Меджа Мванги - Неприкаянные
Как объяснить ему, почему ты в лохмотьях и без ботинок? Полицейские хотят знать все: и что ты ел сегодня на обед и где тебя искать в декабре будущего года? Как объяснить ему, почему ты стоишь у витрины и с вожделением глядишь на выставленные там кексы? Если скажешь, что пробовал кекс только один раз в жизни (на ферме, в двадцати милях от города), то он спросит, почему ты сейчас не на ферме и почему слоняешься по улицам, в то время как все остальные работают. Не скажешь же ты ему, что работаешь во-ром-карманником. Так что как ни крути, а дорога тебе одна — в тюремную камеру; полицейский же, этот милый слуга народа, получит за тебя новенькую блестящую медаль, а то и прибавку к жалованью. Каждый живет как умеет.
Майна дошел до косогора, спускавшегося к Шенти-ленду, и остановился в глубоком раздумье. Люди, изредка проходившие мимо, с уважением посматривали в его сторону. Его здесь уже знали. Хотя он и состоял в шайке Бритвы, но был добрее и общительнее других, в глазах его не было такой пустоты и жестокости. Он не пинал ногами кур, не давал затрещин детям, мешавшимся у него под ногами. Его редко видели пьяным. Он никогда не выплескивал воду на картонные стены соседских хижин и не обзывал соседей скверными словами. Люди радовались, что среди товарищей Бритвы нашелся человек, который вежливо здоровается с ними и относится к ним с участием. Случалось даже, что Майна давал кое-кому из жителей поселка взаймы деньги, заранее зная, что те никогда не смогут вернуть долг, хотя и обещают.
Майна задумчиво смотрел с вершины холма вниз, на поселок. В воздухе, как обычно, стояли дым, пыль и гомон. Люди, возвращавшиеся домой после бесконечных поисков средств к существованию, не вызывали у него неприязни. Напротив, он считал, что со временем мог бы и полюбить их. Он сравнил жителей Шенти-ленда с батраками фермы, на которой трудился вместе с Меджей. Батраки, работающие за банку муки и бутылку снятого молока, низведены до положения чуть ли не рабов белого хозяина и его приказчика-зверя, в то время как обитатели Шенти-ленда чувствуют себя свободными. Правда, они тоже бедны, но над ними, по крайней мере, нет ни хозяина, ни приказчика. Здесь каждый себе хозяин, каждый как умеет добывает пропитание своей семье. И каждый надеется на лучшую долю. В Шенти-ленде нередко можно встретить людей, много лет проживших в поселке: им и жить-то, может быть, осталось недолго, а они мечтают: «Когда накопим денег…» Вот что значит не падать духом. Майна тоже никогда не падал духом. Надежда на лучшую долю помогла ему выдержать многие испытания: учебу в школе, скитания на задворках, работу на ферме и, наконец, жизнь в «священном» Шенти-ленде.
— Приветик! — услышал он у себя за спиной и быстро обернулся на женский голос.
— А, Делила. Привет, — обрадованно сказал он и протянул девушке руку.
Делила, одна из самых привлекательных девушек в Шенти-ленде, внимательно посмотрела на него.
— Ты чем-то встревожен?
Он улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Просто думал.
— О ком?
— О тебе, крошка. О ком же еще?
— Ну, и что ты обо мне думал? — с улыбкой спросила она.
— Где ты была?
Она помедлила с ответом. Он смотрел на нее: большие черные глаза, длинные черные ресницы, круглое личико и улыбчивые губы, обнажавшие два ряда ровных зубов.
— На работе.
— На работе?
— Да.
Ее улыбка показалась Майне вызывающей. Значит, нашла себе место и теперь работает.
— Давно?
— Уже три дня.
Майна улыбнулся, сжал ее маленькую ладонь и заглянул ей в глаза.
— Где?
— В городе.
— Где в городе?
— В баре «Дружба».
Майна удивленно поднял брови.
— Официанткой.
Он смотрел на нее с застывшей улыбкой. Потом качнул головой и тихо прищелкнул языком. Знакомясь с ней несколько месяцев назад, он пленил ее именно этим жестом и этим прищелкиванием.
Она широко раскрыла глаза и спросила:
— Ты не рад?
Майна не отвечал. Желая скрыть свое огорчение, он погладил ее плечо и крепко сжал руку. Но она разгадала его мысли, и он это понял. Она знала, чего он боится. Он попробовал снова улыбнуться, но вместо улыбки получилась страдальческая гримаса.
— Я не брошу тебя, Майна, — с жаром сказала Делила.
Майна притворно засмеялся.
— Никогда?
— Никогда.
— Даже если я вор, грабитель, пьяница и… безработный?
