня слушаться.
– Никто ни в чем не виноват, понимаешь, дурачок? – продолжала она. – Пожалуйста, перестань себя истязать!
Я готов был смотреть на Дженни вечно… И все же опустил глаза, потому что мне стало стыдно, что даже в такой миг она с легкостью читала мои мысли.
– Неужели трудно сделать ради меня такой пустяк? Прошу тебя, Олли. Тогда все будет хорошо.
И опять это что-то подобралось так близко к горлу, что я даже слово «ладно» был не в силах из себя выдавить, а только молча уставился на Дженни.
– Да черт с ним, с этим Парижем, – внезапно произнесла она.
– Что ты сказала?
– И с Парижем, и с музыкой, и со всей этой ерундой! Думаешь, ты всего этого меня лишил? Да чихала я на все! Ты что, не веришь?
– Нет, – честно признался я.
– Ну и убирайся отсюда. Нечего тебе делать у моего чертова смертного одра!
По ее тону я понял, что она не шутит. И тогда я солгал, чтобы вымолить у нее разрешение остаться:
– Верю.
– Так-то лучше. А теперь я хочу тебя кое о чем попросить.
И снова внутри что-то сжалось. Но я не разрыдался, я выдержал. Я не стану плакать. Так что я просто кивнул, тем самым дав Дженнифер понять, что выполню любую ее просьбу.
– Пожалуйста, обними меня покрепче, – попросила она.
Я положил руку ей на плечо (Боже мой, кожа да кости!) и приобнял ее.
– Нет, Олли, не так, – сказала она. – Обними по-настоящему. Ляг рядом со мной.
Очень осторожно – чтобы не задеть все эти трубочки – я прилег на койку и крепко обнял Дженни.
– Спасибо тебе.
Эти ее слова оказались последними.
22
Когда я спустился, Фил Кавильери, расхаживая по вестибюлю, выкуривал уже непонятно какую по счету сигарету.
– Фил! – тихо сказал я.
– Да? – Он посмотрел на меня, и я понял, что он уже знает.
Очевидно, мне следовало его подбодрить каким-нибудь жестом, и тогда я подошел и положил руку ему на плечо, боясь, что он сейчас разрыдается. Сам я знал, что точно не заплачу: просто не мог. Было уже слишком поздно лить слезы.
Фил дотронулся до моей руки.
– Лучше бы… – пробормотал он. – Лучше бы я… – Он запнулся. Я не стал торопить его – спешить больше было некуда.
– Лучше бы я не обещал Дженни держаться… ради тебя.
И, как бы выполняя данное обязательство, он легонько сжал мою ладонь.
Но в тот момент мне надо было побыть одному. Проветриться. Быть может, прогуляться.
В приемном покое царила тишина. Единственным посторонним звуком был стук моих каблуков…
– Оливер!
Я замер.
Это сказал мой отец. Мы были одни, если не считать дежурной в регистратуре. Мне вдруг пришло в голову, что в такой поздний час в целом Нью-Йорке бодрствует, кроме нас с отцом, должно быть, всего пара-тройка человек.
Я не мог заставить себя говорить с ним. Глядя перед собой, я направился к вращающимся дверям. Он тоже вышел на улицу и встал рядом со мной.
– Оливер, – сказал Барретт-старший. – Ты должен был мне все рассказать.
На улице было очень холодно. Я дрожал, но так было лучше, потому что среди оцепенения, которое меня охватило, приятно было чувствовать хотя бы что-то. Он продолжил, в то время как я стоял молча, подставив лицо порывам холодного ветра.
– Я примчался сразу, как только узнал.
Я понял, что забыл взять пальто: от холода ломило все тело. Ну и пусть. Очень хорошо.
– Оливер, – настойчиво повторил отец. – Я хочу помочь.
– Дженни больше нет, – отозвался я.
– Прости… – ошеломленно прошептал он.
Не знаю, почему, но я все повторял любимую фразу чудесной девушки, которой больше не было: «Любовь – это когда не нужно говорить ‘‘прости’’».
А потом я сделал то, чего никогда не делал в присутствии отца, а уж тем более – у него на груди. Я заплакал.
Примечания
1
Цитата Гая Валерия Катулла (лат. Gaius Valerius Catullus) (ок. 87 до н. э. – ок. 54 до н. э.), ориг.: «…namque… solebatis Meas esse aliquid putare nugas…»
2
Преппи – Preppie (амер.) – пренебрежительное прозвище абитуриентов, обучающихся на частных курсах, чтобы поступить в высшее учебное заведение. Обычно это дети состоятельных родителей.
3
Элизабет Барретт Браунинг (Моултон) (англ. Elizabeth Barrett Browning, 1806–1861) – известная английская поэтесса Викторианской эпохи.
4
Барретт Холл – одно из зданий на территории Гарварда, построенное в 1859–1860 гг. архитектором Чарльзом Е. Парксом на пожертвования Бенджамина Бартона из Нортхэмптона и названное в честь последнего.
5
Эдвард Эстлин Каммингс (англ. Edward Estlin Cummings; 1894–1962) – американский поэт, писатель, художник, драматург, представитель формализма. Считается, что Каммингс предпочитал писать свою фамилию и инициалы с маленькой буквы (как e.e.cummings), однако никаких документальных подтверждений этого не существует.
6
Деканский список – список студентов колледжа или университета, которые набрали высший балл по изучаемым предметам в течение семестра, триместра или учебного года.
7
Лига Плюща – объединение восьми частных вузов на северо-востоке США. Этот термин подразумевает высочайшее качество образования, избирательность при поступлении и принадлежность обучающихся к социальной элите.
8
Рашмор (англ. Mount Rushmore) – гора в горном массиве Блэк-Хилс, Южная Дакота, США. Известна вырезанным в гранитной породе барельефом, изображающим четырех президентов США: Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и Авраама Линкольна.
9
Гарвардская школа права (англ.: Harvard Law School) – юридический колледж, входящий в комплекс учебных заведений на территории Гарварда.
10
Корпус мира (англ. Peace Corps) – американская гуманитарная организация, отправляющая добровольцев в бедствующие страны для оказания помощи.
11
