Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни - Цунвэнь Шэнь

К тому времени мои братья, старший и младший, и две старшие сестры вернулись из мяоской деревни. В нашем доме было много военных, во дворе — толпы народа. В толпе я заметил своего смуглолицего двоюродного брата. Он не погиб, за спиной у него висел кинжал, на ярко-красных ножнах из бычьей кожи два золотых дракона. Он беседовал с кем-то о ночи, когда штурмовали стены города. Я тихо сказал ему:

— Я ходил в храм смотреть, как бросают жребий, высматривал тебя среди задержанных, но не увидел.

Двоюродный старший брат сказал:

— Они до меня не добрались, руки коротки. Теперь моя очередь разделаться с ними.

В тот день жители города отправились в храм Небесного Владыки на собрание. Мой отец как раз выступал с речью, когда старший двоюродный брат взобрался на трибуну и врезал по лицу начальнику уезда. Все захохотали, и уже не было смысла продолжать речь.

Революция принесла перемены в нашу семью. На выборах в совет представителей города Чанша отец проиграл кому-то по фамилии У, в нем взыграла обида, и он в порыве гнева уехал в Пекин. После его отъезда мы только раз виделись с ним в Чэньчжоу, когда через двенадцать лет после этих событий, покидая Западную Хунань, я отправился вниз по реке, — и больше не виделись.

Когда отец, потерпев поражение на выборах, уехал из родных краев, моей самой младшей девятой сестре было всего три месяца от роду.

После революции в наших краях мало что изменилось. Режим зеленознаменных войск [184] и система колонизации окраинных земель остались прежними. В местах, где сохранялась воинская повинность, как и раньше, каждый месяц сами военные или члены их семей шли в гарнизон получать довольствие и жалованье, солдаты гарнизона несли службу и в назначенное время выходили на построение у ворот ямыня. Каждый вечер на городской башне, как прежде, звучали горны и барабаны. Но система размещения оборонительных войск стала немного другой, оружие в армии было полностью заменено, местный командный состав тоже изменился. Начальником уезда стал уроженец здешних мест, командира гарнизона тоже заменили на местного. У входа в каждый дом, принадлежавший военному, прибили табличку со сведениями о нем; таблички были разные, поскольку разной была воинская повинность.

Если говорить о моих детских впечатлениях от революции, то единственное, что отчетливо врезалось мне в память, это картины убийства тысяч безвинных крестьян.

На третий год после революции у нас открылась начальная школа нового образца, а на четвертый год я пошел учиться в эту новую школу.

1934 г.