Наталья Солнцева - Копи царицы Савской
– Ты дождалась, моя ненаглядная, – шептал безумец. – Я пришел за тобой. Это фатум. Теперь ты моя! Моя навеки!..
Разве не само провидение вывело его из долины реки Лимпопо в Софалу, порт на берегу Мозамбикского пролива? Андре смутно припоминал проделанный путь. Казалось, Африка не собирается выпускать его из своих жарких объятий. Но он все же добрался до порта. Голландец, капитан торгового судна, согласился взять его на борт. Уже перед отплытием Андре подхватил лихорадку, но и тут судьба благоволила к нему, и он вовремя оправился. Разве не чудо, что ему удалось вернуться на родину и уберечь свою драгоценную добычу от чужих рук?.. В этом он усматривал знак свыше, некое обещание, которое должно было исполниться. Но что обещала ему женщина с золотым лицом, он понять не мог...
Осенью, когда в московских двориках осыпалась листва, а в садах собирали антоновку, Андре женился. Его жена принесла с собой фарфоровые сервизы, пуховые перины, горы подушек, вышитое гладью постельное белье и приличное приданое. Родом из купеческого сословия, она соблазнилась дворянством мужа и его недюжинным умом. Половину того, что говорил Андре, она пропускала мимо ушей, состроив умильную мину. Она гордилась своей партией, тогда как он скрыто негодовал. Андре казалось, что вместе со статусом холостяка он утратил нечто куда более ценное – свободу. То время, которое он всецело посвящал загадке царицы Савской, теперь приходилось уделять капризной и недалекой супруге. В его воспаленном мозгу родилось подозрение, что венценосная красавица уязвлена его изменой. Ему даже приснился сон, где блистающая украшениями царица в короне со страусовыми перьями заявила, что не потерпит рядом с собой соперницы...
Москва. Наше время– Говорил я – глаз с него не спускать! – бушевал Колбин. – Ослы! Раззявы! Уволить всех к чертовой матери!
Он сорвался. Готов был пустить в ход кулаки. Таким начальник охраны его еще не видел. Красный, потный, дерганый, подбородок дрожит.
– Они сделали что могли, – оправдывал ребят Лавров. – Поехали следом... догнали...
– Поздно! Поздно догнали! – орал Колбин. – Нельзя было пьяного за руль пускать!
– Анатолий Валентинович вроде не собирался никуда ехать... Какая муха его укусила? Значит, судьба...
Начальник охраны опустил голову и вздохнул. Колбин ослабил узел галстука, рванул ворот рубашки. Ему не хватало воздуха...
– Может, окно открыть?
– К дьяволу! – рявкнул Колбин. – Как это случилось? Как это могло случиться, я тебя спрашиваю?!
– Все под Богом ходим...
– Ладно... расскажи мне...
– Авария, Петр Ильич. Шеф летел на большой скорости, не справился с управлением... Ребята не виноваты. Не силой же было его удерживать? Он же никого не послушал бы!
Роман провел рукой по лбу, смахивая испарину.
– Да знаю я, – буркнул Колбин, остывая. – Как теперь быть-то, Рома? Все коту под хвост! В тартарары! Жизнь, бизнес... Компания без Анатолия и года не протянет. На нем все было завязано. Он всему голова! А нынче мы без головы остались...
Колбин впервые открыто признавался в своей несостоятельности. Как деловой человек он был тенью Зебровича, исполнителем – добросовестным, педантичным, но напрочь лишенным плодотворной инициативы. Все идеи генерировал шеф, а Колбин их воплощал.
– Дурак! – вырвалось у него. – Из-за бабы шею себе сломал. Глупо, Рома!
– Почему глупо? Любил он ее, видать...
– Любил... любил! – Колбин со свистом втянул в себя воздух. – Было бы кого! Вертихвостку, смазливую пустышку... Из-за таких не умирают, Рома!
Начальник охраны хотел возразить, но удержался.
– Там все... чисто было?
– В каком смысле? – не понял Лавров.
– Ну... авария?
– Да вроде чисто. Зебрович разогнался сильно... Его вынесло на встречную, а там грузовик... «Мерс» всмятку, водитель тоже... Подушки даже не спасли...
– Почему же это его вдруг вынесло?
Начальник охраны пожал плечами. Он сам хотел бы знать почему...
– Ты очевидцев опросил? Были очевидцы?
– Конечно. Место оживленное.
– Кто-нибудь видел, как все произошло?
– Там боковая дорога... второстепенная... Один парень обмолвился, будто бы сбоку мотоциклист вынырнул, как из-под земли... Зебрович небось руль-то крутанул, его и вынесло...
– Вот! – Колбин вскочил, подошел к окну и распахнул настежь створки. Он задыхался. – Вот, Рома! Мотоциклист! Ты мне этого мотоциклиста отыщи... во что бы то ни стало...
