Эндрю Круми - Мистер Ми
— А когда волк пришел к бабушке, он ее убил, слил ее кровь в бутылку, разрезал ее мясо на куски и положил их на тарелку, надел ее ночную рубашку и залез в постель.
Минар вдруг встал.
— В чем дело?
— Я что-то услышал.
— Может, мышь пробежала?
— Или волк?
Оба прислушались. Откуда-то из-за деревьев слышалось потрескивание веток — кто-то действительно шел по лесу.
— Это олень, — спокойно сказал Ферран. — Так вот, девочка пришла в дом бабушки, и волк велел ей раздеться…
— Тише, — прошипел Минар. — Он приближается.
Они скорчились, стараясь рассмотреть того, кто продирался через чащу и подходил к ним все ближе.
— Боже, это медведь, — проговорил Минар и закрыл рукой рот, чтобы не закричать.
— Нет, человек. — Ферран уже видел человека. — Минар, — прошептал он, — запомните: если он нас найдет, не надо ему говорить, кто мы такие и как здесь оказались. Давайте договоримся, что мы ему скажем.
Но Минар был слишком напуган, чтобы мыслить связно.
— Как — что скажем? То самое и скажем.
— Придумайте себе имя.
Человек в лесу остановился, видимо, услышав их голоса.
— Не знаю, — пробормотал Минар. — Луи… Мазарен.
Ферран посмотрел в сторону остановившегося незнакомца, который вертел головой, словно пытаясь понять, откуда доносятся голоса.
— Придумайте себе какое-нибудь имя, да побыстрей, — прошептал Ферран на ухо Минару.
— Может, Мольер?
В голове у бедняги была абсолютная пустота — в точности как на экзаменах.
— Возьмите девичью фамилию своей матери, — подсказал Ферран, и тут человек крикнул:
— Эй!
А Минар, который и так весь день был на грани слез, заплакал.
— Я ее не знаю.
— Как это — не знаете девичьей фамилии собственной матери? — изумленно спросил Ферран.
— Эй! — повторил незнакомец и стал к ним приближаться. — Здесь есть кто-нибудь?
Ферран собирался спросить Минара, как он мог пребывать в невежестве относительно истории собственной семьи, но тут пришелец неожиданно свернул прямо в их сторону, и мгновение спустя состоялась встреча, отмеченная громким воплем из трех глоток. Ферран и Минар встали, чтобы поздороваться с перепуганным крестьянином.
— А я уж было подумал, не тот ли это волк, про которого говорят в округе, — сказал крестьянин, снимая шапку.
Теперь все встало на свои места: пришелец оказался просто глупой деревенщиной, и Минар приветствовал его появление — по крайней мере он спас их от ужасов ночного леса.
— Я же говорил тебе, Ферран, — сказал он, — что здесь наверняка водятся волки, а ты меня успокаивал, что они не едят людей. Вот пожалуйста! — Но каменное лицо Феррана заставило его спохватиться. — Ах да, — смущенно проговорил он, — фамилии. — И он пояснил крестьянину: — Вы, конечно, заметили, что я назвал своего товарища Ферраном, но это не его настоящее имя.
Ферран и крестьянин молча взирали на Минара.
— Меня тоже зовут вовсе не Минар. То есть меня называют Минар, так что в этом смысле Минар — мое имя, но уверяю вас, что оно не настоящее.
— Разумеется, сударь, — ответил крестьянин, ничего не поняв из его слов, но не зная, что возразить.
— На самом деле, — продолжал Минар, — это были девичьи фамилии наших матерей. — Ферран в отчаянии покачал головой. — Впрочем, и у них это были не настоящие фамилии. На самом деле это были фамилии наших бабушек, но мы иногда ими пользуемся.
— Заткнись, — сказал Ферран, а крестьянин спросил, не стоит ли ему уйти, чтобы они могли спокойно разобраться, как их зовут, но Минар его не отпустил.
— Остаться здесь среди волков и медведей? — воскликнул он. — Да к утру от нас останутся одни обглоданные кости.
Ферран предпочел бы остаться в лесу, но крестьянин согласился, что здесь не место двум господам, и предложил им ночлег у себя в доме. Так что он пошел вперед, а ферран и Минар — за ним. Крестьянин даже понес их узел, и, казалось, это не стоило ему особого труда. Минар тем временем развлекал его беседой.
— Забудьте все, что я сказал о наших фамилиях. Наша миссия требует, чтобы мы скрывали свои настоящие имена, но, когда вы к нам подошли, мы еще не решили, как себя назвать, и я выбрал имена Ферран и Минар, потому что однажды встретил их в книге.
Ферран больно толкнул его локтем в ребра, а крестьянин сказал:
— Ну и хорошо, сударь, что вы имеете дело с миссиями и книгами. Очень хорошо.
