Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни - Цунвэнь Шэнь

Гуйшэн, по обыкновению, садился у огня и молчал, слушая разговоры других и то и дело краем глаза поглядывая на Цзиньфэн. Когда их взгляды встречались, Гуйшэн чувствовал, что кровь в жилах течет быстрее. Он немного помогал лавочнику Ду по хозяйству, помогал и Цзиньфэн. В дождливую погоду, когда Гуйшэн был единственным посетителем в лавке, он тихо сидел у огня, покуривал свою длинную трубку и слушал, как лавочник при свете керосиновой лампы щелкал костяшками деревянных счетов, подбивая итоги и сверяя остатки. Гуйшэн тоже мысленно передвигал костяшки на счетах, подсчитывая свой капитал. Он знал, что цены на масло в городе очень выгодные, пятнадцать цзиней масла можно обменять на шесть цзиней хлопка и два цзиня каменной соли. В этом году у него было восемь-девять даней тунговых плодов — целое состояние, пусть и небольшое! К Новому году будет в достатке и рыбы, и мяса, только вот не с кем все это разделить.

Иногда лавочник, закончив со счетами и не имея других дел, извлекал затерявшуюся между кувшинами с вином книгу «Анналы» под красной обложкой и принимался читать вслух приложения «Полный свод правил благопристойности» и «Священные числа судьбы». Когда он доходил до даты рождения Цзиньфэн, то обязательно говорил, что ее гороскоп очень странный — двойственный: либо «жена богатого», либо «преступница». Болезнь и уход матери — не конец, случится еще много чего. Цзиньфэн только улыбалась, поджимая губы.

Когда хозяин заводил разговор на эту тему, он иногда неожиданно спрашивал своего гостя:

— Гуйшэн, а ты не хотел бы обзавестись семьей? Если захочешь жениться, я тебе помогу.

Гуйшэн, не сводя глаз с пламени перед собой, отвечал:

— Хозяин, ты ведь шутишь? Кто согласится выйти за меня!

— Если ты сам захочешь, то и жена найдется.

— Я не верю.

— Кто поверит, что Небесный пес может проглотить луну? [55] Хоть ты и не веришь, придет время, и он вправду съест ее, вера человека ничего не решает. Скажу я тебе, когда серому скворцу нужна самка, он сам поет песни. Ты бы внимательней к этим песням прислушался да разучил парочку.

Слова лавочника заставили Гуйшэна задуматься, он оживился, но не знал, как поддержать разговор.

Лайцзы, помощник в лавке, тоже норовил вставить слово, но Цзиньфэн его прерывала:

— Гуйшэн, ты не слушай Чесоточного, он чепуху несет. Он говорил, что сможет поймать енота или выдру, а сам, поставив за домом ловушку, поймал мою пятнистую кошку.

Хотя Цзиньфэн говорила о Лайцзы, на самом деле она с его помощью уводила разговор от темы, поднятой отцом.

Гуйшэн за полночь возвращался домой, освещая путь факелом, и думал: — «Значит, хозяин тоже поставил ловушку, чтобы поймать зятя», — и тихонько хихикал.

Когда один ставит ловушку, а другой и рад в нее попасть, кажется, что все просто. Однако Гуйшэн, как и большинство деревенских, был суеверным. Считалось, что женщине с внешностью Цзиньфэн — розово-белое лицо, длинные брови и раскосые глаза — суждено «подавлять» других, ускоряя тем самым их кончину. Если такая женщина не уничтожала других, то разрушала себя, и освободиться от этого проклятия она могла только по достижении восемнадцати лет. По этой причине Гуйшэн отступил, и ловушка лавочника не сработала. Но ветер не может дуть всегда в одну сторону, рано или поздно он изменит направление.

