Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы (любительский перевод)
- О, Боже, Кристиан, да. Да. Пожалуйста, – я сильнее сжала и притянула его бедрами.
Он застонал. Я сжала его руки, и он толкнулся бедрами, сначала медленно, туда, обратно…
- Кристиан, пожалуйста. Жестче – я не сломаюсь!
Он застонал и начал двигаться, реально двигаться, врезаясь в меня снова и снова. О, это было божественно.
- Да, – выдохнула я, жестче сжимая его, начиная взлетать… Он застонал, добивая меня настойчиво… и я была так близка. О, пожалуйста. Не останавливайся.
- Давай, Ана, – застонал он сквозь стиснутые зубы, и я взорвалась вокруг него; мой оргазм продолжался и продолжался.
Я кричала его имя и Кристиан замер, громко закричав, взорвавшись глубоко во мне.
- Ана… – выдохнул он.
...
Кристиан лег рядом со мной, его рука ласково накрыла мой живот, широко растопыривая длинные пальцы.
- Как моя дочь?
- Она танцует, – рассмеялась я.
- Танцует? Ох… точно! Вау. Я могу чувствовать её, – он усмехнулся, в то время как наш Блип номер два совершал кульбиты внутри меня.
- Думаю, она уже любит секс.
Кристиан нахмурился.
- В самом деле? – сухо спросил он. Он подвинулся так, чтобы его губы оказались напротив моего пупка. – Но ничего не будет, пока тебе не исполнится тридцать, молодая леди.
Я захихикала.
- О, Кристиан, ты такой ханжа.
- Нет, я – заботливый отец, – он посмотрел на меня, и вдруг выражение его лица стало очень ранимым и беспомощным.
- Ты – замечательный отец, как я себе и представляла, – подняв руку, я коснулась любимого лица. Он поцеловал мой живот.
- Мне нравится это, – выдохнул он, поглаживая мой живот. – Много тебя.
Я надула губы.
- Я не люблю много себя.
- Это так потрясающе, когда ты кончаешь.
- Кристиан!
- Я с нетерпением жду вновь попробовать грудное молоко.
- Кристиан! Ты такой извращенец, – он резко приподнялся и крепко поцеловал меня. Его ноги легли между моих, и он ухватил мои руки, задирая их над головой.
- Ты любишь извращенное траханье, – прошептал он и пробежался носом вниз по моему виску.
Я ухмыльнулась, поддаваясь его заразной, похотливой улыбке.
- Да, я люблю извращенное траханье. И я люблю тебя. Очень сильно.
***
Я резко проснулась, разбуженная пронзительным визгом восторга своего сына и, хотя я не могла увидеть его или Кристиана, мое лицо едва ли не треснуло пополам от широкой улыбки. Тэд проснулся от дневного сна и резвился неподалеку вместе с Кристианом. Я тихо лежала, замерев в восхищении от умения Кристиана все время придумывать новые забавы для сына. Его терпение с Тэдом было экстраординарным… гораздо большим, чем со мной. Я хмыкнула. Но так и должно быть. И мой прекрасный мальчик, зеница ока в глазах его матери, не знал страха. Кристиан же, с другой стороны, все еще оставался чересчур заботливым для нас обоих. Мой милый, переменчивый, контролирующий Фифти.
- Давай-ка найдем мамочку. Она где-то здесь на поляне.
Тэдди сказал что-то, но я не расслышала, и Кристиан рассмеялся: открыто, счастливо. Это был магический звук, наполненный отцовской радостью. Я не могла сопротивляться. Я приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на них из своего укрытия в высокой траве.
Кристиан кружил Тэдди снова и снова, делая его визг все восторженнее. Он остановился, подкинул его высоко в воздух и поймал. Тэдди закричал с детским самозабвением. Мой маленький мужчина, мой дорогой маленький мальчик, всегда в движении.
- ‘Нова, папочка! (ПП: детское произношение слова «Снова»), – завизжал он.
Кристиан подчинился, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда он подкинул Тэдди еще раз. Но Кристиан снова поймал его, и прижал близко к себе, целуя его медные волосы, а затем и щеку. Тэдди не обратил внимания. Он начал извиваться, отталкиваясь от груди Кристиана, желая выбраться из отцовских объятий. Улыбаясь, Кристиан опустил его на землю.
- Давай найдем мамочку. Она прячется в траве.
Тэдди широко улыбнулся, наслаждаясь игрой, и оглядел поляну. Схватив руку Кристиана, он указал на что-то, но не на меня. Я не смогла сдержать хихиканья и быстро легла обратно.
- Тэд, я слышал мамочку. А ты?
- МАМОЧКА!
Я прыснула от повелительного тона Тэдди. Боже… такой же, как его отец, а ему только два.
- Тэдди! – позвала я, глядя в небо с нелепой улыбкой на лице.
- Мамочка!