Ночь становилась все темнее, а они наконец вышли из леса на луг и приблизились к освещенному изнутри маленькому низкому домику. Когда крестьянин открыл дверь, они увидели его жену и четверых детей, молча сидевших в единственной комнате, в которой только и было мебели, что стол, кровать и очаг, где над огнем кипел котелок. Последний привлек особое внимание Минара, унюхавшего многообещающий запах голубятины.
— Король послал сюда этих двух господ по поводу их бабушек, — объяснил крестьянин жене.
— Вот и хорошо, — отозвалась она и пошла помешать в котелке.
Ферран успел внимательно осмотреть комнату еще до того, как за ним захлопнулась дверь.
— Где мы будем спать? — спросил он.
— Как где — вот здесь, — указал крестьянин на большую кровать.
— А где же спите вы и ваши дети?
— И мы здесь, сударь, — ответил крестьянин, указывая на ту же кровать.
Ферран и Минар поглядели друг на друга, на крестьянина, его жену и четверых детей.
— А в лесу действительно водится волк? — спросил Ферран.
— Здоровенный! — с восторгом воскликнул ребенок. — На прошлой неделе он съел лошадь и полдерева.
— Что до меня, — сострил Минар, — я, кажется, сейчас тоже мог бы съесть лошадь. Ну а дерево мне ни к чему. — Он подошел к очагу и заглянул в большой котелок, хотя покрытая пузырями поверхность похлебки не давала истинного представления о его вместимости. Жена крестьянина помешивала варево, глядя на Минара.
— Видимо, очень вкусная похлебка, — сказал ей Минар, — но, может быть, ей хватит кипеть, а то мы втянем все содержимое котелка носами еще до того, как оно достигнет наших ртов.
Хозяйка поставила котелок на длинный стол, за которым разместились все обедающие: хозяин сел на одном конце стола, хозяйка на другом, все четверо детей втиснулись на скамейку с одной длинной стороны, а Феррану и Минару предложили такую же скамью с другой стороны. Дети уселись по росту, и гости поняли почему: после того, как хозяйка наполнила их собственные тарелки, похлебки явно осталось недостаточно на всех. Мальчик, который говорил про волка, устроился поближе к котелку, а остальные выстроились, так сказать, в очередь согласно его или ее физической силе; в результате следующий мальчик получил приличную порцию, а двум маленьким девочкам, сидящим на конце стола, досталась одна тарелка на двоих.
Ферран пожалел их и, перегнувшись через стол, добавил им похлебки из собственной тарелки. Этот жест не вызвал комментариев: за столом слышались только чавканье и хлюпанье. Вообще за весь обед никто не произнес ни слова, не считая того, что Минар вдруг расплакался.
— Извините, пожалуйста, — сказал Ферран. — Моего друга только что постигла тяжелая утрата.
Крестьянин сочувственно кивнул.
— А много было лет его бабушке?
— Восемьдесят один год, — быстро ответил Ферран, решивший, что им лучше поддакивать крестьянину, как бы тот ни истолковывал слова Минара.
Крестьянин опустил тарелку, выпив из нее последние остатки похлебки, и сказал:
— Вроде я ее не знал. — Потом спросил жену: — У нас тут, кажись, никто не умирал, а?
— Она жила не здесь, — объяснил Ферран, похлопывая по спине Минара, который опустил голову на деревянный стол и безутешно рьщал под любопытными взглядами детей.
— А, — отозвался крестьянин. — Но король прислал вас сообщить о ее смерти, так?
Ферран утомленно кивнул:
— Не совсем король, но, в общем, вы правы. Затем Минар поднял голову и, вытирая ладонью слезы, объявил крестьянину:
— Я хочу найти родителей девятнадцатилетней портнихи из Монморанси, которую звали Жаклин. — Внезапно он издал звук еще более странный, чем все его рыдания. Дело в том, что Ферран изо всех сил стукнул его под столом по ноге.
— Жаклин? — Крестьянин подумал, слизывая последний кусочек со своей тарелки. — Уж не дочь ли это Корне, мастера по дереву, который живет на краю поместья?
— Да, кажется, так.
Минар получил еще один удар по ноге и злобно глянул на Феррана.
— Она дружила с вашей бабушкой? — спросил крестьянин.
— Нет, — перебил его Ферран. — Это просто еще одно имя, которое он вычитал в книге.
Крестьянин совсем опешил, и за столом опять воцарилась тишина. Минар с увлечением черпал ложкой похлебку, и вскоре на нем сосредоточились взгляды всех остальных, поскольку его порция была самой большой и он закончил есть последним.
— У вас удивительно вкусная голубятина, — сказал он, опустошив тарелку.
