Манохар Малгонкар - Излучина Ганга
Он посмотрел на Деби-даяла, и снова его больно кольнула непрошеная ревность. Деби напоминал ему совсем молодого Неру: удивительно красивого, богатого, образованного, с прекрасными манерами, призванного управлять и знающего о своем призвании.
— Ты! — быстро произнес он, словно выстрелил, и указал на Деби-даяла.
Тесно прижавшись друг к другу, они лежали рядом в ночной тьме. Один бородатый, смуглый, широкоплечий, самоуверенный, но спокойный и осторожный. Другой изящный, гибкий, взволнованный, тщетно пытающийся унять нервную дрожь.
Отсюда, из-за толстого ствола кикара, они, слегка приподнявшись, могли без помех наблюдать за самолетом, стоявшим в каких-нибудь трехстах ярдах. До них доносились скрежет легкого металла под порывами ветра, запах горящего масла, резины…
Постепенно разгоравшееся пламя охватывало контур самолета и отбрасывало розоватые отблески на все окружающее. Они заметили остановившийся у проходной будки грузовик с включенными фарами. Пять или шесть человек соскочили с него и бросились к огненному кругу, потом внезапно остановились и отступили, словно споткнувшись о невидимый барьер. Они безучастно стояли на месте — жестикулирующие маленькие фигурки в театре теней, — голоса их тонули в реве бушевавшего пламени.
Старший из тех двух, за деревом, наблюдал эту сцену, ухмыляясь и поглаживая бороду. Он повернулся к своему спутнику и в мерцающем свете сумел разглядеть выражение какой-то особой ненависти на его лице. Можно было подумать сначала, что Деби-даял восхищен самим фактом диверсии, совершенной в глубокой тайне, а отнюдь не уничтожением английского самолета. В его сияющих глазах играло пламя, губы были плотно сжаты. Шафи долгую минуту не мог оторваться от жуткой игры света на этом лице. «Бог мести злорадствует», — подумал Шафи. Он заставил себя отвернуться и снова посмотреть на горящий самолет.
Они продолжали наблюдать. Вдоль взлетной полосы проехала вторая машина, три человека — все европейцы — вышли из нее и присоединились к остальным.
— Офицеры! — шепнул старший. — Полковник Дрейфорд и его адъютант. В парадной форме. У них, наверное, сегодня вечеринка. Третий скорее всего пилот. — Он улыбнулся, ожидая одобрения младшего. Но тот был все еще в экстазе, с застывшей маской ликования на лице.
Снова возвратились темень и тишина. Оставался лишь острый запах гари. Несколько минут каждый из них думал о своем. Потом Шафи тронул Деби-даяла за плечо. Пришлось толкнуть его довольно сильно, чтобы он наконец очнулся.
— Пора, — шепнул Шафи.
Плотно прижимаясь к земле, они поползли сквозь кустарник, мимо деревьев, к берегу реки. Они ползли и твердо знали, что все это делается ради тех мужчин и женщин, которых заставили ползать по улицам Амритсара двадцать лет назад.
Сеть закинута
Начальник отдела уголовного розыска Бристоу вошел в комнату, где висели карты, на одно из тех совещаний, которые он называл «утренней молитвой по пятницам». Это был поджарый, чем-то напоминающий охотничью собаку человек в габардиновой куртке цвета хаки, серых фланелевых брюках, с трубкой в зубах. Коротко подстриженные волосы с проседью, маленькие усики, стального цвета глаза довершали типичный портрет славного, добродушного колониального офицера. Однако под этой благодушной оболочкой скрывались неистовая целеустремленность и бычье упрямство человека, готового либо умереть от пули убийцы, либо стать генеральным инспектором полиции и получить дворянскую грамоту из рук благодарного монарха.
Остальные полицейские чины уже собрались и толпились вокруг стола, на котором лежала карта северных округов провинции Пенджаб. Как всегда, синими, красными и зелеными флажками были отмечены пункты особой активности террористов. Синие флажки фиксировали инцидента, происшедшие за последнюю неделю.
Бристоу небрежно ответил на приветствия подчиненных и подошел к карте. Некоторое время он молча изучал ее.
— Гм-гм, восемь на той неделе, нет, девять, — пробормотал он. — Мы здорово работаем, а?
Офицеры молча улыбнулись вымученной улыбкой в ответ на явный упрек начальника.
— В шести случаях это только испачканные придорожные столбы, сэр, — возразил старший инспектор Мансур.
— О, шесть — одним меньше, чем на прошлой неделе. И не в одном районе, я полагаю?
— Нет, в разных местах, сэр. Как обычно.
— А остальные три эпизода?