— Даже если ты одноглазый, одноногий и страшный, как дьявол.
Майна с нежностью посмотрел на нее и хотел было опять прищелкнуть языком, но Делила сделала это раньше него. Они рассмеялись. Она придвинулась ближе и заглянула ему в глаза. Он обнял ее за плечи и стал целовать в лоб. Сзади послышались чьи-то шаги, и они отпрянули друг от друга. Майна оглянулся. По тропинке шла пожилая женщина. Она улыбнулась понимающей улыбкой и прошла мимо в сторону поселка. Делила высвободилась из его объятий.
— Мне пора.
— Куда ты торопишься? — спросил он. — Может, тебе стыдно, что нас видят вместе?
— Не надо так говорить. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Но иногда я не понимаю тебя. Ты как-то… странно себя ведешь.
Майна взял ее руки в свои и посмотрел на ее обиженное лицо.
— Ты мне нравишься, — сказал он.
— Только нравлюсь?
— Не только.
— Очень нравлюсь?
— Да, очень, очень и даже больше.
— Любишь? — Она широко улыбнулась.
Майна, стараясь удержать слезы, выдавил улыбку.
— Майна, ты женишься на мне? — спросила она и обхватила его руками.
Вопрос этот, точно кувалда, ударил его по голове.
— Когда?
Она задумалась.
— Ты прав. Я должна была спросить иначе. Когда ты на мне женишься, Майна?
Майна все еще улыбался. Он был в затруднении.
— Это я спросил тебя, «когда». Отвечай.
Она вскинула голову и посмотрела ему в глаза. Лицо ее вдруг сделалось серьезным.
— А выйдет ли толк из нашей женитьбы?
Майна растерянно пожал плечами.
— Вот что мне хотелось бы знать, — продолжала она. — Очень хотелось бы.
— Мне тоже, — тихо сказал он.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, Майна?
— Конечно.
Если бы он сказал, что тоже любит ее, это была бы истинная правда. Делила — единственный человек в Шенти-ленде, единственная женщина в мире, которая понимает каждое движение его души и знает, чем он живет и, что еще важнее, чего страшится. Но он не хотел признаваться ей в любви. Пусть сама догадается. Да, он хотел бы на ней жениться. Но он не имеет на это права. И не станет объяснять почему. Всякое объяснение обидит ее. Они оба прекрасно понимают, что их дружба так и останется дружбой. Это так же верно, как то, что он любит ее. Делила должна это понять. Но беда в том, что женщинам свойственно слушаться веления сердца, а не разума.
— Ты не ответил на мой вопрос, Майна. Ты же…
— А разве нельзя… любить и оставаться друзьями? Неужели надо обязательно жениться?
— Ты не понимаешь, — сказала она. — Женщина хочет быть не только любимой. Ей нужны замужество, дети и… Нет, ты не способен этого попять.
— Нет, почему же. Я понимаю.
Да, он понимал. Слишком хорошо понимал. Однажды — это было еще в далекие школьные годы — ему пришлось слышать такие речи. Попавшись на удочку, он надавал кучу невыполнимых обещаний. Но сейчас— другое дело. Он стал взрослее и умнее. Теперь он все понимает. Хочет ли женщина быть любимой?
Да. Но одной любви ей мало. Ей нужен муж, нужны дети, жилище, счастье и обеспеченная жизнь. А что, кроме любви, может предложить ей Майна? Ничего. Не приведет же он ее на правах жены в лачугу Бритвы. Там и без этого неприятностей хватает. Сара не потерпит, да и Бритва тоже, чтобы у них в доме жила еще одна женщина. А что они будут делать с детьми в окружении воров? Детям нужен отец, способный содержать их постоянно, семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки, а этого Майна обещать никак не может. Он и сам-то не каждый день ест. Если Делила хочет замуж, то Майна должен порвать с ней ради ее же пользы. И дать возможность выйти за такого человека, который в состоянии предоставить ей домашний очаг и хоть какие-то материальные блага. Ему будет трудно без нее, он это знает, но другого выхода нет. Да, любовь, в сущности, — еще не самое главное.
— Мне пора идти. — Делила разняла руки.
— Мы сегодня еще увидимся?
— Вечером я работаю, — сказала она с сожалением.
— В баре?
— Я вижу, тебе это не по душе.
— Там будут другие мужчины.
— Я бы с радостью обслуживала тебя, а не других.
Он вздрогнул и отвернулся. Делила поняла, что обидела его, и почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Она знала, что не суждено ее возлюбленному стать «настоящим мужчиной». Никогда она не увидит его в баре на высоком табурете — веселого, хмельного, как все настоящие мужчины. Знал это и сам Майна.
