Ильдар Абузяров - Агробление по-олбански
Как только солнце скрылось, зеленоватые воды окружили царя. Затем воды стали голубыми. Нарядные диковинные рыбки стаями носились вокруг сосуда Александра. Медузы мирно покачивались в потоках воды, словно зонтики в руках нежных барышень. Уровнем ниже каракатицы, фыркая, выпускали в воду чернильное вещество, а осьминоги, макая свои щупальца в маскировочный шлейф каракатиц, вели летопись моря и мира. Когда воды стали фиолетовыми, рыбы все больше походили на гадов с выпуклыми глазами. А потом и тех заметно поубавилось.
Вдруг судно первого подводника сильно качнуло. Это огромная женщина Дениза из племени Йаджудж и Маджуджа пыталась потопить царя чешуйчатым хвостом. Женщина подплыла совсем близко к Александру, и он смог разглядеть ее подробно. У нее были длинные тростниковые косы, на голове семь рогов – точно такие же, как на шлеме великого полководца. Прямо сквозь нос было продернуто кольцо губ. Либо они так диковинно срослись. Еще у женщины были сильные руки пловчихи, развитые спина и плечи, а также груди, надутые, как воздушные подушки. Вот талии не было.
– Что, совсем не было? – заинтересовавшись, переспросил Порошкански.
– Почти. Но зато мадам Дениза могла напрягать мышцы хвоста и рук так, что вода начинала танцевать танец живота. Выделывать кренделя с пупком. Точно таким же приемом крокодилы призывают самок полакомиться – на брачную ночь. Агрессивное поведение Большой Женщины очень напугало Александра Великого. К тому же его судно уже практически достигло дна. А там, вцепившись в пригоршни золота белыми костяшками пальцев и зубов, кругом и рядом мирно спали скелеты «морских волков». Завоеватель мира увидел десятки потопленных кораблей и тысячи сундуков с несметными сокровищами. Были здесь золотая фигурка бычка, серебряная амфора с душистым коровьим маслом, бронзовый юноша в иранской тиаре, мраморная статуя Диониса с отбитым волной мужским достоинством. Поняв, что ему угрожает опасность, Александр дернул за шелковую нитку. Колокольчик, находящийся внутри шлема, зазвенел и разбудил солдат, которые помогли Александре поднять царя.
– А что было дальше?
– Ничего. Александр получил хороший урок. С тех пор он зачерпывал воду из водоемов лишь своим серебряным шлемом, зная, что в воде водятся различные гады. К тому же Александр понял, что копить золото и серебро вредно, жадность до добра не доведет. Она балласт для летящей души. К тому времени Александр уже решил подняться и исследовать небо. Для этого покоривший четыре конца света приказал построить железную клетку с четырьмя длиннющими копьями – знаменитым оружием Александровой фаланги. На гехарды пик были нанизаны куски свежего мяса выловленных в озере форелей и печени казненных преступников. А к клетке привязаны четыре могучих орла. Устремившись к аппетитному мясу, орлы оторвали клетку от земли. Так клетка поднялась к небу. Сначала к первому, потом ко второму, затем к третьему, четвертому, пятому, шестому и седьмому…
Дальше Петр не слышал полных чудес истории черного Горана. Он заснул под монотонный пересчет небес на волшебной цифре семь. Снилась Петру Дениза, она, по пояс голая, барахталась в огромном водоеме, поднимая буйные – мечта серфингиста – волны. Алые соски Большой Женщины напоминали зажженные баки или буйки, за которые не заплывать.
Но что она там делает, что у нее в руке – неужели мыло? Петру стало интересно. Он приблизился и увидел Порошкански. Большая Женщина купала Порошкански в тазике-озере, будто ребенка в ванной, подложив ладонь под голову, чтобы не наглотался случайно соленой воды.
– Я плыву, я плыву! – от всей души радовался Порошкански.
Ага, вот, ловит себя на мысли Петр, вот зачем она бросила его в свою банку, чтобы нянчиться с ним, как с маленьким дитяткой. Все-таки женщина, материнский инстинкт. Затем Большая Женщина заворачивает Порошкански в шелковый платок и сталкивает вместе с платком вниз по гладковыбритой огромной ноге. Такого аквапарка Петр еще не видел. Это какую же бритву нужно иметь, чтоб побрить такую ногу? – вдруг подумал Петр и проснулся весь в мурашках. Не бритву, а секиру!
Глава 15
Трикотажные паруса
Жан предложил бегать по утрам. Сказал, что теряет форму. А нам еще от охранников банка драпать. Да и бороться смешанным греко-римско-тайским стилем. В общем, надо бросать курить.
Первый раз вышли на разведку. Трусцой двинули к турнику. Бегать не стали.