— Уничтоженный самолет на аэродроме в Дарьябаде, подожженный почтовый ящик в деревне Каранди, разрушенный памятник королеве Виктории в парке Джамботи.
«Бедняжка Викки… ей тут столько памятников понаставлено», — подумал Бристоу. Его взгляд остановился на каком-то участке карты.
— Что за красный флажок? Вот тот, тоже в Дарьябаде?
— Пирс побывал там, сэр, — сообщил Мансур.
— Красный поставлен по жалобе строительной компании «Кервад», — начал было сержант Пирс.
— По поводу пропажи динамитных шашек?
— Так точно, сэр. И ящика со взрывателями.
— Что-нибудь удалось выяснить?
Пирс смутился.
— Никак нет, сэр. Компания каждый день расходует уйму взрывчатки и. запалов. Они строят мост в Наши. Возможно, просто произошла ошибка в отчетности. Такие вещи случаются очень часто, и, по правде говоря, не все об этом докладывают. Деван-бахадур Текчанд — человек мелочный, вот он и сообщил комиссару, что мы не слишком усердно расследуем его жалобу.
— Да, да, теперь я вспомнил. По-видимому, все так и есть, я поговорю с комиссаром.
— Это было бы лучше всего, сэр.
— Что еще?
— Раз уж я там оказался, решил заглянуть в Клуб физической культуры Ханумана. Помните, на прошлой неделе мы решили установить за ним наблюдение?
— Правильно. Власти всегда должны присматриваться к собраниям молодежи.
— Да, сэр.
Бристоу поднял брови.
— Ну и что?
— Мне нечего доложить, сэр, — ответил Пирс. — Я наблюдал три дня. Со среды до пятницы. Ничего существенного. Ребята поднимают штангу, борются и всякое такое. Мне удалось пробраться внутрь, когда все разошлись. Простой висячий замок. Там только гимнастическое оборудование, больше ничего. Только… Только хотелось бы обратить внимание, сэр: эспандеры, штанги и все прочее — немецкого производства.
Бристоу хохотнул.
— Потому что немцы делают все эти штуки лучше и продают дешевле. Мой сын и то добыл себе немецкие гантели.
Пирс виновато улыбнулся.
— Я считал, стоит сказать об этом…
— И правильно считали. Кто платит за все эти игрушки?
— Все куплено на пожертвования, и главный жертвователь — деван-бахадур Текчанд. Он дал им тысячу рупий.
— Тот самый наш деван-бахадур-сахиб, у которого пропала взрывчатка?
— Так точно, сэр.
— О, тогда здесь дело чистое. Нельзя же предположить, что такой человек одной рукой помогает банде террористов, другой — подписывает жалобу о пропаже взрывчатки! Он всегда охотно жертвует на нужды полиции. Тысячу рупий, говорите?
— Так точно, сэр.
— Многовато. Зачем ему понадобился Клуб Ханумана?
— Его сын Деби-даял — член клуба.
— А, тогда понятно. Расскажите мне о сыне, — попросил Бристоу.
— Учится в колледже. Любитель японской борьбы.
— Дзю-до? Кто его тренирует? Томонага?
— Так точно. Два раза в неделю.
— Он большой мастер, этот Томонага. В университете он тоже ведет занятия. — Бристоу покачал головой. — Расскажи-ка мне про самолет. Как им удалось его поджечь?
— Это довольно трудно установить, сэр. Никаких следов не осталось, все сгорело дотла. Но скорее всего им удалось запихнуть под фюзеляж тюк ваты, пропитанный бензином. А потом все вспыхнуло от одной спички.
— От спички, ты полагаешь? У них не могло быть взрывателей?
— Боюсь сказать, сэр.
— Сколько их было?
— Обнаружены следы двоих.
Бристоу уселся за стол и принялся раскуривать трубку.
— Как выглядят следы?
— Теннисные туфли.
— Гм-м, не очень густо.
— Так точно, сэр.
— И все-таки нам ясно, что они заранее изучили расположение аэродрома и знали, что со стороны реки нет охраны. Им еще накануне стало известно, что самолет прилетел. Кто мог видеть, как он приземлился?
— Очень многие, сэр, несмотря на то, что аэродром в десяти милях от города. В наших местах самолеты в диковинку.
— Значит, им хватило нескольких часов, чтобы получить сведения о вынужденной посадке самолета и послать поджигателей. Что за самолет?
— Простите, сэр?
— Я спрашиваю, какой марки самолет?
— «Вапити»[37]. Из тринадцатой разведывательной эскадрильи.
— Так. Есть какие-нибудь версии?
Сержант Пирс смущенно заерзал на стуле, услышав нотки недовольства в голосе начальника.