– Так... я там же, на месте пробовал почву прощупать. Мотоциклиста больше никто не видел. И тот парень, свидетель, не совсем уверен. Сам не отрицает, что ему могло почудиться! Мотоциклист мелькнул, дескать, и пропал...
– Скрылся, что ли?
– Если он аварию спровоцировал, нипочем не объявится, – уверенно заявил Лавров. – Он должен был пропустить «мерс» Зебровича, а не ехать наперерез... Его вина! Он правила нарушил. Шеф был нетрезв и сильно превысил скорость...
– ...но на встречную выехал из-за мотоциклиста! – закончил фразу Колбин. – Правильно?
– Ну да... в результате чего и врезался в грузовик.
– Ищи мотоциклиста, Рома! – приказал Колбин. – Теперь я твой непосредственный начальник. Изволь исполнять.
Они разговаривали в его кабинете – комнате с полукруглым эркером, выкрашенной в светло-шоколадный цвет. Колбин любил коричнево-бежевую гамму. Даже костюмы и рубашки подбирал в кофейных тонах.
Лавров раздраженно кивнул. Он был уверен, что мотоциклиста искать бесполезно, да и ни к чему.
– А что шофер грузовика показал? Он видел мотоциклиста?
– Нет. Впрочем, у него голова разбита. За достоверность его слов я бы не ручался... Зачем нам мотоциклист, Петр Ильич? – не выдержал начальник охраны. – Был... не был... теперь-то уж ничего не исправить. Пусть его ищут те, кому положено. У нас и без того забот хватает!
Лавров подумал, кому достанется компания. Зебрович погиб, его жена исчезла. Прослеживается корыстный мотив. Из наследников остались родители погибшего, но их как раз можно «обработать» и принудить продать долю сына за бесценок. Вряд ли они хорошо разбираются в бизнесе и понимают что почем. Самое заинтересованное лицо здесь – Колбин. Он не просто сотрудник, заместитель – он был партнером Зебровича... и, безусловно, совладельцем. Если Глория не вернется...
– Лучше бросить все силы на поиски жены... – Роман кашлянул, – то есть... вдовы Зебровича.
– Лучше?! Кому лучше? Кажется, ты сам отказался ее искать, предлагал привлечь спецов! Или я ослышался?
– Обстоятельства изменились. Ее по-любому искать придется. Она же теперь наследница...
– Я помню! – взвился Колбин. – Не хуже тебя соображаю, Рома! Только вот не надо... не надо делать меня козлом отпущения! Мне не выгодна смерть Анатолия, потому что бизнес вел он... а я был на подхвате. Понимаешь разницу? Мы неплохо зарабатывали благодаря его мозгам. И к пропаже Глории я не имею никакого отношения! Никакого!
– Значит, надо ехать в милицию... нести заявление. Как мы потом объясним, что...
– Пусть родственники заявляют! – оборвал Лаврова «новый начальник». – Это их семейное дело. Пока был жив Анатолий, он отвечал за свою жену, а не мы. Он все решал! С него и спрос.
– Он погиб.
– У Глории есть мать с отцом, наконец! Поезжай к ним, объясни, как можешь, положение вещей и... они должны принимать решение. Они!
Роман вышел от Колбина с тяжелым сердцем. Ситуация развивалась по самому мрачному сценарию, и он терялся, как быть. Интересно, Зебрович оставил завещание? Он был молод, полон сил и энергии... Вряд ли ему приходили в голову мысли о собственной смерти.
Глава 15
Мужичок довез Глорию на телеге до деревеньки Орехово, где его жена напоила беглянку чаем, нагрела воды, чтобы та вымылась, подобрала старую одежду и сапоги.
– Ты откуда? – с любопытством спрашивала она молодую женщину. – По лицу вижу, что городская. И руки у тебя нежные, гладкие... только в ссадинах.
– Это я в лесу поранилась...
Не признаваться же было, что руки Глория сбила, колотя в дверь мастерской. Пойдут расспросы, что да как. А ей вообще говорить не хотелось. Ни о чем.
– Ты, небось, из этих... из новых буржуев? Они наши земли скупают. Один, вон, коров голландских начал разводить. Скоро у нас фермерское хозяйство организуют заместо колхоза.
– Че ты пристала к человеку, Катерина? – одернул ее супруг. – На кой ляд ей твои коровы?
В деревянном доме было чисто убрано, полы покрашены, скатерть на столе подсинена и накрахмалена. В углу теснились иконы. Катерина достала из печи пироги, выложила на расписной поднос.
– Ты ешь... не брезгуй. Отдохнешь, а после я тебя к Артамону отведу. Это брат мой! У него машина... «Нива». Подержанная, но на ходу, и бензин есть. Тебе куда ехать-то?
– В Москву.
– Ого! До Москвы далече будет.
– Сколько?
– Километров сто с гаком. До шоссейки брат тебя подбросит, а там на попутке доберешься.
