Майкл Ридпат - Все продается
— «Блумфилд Вайс», любые операции с ценными бумагами. — прозвучал голос Кэша.
— Привет, это Пол. Можно задать тебе несколько вопросов?
— Разумеется. Валяй, я слушаю.
— Нет, не по телефону. Я бы предпочел встретиться за ленчем, в баре или еще где-нибудь.
Кэш уловил мой необычно серьезный тон. Он подумал, потом сказал:
— На этой неделе я очень занят. Ты не можешь подождать до субботы, до Хенлейской регаты?
— Нет, я бы хотел побыстрее. Сегодня или в крайнем случае завтра, — настаивал я.
Кэш вздохнул.
— Ну ладно. Сегодня вечером ты встречаешься с Ирвином Пайпером у него в отеле, не так ли? Если после вашей встречи? Я присоединюсь к вам, а потом мы найдем укромный уголок, выпьем и поговорим. Идет?
— Отлично, — сказал я. — До вечера.
Ирвин Пайпер остановился в «Стаффорде», небольшом, но уютном отеле рядом с Сейнт-Джеймс-сквер. Мы должны были встретиться в семь часов. Я пришел на несколько минут раньше и направился в бар. В отделанном деревянными панелями полутемном баре стояли удобные кресла, обшитые зеленой кожей. Здесь царили комфорт, тепло, снобизм. Не считая пожилой американской четы, неторопливо потягивавшей мартини за угловым столиком, бар был пуст. Я хотел было попросить пинту пива, но в таком месте пиво казалось почему-то неуместным, поэтому пришлось заказать солодовое виски. Бармен показал мне впечатляюще обширное меню, в котором самым дешевым напитком был гленливит, а самым дорогим — арманьяк 1809 года. Восьмидесяти девяти фунтов на арманьяк у меня не было, поэтому я остановил свой выбор на «Нокандо» и в ожидании Пайпера неспешно наслаждался светло-золотистым напитком.
Я не заметил высокого мужчину в очень дорогом костюме, пока тот не подошел к моему столику и не спросил:
— Мистер Марри?
Он ничем не напоминал владельца казино, во всяком случае такого, какими я их себе представлял. Он был во всем английском, без сомнения, ручной работы, и скорее всего, купленном не дальше, чем в четверти мили от отеля. Но ни один англичанин никогда так не оденется. Спортивный пиджак, брюки, и зеленый галстук с фазанами представляли собой странное сочетание, которое, очевидно, должно было подчеркивать «повседневность» одежды Пайпера. Он оказался дюйма на два выше меня, его седые со стальным отливом волосы были тщательно зачесаны назад, а его мощным подбородком мог бы гордиться любой киногерой. До меня донесся аромат дорогого лосьона.
— Да, я — Пол Марри.
Я спустился с табурета и протянул руку.
— Добрый вечер. Пол. Ирвин Пайпер. Рад познакомиться. — Мы обменялись рукопожатиями. — Вы не будете возражать, если мы расположимся вон там?
Он провел меня в тот угол бара, где не было ни одного посетителя, знаком подозвал официанта и заказал виски с содовой.
— Вы давно в Лондоне? — поинтересовался я.
— Около недели, — ответил Пайпер. — Собираюсь снова приехать сюда примерно через месяц. Поеду в Шотландию охотиться на куропаток.
Я вспомнил, как за пять фунтов и бутылку пива в день водил охотников на куропаток по йоркширским вересковым пустошам, но решил сейчас лучше об этом не упоминать. Прежде всего мне нужно было задать Пайперу несколько вопросов, которые помогли бы подобрать ключи к темным моментам его биографии. Меня нисколько не беспокоило, что он попытается меня запугать. На нападки я с удовольствием отвечу нападками. Трудность заключалась в том, что Пайпер настолько располагал к себе, настолько светился уверенностью в собственных силах, что задавать ему неудобные вопросы было крайне неловко.
— Я очень признателен вам за то, что вы сочли возможным уделить мне время, — начал я. — Если вы не возражаете, прежде всего я бы хотел узнать о вашем опыте работы в игорном бизнесе.
В знак неодобрения Пайпер слегка насупил брови.
— К сожалению, я не могу похвастать большим опытом в этой области. Разумеется, в тех отелях, которые я строил, были казино, однако прежде всего это были центры отдыха, а не азартных игр. — Он говорил почти без американского акцента, хорошо поставленным голосом, напомнившим мне голоса миллионеров в довоенных фильмах. По крайней мере одному из его соотечественников такой голос нравился.
— Но вы зарабатываете на азартных играх, не так ли?
— Да, вы правы. — Пайпер поднял руку и принялся изучать свой маникюр. Видите, у меня чистые руки, говорил этот жест. — Но сам я игорным бизнесом практически не занимаюсь. Я организую дело. Я нанимаю лучших специалистов.