В один дождливый день Гуйшэн остался дома плести веревки из соломы. Между делом он решил проверить тунговые плоды под кроватью и, обнаружив, что те уже почернели, поспешно перевернул корзину и принялся снимать с них кожуру. Снимая кожицу с плодов, он размышлял о своих сердечных делах. Неизвестно, когда ветер может изменить направление, но Гуйшэн вдруг осознал, что ситуация становится опасной. Цзиньфэн выросла, созрела, и парнишка-помощник в любое время может стать членом семьи лавочника. Кроме того, по дороге проходило множество торговцев: продавцы свиней из Пуши, которые рады были пообщаться с земляками; гости из Чжэньчжоу, перегонявшие в провинцию Гуйчжоу волов и привозившие на обратном пути ртуть, — все они могли охмурить ее сладкими речами, а если надо, то и раскошелиться. Перейдя через мост и увидев прекрасный цветок, кто ж не захочет сорвать его? Глазом моргнуть не успеешь, а Цзиньфэн уведут, вот тогда и впрямь ничего не попишешь. Она всего лишь человек, ей нужен кто-то, на кого она может положиться; как только все устроится, ее семья — и стар, и млад — получит поддержку. Конечно, размышлял Гуйшэн слишком просто и слишком грубо, но все же пришел к выводу: надо лепить пампушки, пока рис горячий! Надо действовать, и тянуть больше нельзя. Ветер подул в правильном направлении.

Он решил на следующий же день отправиться в город и обсудить все с дядей.

Итак, Гуйшэн отправился в город к дядюшке. Так случилось, что богатая семья, на которую работал дядя, как раз устраивала банкет для гостей и пригласила известного повара, а дядю Гуйшэна сделали его помощником, поручив ему фигурно нарезать свиные почки. Увидев, что дядюшка занят, Гуйшэн остался на кухне помогать чистить зеленый лук и лущить бобы. Вечером, когда убрали со стола, уже близилась вторая ночная стража, девять часов, поэтому после ужина все сразу легли спать. На следующий день хозяин дома решил пригласить гостей на «тещину кашу»; рыбу, мясо и другие продукты варили в большом котле, Так что дядюшка снова был занят весь день, и Гуйшэну было неудобно говорить с ним о своем деле. На третий день дядюшка от переутомления занемог.

Гуйшэн отправился к гадателю на иероглифах. За дядюшку он вытянул иероглиф «бодрый», за себя — «возвращаться». Гадатель, сумасшедший Ян, сказал:

— Благоприятные события заставляют людей чувствовать себя хорошо и могут излечить их болезни.

Он также объяснил, что «возвращаться» наполовину означает «счастье», «удача», а наполовину — «разговоры»:

— Будет много сплетен, так что делайте то, что нужно, как можно быстрее, — промедление ведет к неудаче.

Гуйшэн чувствовал, что слова гадателя не лишены смысла.

Вернувшись к дядюшке, Гуйшэн сообщил ему, что собирается жениться. На роль жены подходит дочь хозяина лавки у моста в Сикоу. Она будет помогать ему откармливать свиней и косить траву, а он станет крутить мельничный жернов, чтобы молоть бобы для тофу. Если посвататься сейчас, то, немного потратившись, свадьбу можно сыграть уже к концу года. Будет на одного едока больше, но будет человек, который и одежду починит, и ноги разотрет. Есть минусы, но есть и плюсы — он специально приехал к дядюшке за советом.

Когда дядя узнал о таких планах племянника, он очень обрадовался. За несколько лет он скопил двадцать юаней и никак не мог решить, что с ними делать: то ли гроб себе запасти, то ли купить несколько поросят, чтобы кто-то смог их откормить для него. Услышав, что племянник собирается взять жену, к тому же дочь лавочника, он конечно же сразу определился с выбором, и все деньги решил вложить в это дело.

— Тебе на сватовство нужны деньги, я помогу, — повар поднялся, извлек из-под ножки кровати спрятанные в земле деньги и положил их перед Гуйшэном. — Тебе нужнее, забирай! Вырастишь сына, мне он будет считаться внуком, так пускай он на Новый год сжигает по мне три сотни бумажных денег, на том и сочтемся.

Гуйшэн, запинаясь, пробормотал:

— Дядя, мне не нужно столько денег! Лавочник не примет от меня свадебных подарков!

— Как это «не нужны»? Ему не нужны, так тебе нужны. Холостяк может питаться, чем придется, а когда совсем нечего есть, затянет пояс потуже. В одиночку можно прожить и на мякине, а вдвоем нет! Ты должен думать о своей репутации: взял жену, так обеспечивай, и нельзя полностью полагаться на лавочника, а то люди скажут, что ты нахлебник. Забирай деньги: что дядино — то твое.

Уладив дела с дядей, Гуйшэн отправился на торговую улицу за покупками. Он купил два чжана синей ткани машинного производства, два чжана белой, три цзиня крахмальной лапши, свиную голову, а также благовония, свечи и бумагу в листах — за все это в сумме выложил около пяти юаней. Выполнив намеченное, Гуйшэн с покупками отправился в Сикоу.