Вэнделин Ван Драанен - Привет, Джули!
Я вернулась к своему докладу, какое-то время я усердно работала, а потом вспомнила. На следующий день мы приглашены к Доски на ужин.
Я застегнула и надела рюкзак. Без сомнений, после того, что он сказал, я имею полное право бойкотировать ужин.
Разве нет?
Серьезное испытание для нервов
Мне было невероятно тяжело осознать, что всю эту ситуацию папа воспринимает так же, как и Гэррет. Я старался не оставаться с отцом наедине. Но в пять часов вечера в пятницу в одном я с ним все же согласился — нужно было организовать барбекю. Все-таки барбекю как-то попроще. А теперь мама носилась по всему дому, раздавая нам с папой приказы таким тоном, будто на ужин придет президент.
Мы постелили на стол самую красивую скатерть и поставили пять дополнительных стульев. И, конечно же, все сделали неправильно, пришлось маме переставить их местами. По-моему, ничего особенно и не изменилось.
Мама поставила на стол подсвечники и сказала:
— Рик, расставь посуду. Потом можешь переодеться. Брайс? А ты что наденешь?
— Мама, это Бейкеры. Ты хочешь, чтобы они почувствовали себя нищими?
— Мы с Триной решили, что все должны быть в вечерних нарядах.
— Но зачем?
Папа положил руку мне на плечо и пояснил:
— Чтобы мы все чувствовали себя одинаково глупо, сынок.
Я взглянул на маму и поинтересовался:
— Мне придется нацепить галстук?
— Нет, но рубашка вместо футболки была бы очень кстати.
Я поднялся к себе в комнату и перерыл весь шкаф в поисках самой красивой рубашки. Я никак не мог выбрать и уже собрался было объявить маминому дресс-коду бойкот, но вместо этого начал по очереди примерять каждую.
Двадцать минут спустя я все еще был не одет и здорово злился на себя. Почему меня так волнует, как я буду выглядеть на этом дурацком ужине? Что я девчонка?
Занавески были задвинуты неплотно, и я увидел их. Вот они вышли из дома, спустились с крыльца, перешли улицу. Мне казалось, что все происходит во сне: Бейкеры словно плыли к нашему дому. Впятером.
Я схватил первую попавшуюся рубашку и быстро застегнул пуговицы.
Через две секунды раздался звонок в дверь и мама крикнула:
— Откроешь, Брайс?
К счастью, меня опередил дедушка. Он принял Бейкеров так, словно они были его близкими родственниками, и он, кажется, даже отличал Мэтта от Майка. На одном была бордовая рубашка, на другом — зеленая, так что запомнить их в общем-то было не сложно, но когда они подскочили ко мне с криками: «Привет, малыш! Как жизнь?» я жутко разозлился и снова их перепутал.
Из кухни показалась мама.
— Проходите, проходите. Так хорошо, что вы все пришли. — Она крикнула: — Лин-ет-та! Рик! У нас гости! — но замолчала, увидев Джули и миссис Бейкер. — Что это? — спросила она. — Домашние пироги?
Миссис Бейкер ответила:
— Сырный торт с черникой и ореховый пирог.
— Какие аппетитные! Просто восхитительно! — Мама явно переигрывала, словно неопытная актриса на сцене.
Когда спустилась Линетта, Мэтт и Майк хором воскликнули:
— Привет, Лин. Классно выглядишь!
Черная юбка, черные ногти, черные глаза — для концерта какой-нибудь готической группы она, конечно, выглядела классно.
Они втроем скрылись в комнате Линетты, а когда я обернулся, дедушка уже уводил миссис Бейкер в гостиную. Мы с Джули остались в коридоре одни. Одни!
Джули не смотрела на меня. Казалось, она смотрела на все, кроме меня. Я стоял рядом с ней, в дурацкой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и чувствовал себя полным идиотом. Я не мог найти нужных слов, и так переживал из-за этого, что мое сердце готово было вырваться из груди.
И, как нарочно, сейчас Джули была опять очень похожа на фотографию в газете — какая-то вся необыкновенная. И вовсе не из-за одежды — обычное платье, обычные туфли, разве что волосы слегка начёсаны. Просто у нее был тот же взгляд — она смотрела мимо меня; гордая посадка головы, подбородок приподнят, глаза сияют.
Мы, наверное, простояли так всего секунд пять, но они показались мне вечностью. Наконец я выдавил:
— Привет, Джули.
Она взглянула на меня, и я все понял — она злилась.
Джули прошептала:
— Я слышала, как в библиотеке вы с Гэрретом смеялись над моим дядей, и я не хочу больше разговаривать с тобой! Понял меня? Никогда!
Я лихорадочно соображал. Где она была? Я же тогда внимательно осмотрелся. Может, она не слышала, а ей кто-то пересказал наш разговор?
