Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
– Привет. – Сердце мое того гляди ребра пробьет. «Тудух-тудух-тудух…» В ответ быстрое «привет», видимо, в смысле «ты знаешь, как я занят». – Виталь, а я по нашему парку иду… – преодолевая подступающую уже привычную истерику, пытаюсь звучать беззаботно.
– А-а… Ну хорошо. – Типа – и че дальше?
– Вит, мне кажется… – я стараюсь говорить медленно-медленно, – ты стал ко мне… как-то плохо относиться…
– С чего – ты это – взяла?! – с жуткой расстановкой, зло выдавливает мой любимый.
– Так я ошиблась? – спрашиваю резко, едва удерживаясь, чтобы не заистерить вслух.
– Слушай, у меня нет времени на выяснение отношений, – режет он безжалостно.
– Тогда давай просто поговорим, – сдаюсь я в последней надежде.
– О чем? – он вздыхает.
– Все равно. Я скучаю по тебе. – Голос мой звучит жалобно. Но надежда крепнет.
– Жень, у меня сейчас срочная работа. Я тебе перезвоню, ладно?
– Хорошо, – отвечаю тепло и почти счастливо.
Он не перезвонил. Ни через час. Ни вечером. Ни утром…
Я брела на работу, и на душе было черно, как внутри дымовой шашки. И так же взрывоопасно.
Но нужно было принимать клиентов.
В принципе – я могу… Ну что я – не профи, что ли? Что я – первый день в нашем деле?..
Первый клиент прошел.
Второй, слава богу, прошел.
Все, кажется, пока неплохо. Держусь. Включаюсь в проблемы. Ну – вроде бы включаюсь. Молодец я…
Моя третья клиентка вошла с совершенно деревянным лицом. Я указала на кресло, улыбнулась.
– Здравствуйте, как мне вас называть?
– Таня…
– А меня зовут Женя. – Я очень, очень приветлива. – О чем бы вы хотели поговорить, Таня?
Она открывает рот, но вместо того, чтобы начать говорить, закусывает губу, ерзает на стуле, смотрит себе на коленки… Явно не знает, как приступить.
– Попробуйте начать с чего угодно, – предлагаю дружелюбно. – В вашей жизни что-то произошло?
– Да. То есть уже давно происходит. Понимаете, я люблю одного человека.
Чувствую укол в сердце. Но креплюсь.
– Вы любите, – отзываюсь профессиональным эхом и киваю.
– Д-да… И, понимаете, я не знаю, любит ли он меня или нет. А я… Ну я просто больше не могу… – Таня еще недолго сдерживается, но лицо ее кривится, и она начинает рыдать. Плачет в голос. Я с ужасом смотрю на нее, пытаясь собраться.
– Танечка, – начинаю осторожно, – выпейте воды.
Она пробует пить, но чуть не роняет стакан и не может успокоиться.
– Он… он просто… – кричит сквозь слезы, – он вообще не хочет со мной говорить, он меня избегает! Я не понимаю, что случилось, почему! Ну что это все значит?! Разве так может быть, так вот вдруг?! Он же сам говорил… у-у-у…
Я чувствую, как на меня накатывает паника, но бормочу знакомые слова, пытаясь вытянуть ситуацию:
– Таня, понимаю, вам тяжело. Но давайте попробуем разобраться…
– Давайте! – Она вскидывает красное мокрое лицо с несомненной надеждой в глазах и голосе.
– Вот… вы сейчас успокоитесь – и мы поговорим. – Ее надежда еще усугубляет мое смятение. Тяну время, но уже понимаю, что ничего у меня сегодня не получится и этой девочке я не помогу, да и сама уже, кажется, без помощи не выплыву.
Я все же подсаживаюсь к Тане, глажу ее по плечу, стараясь успокоить, но с трудом сдерживаю собственные слезы.
– Мы обсудим вашу ситуацию, – обещаю автоматически, но успеваю подумать: «И что? Ну обсудим. Но что мы можем сделать?!» – Мы все обсудим, – продолжаю тем не менее, – подумаем, как лучше поступить… – «Подумаем… Только тут ничего не придумаешь. Он… просто… не любит. И все!!!»
Я заливаюсь слезами не хуже Тани. Она ошеломленно смотрит на меня.
– Ну что вы, – говорит, – спасибо за сочувствие… У вас что… то же самое?
Я только кивать могу.
– Сережа! – кричу в телефонную трубку. – Сережа! Ты мне кого-нибудь нашел, кто мне поможет? Мне очень нужно, Сережа! – Я кричу и плачу.
– Да я пока что… Ты сказала, это не срочно… Женька, ну успокойся!
– Сережа, это очень срочно! Это нужно немедленно. Сережа, я завалила консультирование! Сережка, мне просто ужасно! Умоляю тебя!..
– Жень, держись! Ты в кабинете?
– Я в туалете.
– Женька, иди в кабинет, я сейчас приду.
Я довсхлипывала. Посмотрела в зеркало – у меня детское, совсем беззащитное, заплаканное лицо. У меня очень, очень мокрые глаза, у меня дрожит подбородок, а в кулаке комок зареванного платка. Белая просторная футболка, скрывающая фигуру, запачкана на груди. Я деморализована как человек. И в настоящий момент совершенно не состоятельна как специалист. Довериться мне невозможно. Я и сама себе больше не доверяю… Чертова любовь! Чертова зависимость! Чертов Виталик!
– У меня любовная зависимость, – сказала я своему отражению. – Мне нужна помощь. – И с последней надеждой побрела к своему кабинету.
– …Так скучаю по нему…
Я сидела на очередном сеансе психотерапии и, глотая слезы, без удержу жаловалась своему психологу Олегу. После четырех занятий немного полегчало, но о собственном приеме клиентов по-прежнему нечего было и думать. Да и жить нормально пока тоже не получалось.
– Вся душа изболелась, – ныла я, раскачиваясь всем корпусом. – Все время думаю, вспоминаю, каким он был нежным. Невыносимо больно.
Я без тормозов вываливала на Олега все, что обычно мои клиенты вываливают на меня. И это занятие приносило мне горькое, но отчетливое удовлетворение.
– На днях проснулась как от удара. Приснилось, что мы в машине, уже прощаемся, и он раскрывает ладонь, таким как бы требовательным жестом, и я кладу свою руку сверху – такой ритуал у нас был, – но слышу как будто крик у себя в голове: «Больше ни-ког-да!..» – и в этот момент просыпаюсь. От ужаса. От паники. И с таким чувством, что готова на все, на все, что угодно. С мыслью бежать к нему, кричать, что я на все согласна, что стану служить ему как пес, только бы он позволил хоть иногда его видеть, быть рядом… ну перезваниваться хотя бы… Да что угодно – лишь бы знать, что с ним происходит, только не это страшное «никогда» и «ничего».
Олег кивает.
– А вы действительно уверены, Женя, что на все готовы?
– Я не знаю… Ну нет, наверное. Возможно, какие-то ошметки достоинства еще сохранились… Но мне просто необходимо любой ценой избежать этого полного разрыва, понимаете? Не могу я так сразу остаться без него, не могу! Вот к этому – совершенно не готова, точно.
– Ваша беда, Женя, в том, что вы сейчас совсем себя не любите. И цену себе определяете ничтожную. А ценник в таких случаях всегда прямо на лбу болтается. И по этому мелкому прайсу, который вы сами себе назначили и на лоб вывесили, вас оценивают окружающие. И он – в том числе. Да что я вам говорю – вы же профессионал и все понимаете.
