Наталья Солнцева - Копи царицы Савской
«Подождем еще сутки! Глория жива... я чувствую... Главное – не погубить ее!»
«Жива, жива, – кивал заместитель скрепя сердце. – А что, если мы время упустим?»
«Это моя жена! Мне и решать!»
Кто бы стал спорить? Колбин с утра вызвал Лаврова для доклада. Тот ничем не порадовал.
– Все, Петр Ильич! Тупик...
– Спекся, Рома?
– Выше головы не прыгнешь... Надо спецов привлекать. Пока не поздно.
Колбин постукивал пальцами по столу, ощущая во рту неприятную горечь. То ли печень разыгралась, то ли кофейные зерна оказались пережаренными... Тьфу! День сегодня не заладился.
У начальника охраны запищал в кармане сотовый.
– Извините... – Лавров встал и отошел к окну. – Что?.. Как уехал? Куда?.. О, черт!.. После чего?.. Ему позвонили?.. Не знаешь?.. Дармоеды! – выругался он, ловя себя на том, что подражает боссу. – Кретины!
– Кто уехал? Анатолий?! Куда?
«На кудыкину гору!» – мысленно ответил он Колбину. А вслух произнес:
– Я побежал, Петр Ильич... Надо его догнать. Мало ли что ему в голову взбредет? Мои парни думают, ему позвонили насчет жены. Он сорвался, сел в машину и был таков! Приказал за ним не следить.
– И твои ослы послушались? Зебрович наверняка хлебнул виски... он же не просыхает!
– Люди устали, – разозлился Роман. – У всех нервы! Все не железные, между прочим...
Он махнул рукой и вышел, хлопнув дверью.
* * *В мастерской не оказалось никаких других часов, кроме песочных. Глория прикинула, что они рассчитаны минут на десять... Она сидела в кресле с такой же бархатной обивкой, как и диван, поджав ноги и трясясь в ознобе. Мертвец остывал, а она не могла выйти из этого ужасного склепа! Окон в цокольном этаже сделать не потрудились, дверь оставалось запертой. Санта как сквозь землю провалился...
Глория не могла вспомнить, закрывал ли Агафон замок после того, как впустил ее в святая святых своего жилища. И куда дел ключи. У нее не хватало духу подойти к покойнику и обшарить его карманы.
– Господи... – молилась она, взывая к неведомым высшим силам. Ибо никакие другие не вызволили бы ее из ловушки, куда она угодила по собственной глупости. – Господи! Спаси и сохрани...
У нее стучали зубы, а подмышки взмокли от холодного пота. Она машинально переворачивала часы, когда песок полностью пересыпался из колбы в колбу. Сколько раз она так делала? Бог весть...
Наконец она пересилила себя, встала и на дрожащих ногах приблизилась к дивану. Карлик лежал все в той же позе – вытянувшись на спине, глаза у него были закрыты, левая рука свисала до пола. Глория сглотнула: горло сжимал спазм. Только бы не упасть в обморок...
«Как тебе не стыдно, – корила она себя. – Ты же врач! Смерть не должна пугать тебя. То, что перед тобой, – всего лишь безжизненное тело. Вспомни, сколько раз ты видела такие же тела, когда училась в медицинском! Тогда многие завидовали твоей выдержке и хладнокровию...»
Едва дыша, Глория проверила карманы брюк карлика: пусто... Его странная блуза с широкими, собранными на запястьях рукавами вовсе не имела карманов. Никакой цепочки на шее, никакого пояса со связкой ключей... В какой-то момент ей показалось, что мертвец пошевелил пальцами. Она с криком отскочила назад. Лампы мигнули, и свет стал слабее. Вероятно, упало напряжение.
«А вдруг по какой-нибудь причине отключится электричество, и я останусь в кромешной тьме... рядом со страшным телом?» Эта мысль привела ее в неописуемый ужас.
– Я здесь с ума сойду! – завопила Глория. – Эй! Санта-а! Санта! Выпусти меня отсюда!
Ее вопли отражались от глухих толстых стен, не проникая наружу. «Тролль» был прав. Ее никто не услышит... И через некоторое время в мастерской найдут уже два мертвых тела. Женское и мужское. Глория представила недоумение человека, заставшего подобную картину. Он сломает себе голову, пытаясь понять, что здесь произошло.
– Санта! – изо всех сил крикнула она. – Санта! Да где же ты запропастился?!
Голос охрип, сбитые руки саднили, затылок раскалывался от боли.
В дверях что-то щелкнуло, грохнуло, и они со стуком распахнулись. На пороге стоял седовласый великан собственной персоной.
– Санта-а... – простонала Глория, оседая на пол. – Где же ты был так долго?.. Где ты был?..
Она плакала, размазывая по лицу слезы не то радости, не то безысходности. Сейчас она не думала, как поведет себя слуга, когда поймет, что лишился хозяина. Сейчас Глория испытывала облегчение, что она больше не одна в этой жуткой мастерской...
Санта пока не видел лежащего на диване тела и растерянно моргал.