Я попытался объяснить, что это все Гэррет. Но Джули не стала слушать, повернулась и пошла в гостиную к отцу.
И вот я остался один. Надо было ударить Гэррета тогда в библиотеке, чтобы Джули не причисляла меня к придуркам, смеющимся над умственно отсталыми. Мои размышления прервал папа.
— Ну, как вечеринка, сынок?
Слова дьявола. Мне хотелось сбросить его руку с плеча.
Он заглянул в гостиную и добавил:
— А папаша сегодня выглядит вполне прилично, да?
Я повел плечом и все-таки сбросил его руку.
— Мистера Бейкера зовут Роберт, папа.
— Да, я знаю. — Он потер руками и добавил: — Пожалуй, пойду поздороваюсь. А ты идешь?
— Не-а. Маме, наверное, нужна помощь.
Но на кухню я не пошел. Я стоял и смотрел, как мистер Бейкер пожал руку моему отцу. Они разговаривали о чем-то, смеялись. Рядом с мистером Бейкером отец казался таким маленьким. Даже лицо как будто сморщилось.
Когда я был маленьким, я был уверен, что папа знает абсолютно все, и на всем белом свете ни один мужчина не сравнится с ним. Но сейчас, глядя на своего отца, я осознал, что мистер Бейкер может раздавить его, как таракана.
Отец вел себя отвратительно. Когда он непринужденно шутил с мистером Бейкером, я понимал, что все это — наигранно. Он лгал всем: мистеру Бейкеру, Джули, дедушке. Почему он не может вести себя естественно? Нормально? Зачем устраивает это представление? Вовсе не из-за того, что не хочет ссориться с матерью. Противно!
Многие бы сейчас сказали, что мое отношение к отцу кардинально изменилось. Не раз я слышал подобное от других. Но никогда бы не подумал, что это может случиться со мной.
Мама объявила, что закуски готовы, и собиралась добавить еще что-то, но увидела меня, одиноко стоящего в коридоре.
— Брайс, а куда подевались твоя сестра и мальчики?
Я пожал плечами:
— Наверное, они в ее комнате.
— Позови их, хорошо? А потом попробуй креветки.
— Конечно, — ответил я.
Дверь Линетты была закрыта. Обычно я стучал и говорил что-то вроде: «Тебя мама зовет» или «Ужин!», но в эту минуту моей рукой словно овладел дьявол, я повернул ручку и вошел.
Думаете, Линетта испугалась, бросила в меня чем-то или попросила убраться? Нет. Она не обратила на меня внимания. Она прижимала к ушам наушники, и все ее тело дергалось в такт музыке.
Мэтт-или-Майк прошептал:
— Уже почти все. Мы сейчас спустимся.
Это прозвучало так, словно у меня не было другой причины появиться здесь, кроме как позвать их к столу. Я почувствовал себя лишним. Эти парни никогда не воспринимали меня всерьез. Для них я был просто младшим братиком Линетты.
Ничего нового, но это причинило мне боль. Словно я вдруг стал никому не нужен. Ни в школе, ни дома... и каждый раз, когда я оборачивался, кто-то еще, кого я знаю целую вечность, становился для меня чужаком. Даже я сам стал чужим для себя.
Наблюдение за тем, как вся компания в гостиной поедает фаршированные креветки и бог знает что еще, не улучшило моего настроения. Мама вела себя как предводительница роя жутко деловых пчел. Она была везде: бегала из кухни в гостиную, подливала напитки, подавала салфетки, диктовала рецепты, только ничего не ела.
Зато братья Бейкеры очень увлеклись чипсами. Я даже боялся, что они так расслабятся, что водрузят ноги на журнальный стол.
Джули, ее отец и мой дедушка стояли рядом и о чем-то увлеченно говорили, а папа болтал с миссис Бейкер и выглядел при этом так же глупо, как я себя чувствовал, сидя в полном одиночестве.
Мама подошла ко мне и спросила:
— Милый, с тобой все в порядке?
— Ага, — ответил я, но она все равно подтолкнула меня к дедушке.
Я постарался влиться в компанию, но толку от этого не было. Никто не сказал мне ни слова. Они просто продолжали говорить о вечном движении.
Вечном движении.
Я понятия не имел, что такое вечное движение. А они говорили об открытых и закрытых системах, сохранении энергии, сопротивлении, магнетизме... Я будто пытался влезть в разговор на языке, которого не понимал. А Джули, Джули говорила что-нибудь вроде: «А что если использовать магниты — тогда полярность изменится?» так, будто понимала, о чем идет речь. Когда же мой дедушка и ее отец объяснили ей, почему эта идея не сработает, Джули только задала новый вопрос.
Я ничего не понимал. И хотя делал вид, что внимательно слушаю, на самом деле изо всех сил старался не смотреть на Джули.