Жан сделал подъем в перевороте. Рауль показал, как барахтается говно в проруби.
– Ты когда-нибудь интересовался гимнастикой? – спросил он.
– Бывало, смотрел во время Олимпиады.
Жан пытался выжать задний жим. Тужился, старался из последних сил, но после подъема с переворотом сил не осталось.
– Что, задний джем не позволяет? – поинтересовался Рауль.
– Какой еще джем?
– Это повидло такое! – пояснил я.
– Меньше надо варенья на булки намазывать.
– Старею. – Спрыгнув на землю, Жан отряхивал песок с рук и почему-то из брючин.
– Сегодня пойдем покупать спортивную форму, – сказал Жан.
– Надо, – согласился Рауль.
А я смотрел на них и думал: зачем им спортивная форма, когда их любимая девушка уже тю-тю. На том свете.
Может быть, я чего не понимаю? Я всегда был невнимателен к людям. Не мог разобраться, чем они живут.
Листы из тетрадиНакануне он пошел с большой компанией на день рождения к однокласснику. Было много знакомых.
Во время застолья он заметил, что на него поглядывает одна девушка, даже, пожалуй, кокетничает с ним.
Он стал к ней приглядываться. Чересчур широкая в бедрах, в желтых брюках, а еще трусы в цветочек – брюки просвечивали, – это он увидел, когда она вышла танцевать. Несколько раз они встретились взглядами.
Он взял ее, когда они вышли покурить, а заодно и подышать свежим воздухом. Брюки и ситцевые трусы в цветочек болтались где-то на уровне щиколоток. Надо только развести ноги чуть пошире – и порвутся с треском. Небо тоже дрожало на разведенных коленках острой луны.
Возвращаясь домой, наслаждался собственным успехом. Хотелось этот успех развить и углубить. Жажда новых завоеваний будоражила сердце.
– Слушай, а где та девчонка, на которую я запал, – спросил он приятеля, – помнишь, мы сидели в кафе вместе? Почему она не пришла на этот чертов день рожденья?
– В каком кафе?.. – спросил приятель.
– Ну, в «Космосе», она еще весь вечер хохотала не прекращая. Помнишь, я еще сказал, что она прекрасно целуется…
– А… Катька-то. Если я не ошибаюсь, она весь вечер крутила перед тобой задницей в желтых брюках.
– Не узнал. – Он невольно прижал ладонь к животу. – Представляешь, не узнал ее.
За спортивной формой пошли в супер-пупер-мега-гипермаркет «Спрут», из больших эркеров которого так хорошо видно наше отделение банка «Глобакс». Начали закупку инвентаря с секундомера, по которому засекали время. В 11:14 к банку подъехала машина с инкассаторами. В 11:15 они вышли из машины, в 11:15–16 зашли в банк.
– Это что такое? – спросил Жан у менеджера, разглядывая товар и растягивая удовольствие.
– Обыкновенное трико.
– Да, – Жан растянул штанины, – надо будет отнести его в музей нижнего белья в Париже.
– Вы думаете? – улыбнулась продавщица.
– Конечно. Может, вы мне покажете еще какие-нибудь редкие экземпляры?
А в это время мы с Раулем продолжили бродить по универмагу. Заглянули в отдел с посудой, посмотрели на портфели и сумочки из натуральной кожи, постояли у пузырьков с духами.
– Неплохо бы купить большую кастрюлю «Цептер», – предложил Рауль, – чтобы влезало больше вермишели. Много и еще чуть-чуть.
«Вермишель» – это слово Раулю особенно нравилось. Произносил он его с каким-то придыханием и шиком.
– Что вы сказали? – переспросила продавщица.
– Ничего.
– Может, вам дать что-нибудь понюхать?
– Да, дайте нам вон ту воду.
– «Город ветров»?
– Да, «Город ветров».
Это была туалетная вода с запахом дождей.
– Есть еще запах «Подземки».
– Тоже из Чикаго?
– Нет, из Нью-Йорка.
Пузырьки духов как макеты стеклянных небоскребов Чикаго и Нью-Йорка. За спиной продавщицы открывался прекрасный вид на двери стеклянного пузыря «Глобакс».
– Нам эта больше нравится, но мы еще подумаем, – положил пузырек назад Рауль.
– Давайте я на вас брызну, чтоб вы, пока думаете, не забыли аромата.
– Давайте, брызните чуть-чуть.
Брызнула из флакона «Кротовая нора» с ароматом рыхлой почвы и нотками свежеопавшей осенней листвы.
Мы снова зашли в один из многих отделов, где продавались летние куртки, рубашки, джемпера. В общем, трикотаж.
Рауль остановился у прилавка и провел ладонью по мягкой шерсти свитера.