– Где ты был? – повторяла Глория, будто ее заклинило. – Где ты был?
– Ездил за продуктами.
Глаза великана бегали по комнате в поисках хозяина. Наконец он увидел, издал нечленораздельный звук, похожий на бульканье, и кинулся к дивану. Рухнул на колени, приложил ухо к груди карлика и застыл... Глории казалось, что она слышит шорох песчинок, пересыпающихся в часах, такая повисла тишина.
– Он... не дышит... – Санта обернулся к ней с гримасой безмерного страдания, исказившей его лицо. – Он не дышит! И сердце не бьется! Что ты... что ты с ним... сделала?
– Это не я! Не я! Санта! Клянусь... всем, чем хочешь!
– Что ты с ним сделала?
– Это не я! Он сам! Сам... ему стало плохо... сердце, наверное. Приступ! Я врач, Санта! Я хотела ему помочь... Но здесь не оказалось лекарств! А выйти я не могла... Телефона тоже не оказалось! У вас вообще есть телефон?
Глаза великана наливались слезами и кровью. Он смотрел на женщину, как на пустое место. Он не понимал, о чем она говорит.
– Хозяин... он... никогда не болел...
– У вас есть телефон? Нужно позвонить! Вызвать «скорую»...
Глория почти кричала, чтобы до Санты дошли ее слова. Она хотела добавить «...и милицию», но вовремя прикусила язык.
Великан отвернулся от нее и опять склонился над карликом. Он плохо соображал, но смысл разыгравшейся здесь трагедии начинал доходить до него.
– У вас есть телефон? – в очередной раз спросила она.– Есть... наверху...
Он был полностью поглощен лежащим на диване телом... тем, что случилось с человеком, которого он пару часов назад оставил в добром здравии и отличном расположении духа. Великан ласково, нежно приподнял голову покойника, прижал к груди и зарыдал. Это был не плач – это был рев дикого зверя, утратившего детеныша...
У Глории волосы зашевелились на голове. Она оглянулась на дверь, – и о чудо! – Санта забыл запереть ее. Его широкая спина, обтянутая спортивной курткой, сотрясалась от рыданий. Он ничего не видел и не слышал... Разразись сейчас гром и молния, Санта бы не повернулся.
Глория осторожно, не дыша, попятилась к двери... Она ступала на цыпочках, благодаря судьбу за мягкие тапочки, предоставленные ей в пользование. Она молилась всем богам, чтобы великан не обращал на нее внимания... еще хотя бы минуту или две...
Она не помнила, как взлетела наверх по крутой темной лестнице, как пронеслась по коридору... как оказалась в прихожей... В глаза ей бросились оленьи рога, несколько пар обуви – больших и маленьких мужских туфель и ботинок... массивная, в виде морды льва, дверная ручка... Сердце молотом стучало в ребра, отдавая в виски, во рту пересохло...
Призывая на помощь всех святых, в которых она до сих пор не верила, Глория навалилась на входную дверь... и чуть не упала. Ее тюрьма распахнулась легко и беззвучно, выпуская узницу на свободу, в объятия хмурого дня, в сырость и холод заросшего сиренью двора. На площадке перед домом стояла машина. Глория метнулась мимо, к воротам... О черт! Закрыты! Калитка?..
Нажав на кнопку автоматического замка, беглянка очутилась на улице – грязной деревенской проселочной дороге с желтыми от мать-и-мачехи обочинами. Вдоль дороги тянулись покосившиеся деревянные заборы. Глория оглянулась – куда бежать? Подальше отсюда... к людям, у которых есть телефон, которые помогут ей позвонить мужу...
За заборами чернели необитаемые развалюхи, дощатые сараи без крыш, дикие сады с едва пробивающейся листвой. Это была заброшенная окраина деревни. На дороге – ни души, только облезлая тощая собака выглядывает из дырки между штакетинами, водит носом...
В разъезженных колеях стояла вода, и Глория промочила ноги, – она сообразила, что выскочила из дому в чем была: в тапочках, шелковых шароварах и халате. Даже куртки не прихватила. Оставалось молиться, чтобы по пути встретилась какая-нибудь машина или на худой конец телега с лошадью. Но ни стука копыт, ни шума мотора не доносилось до ее ушей...
Скоро заборы закончились, и с одной стороны проселка показались запущенные пашни, окаймленные лесом, с другой – заросли высоких кустов. Глория запыхалась, вспотела, мокрые ноги замерзли и заплетались. Очевидно, она выбрала не то направление, но возвращаться было страшно. Вдруг Санта спохватился и уже ищет ее повсюду? На машине он в два счета догонит пленницу. Эта мысль заставила Глорию свернуть в орешник – ринуться напролом через кусты, не чувствуя, как больно хлещут и царапают ветки. Ее преследовал образ хохочущего карлика, словно тот не верил в ее спасение. «Беги, беги! – подтрунивал он над измученной Глорией. – Все равно не убежишь! Теперь мы с тобой неразлучны...»