Теперь Пайпер почувствовал привычную почву под ногами и заговорил быстрее, по ходу объяснений загибая пальцы.
— У меня работает лучший постановщик игорного бизнеса и развлечений Арт Бакси. У меня есть доктор математики из Принстона, который следит за тем, чтобы шансы на выигрыш и проигрыш всегда были, как мы говорим, правильно сбалансированы. Я нанял управляющего лучшим женевским отелем, и у меня есть гениальный программист, который создал самую совершенную базу данных о клиентах и для клиентов.
— В чем же заключается ваша роль? — спросил я.
— Я собираю всех в одну команду. Обеспечиваю финансирование. Делаю так, чтобы все цифры были такими, какими нужно, — улыбнулся Пайпер. — Почти все оперативные вопросы решает Арт. Он руководит всеми работами.
— Следовательно, сам отель «Таити» вас не интересует? — уточнил я.
— Боюсь, вы меня неправильно поняли, — возразил Пайпер. — Я хотел построить самый большой отель в мире.»Таити» и будет самым большим отелем в мире. Возможно, он не вполне в моем вкусе, — Пайпер одобрительным взглядом обвел бар отеля «Стаффорд», — но, поверьте мне, люди будут стремиться туда попасть.
— Вам и прежде приходилось финансировать строительство казино — простите, отелей? — спросил я.
— Да, одного-двух.
— Вы не могли бы уточнить, каких именно?
— К сожалению, не могу. Это были частные инвестиции. — Пайпер, без сомнения, обратил внимание на мою настойчивость. — Но все было согласовано с Комиссией по азартным играм, если вас интересует именно эта сторона, — закончил он слегка обиженным тоном и бросил на меня вопросительный взгляд.
— Нет-нет, я не сомневаюсь, что в этом смысле у вас все в порядке, — поторопился я с ответом и тут же осекся. Пайпер бросил мне вызов, он сам предложил мне проверить его честность, а я уклонился от вызова.
Пайпер откинулся на спинку кресла и улыбнулся.
— Вы занимаетесь и более пассивными инвестициями, не так ли? Вы ведь из тех, кого называют арбами? — спросил я, имея в виду арбитражеров риска, которые при малейшем намеке на переход какой-либо компании из одних рук в другие отчаянно бросаются покупать пакеты акций в надежде сорвать крупный куш.
Я не удивился, что Пайперу не понравились мои слова.
— У меня большой портфель, и я предпочитаю активную работу с ценными бумагами, — сказал он. — Если я вижу, что рынок просмотрел нечто потенциально ценное, тогда, да, я покупаю большой пакет акций.
— И такая стратегия всегда была успешной?
— Раза два я ошибался, но в целом я добился больших успехов, — сказал Пайпер.
— Не могли бы вы подробнее рассказать о ваших последних достижениях? — настаивал я.
Пайпер снисходительно улыбнулся.
— К сожалению, я не могу обсуждать частные инвестиции. Я в принципе против, потому что иначе станет известно слишком многое о моих методах работы. В покере никогда не показывают свои карты и после игры.
Мне стало ясно, что я ничего не добьюсь. Пайпер мог до утра разыгрывать роль состоятельного американского джентльмена. Кто знает, может быть, он и в самом деле был честным, состоятельным американским джентльменом. У меня осталась последняя попытка.
— Что ж, благодарю вас, мистер Пайпер, за то, что вы уделили мне столько времени. Вы мне очень помогли, — солгал я. — Если разрешите, последний вопрос. Вы никогда не имели никаких дел с Деборой Чейтер?
Казалось, Пайпер был искренне удивлен.
— Нет, насколько я помню, никогда.
— Или с Денни Кларком?
Я не сводил с Пайпера взгляда. Он это почувствовал и не счел нужным скрывать раздражение.
— Нет, и с Денни Кларком, кем бы он ни был, тоже никогда не имел никаких дел. Мне кажется, эту тему можно считать исчерпанной.
Мы встали, и я направился к выходу из бара. Не успел я дойти до двери, как в ней показалась квадратная фигура Кэша. Безмятежно спокойную атмосферу нарушил его хриплый возглас:
— Пол! Вот ты где! Ирвин! Как ваши дела? Решили все проблемы?
Я не произнес ни слова. Я просто стоял как вкопанный. Вслед за Кэшем в бар вошел еще один человек.
Я сразу узнал этого человека. На этот раз я мог рассмотреть его более тщательно. Худой, с узким лицом мужчина шести футов ростом. От переносицы к уголкам губ сбегали глубокие морщины. Под пиджаком, свисавшим с широких, несмотря на худобу, плеч, угадывалось тело атлета. Крепкий парень. И сильный. Его невыразительные бледно-голубые глаза смотрели в пустоту, во взгляде не было ни любопытства, ни даже интереса. Белки глаз возле зрачков пожелтели, их пересекала тончайшая сеть капилляров.
