Энн Пэтчетт - На пороге чудес
— Доктор Свенсон похоронила его там же, на месте. Об этом она сообщила нам в письме. О его смерти она пишет очень скупо, лишь пару слов, но, как вы говорите, ей некогда, она занята исследованиями. Жена доктора Экмана попросила меня поехать сюда, в Манаус, и по возможности выяснить, что случилось. Она хочет понять, что ей сказать детям о смерти их отца.
Тут в магазин вошли три женщины, одна из них с ребенком, а через минуту появилась еще одна пара. Казалось, они знакомы между собой. Мать передала ребенка своей спутнице, а сама стала выбирать растительное масло.
— Мне нужно сесть, — Барбара сказала это без всякой драмы в голосе.
Бовендеры вышли на улицу и сели на цементные ступеньки у входа. Джеки тут же вернулся в магазин за бутылкой воды.
— Ах, какое несчастье, — сказал Милтон Марине. — Бедный доктор Экман. Мне очень жаль.
Марина кивнула, не в силах сфокусировать зрение на Милтоне, Бовендерах или на чем-либо в магазине.
Барбара выпила воду, и Бовендеры удалились.
Родриго собрал отложенные ими товары — салфетки, теннисные мячи, широкополую шляпу, манго и бананы, — разложил их по сумкам и выписал подробный счет компании «Фогель».
Марина уже досадовала на свою несдержанность: возможно, она оборвала единственную нить, которая могла привести ее в джунгли. Возможно, Андерс с его дотошностью показался им назойливым, ухитрился их утомить.
Но все-таки ей хотелось думать, что, если бы умерла она, а он приехал ей на смену, его терпение тоже имело бы пределы…
Четыре
Джеки сидел впереди рядом с Милтоном, а Марина сзади с Барбарой. Они ехали по дороге на Понта-Негра. Ветер врывался в машину и проносился через заднее сиденье. Пряди волос Барбары взлетали и били Марину по щекам, хотя Барбара старательно придерживала их обеими руками. Джеки плохо переносил езду в автомобиле, а дорога на пляж не могла похвастаться прямизной и отсутствием выбоин.
— Лучше, когда машину продувает? — спросил Милтон у Джеки.
Ответа он не получил.
— Ему нужен свежий воздух! — крикнула Барбара с заднего сиденья.
Марина чуть было не возразила, что воздух не очень-то и свежий, но воздержалась от комментариев.
Бовендеры позвали ее на пляж, и она решила продемонстрировать свою признательность. Когда Милтона попросили их отвезти, он сказал, что им нужно выехать в шесть часов утра, не позже. Что пляж, как и рынок — исключительно утреннее дело.
Но Бовендеры и слушать не хотели об этом.
Они заявили, что самое раннее время — девять утра, иначе они будут просто никакие. В девять утра Милтон и Марина ждали их у дома, но молодая пара появилась почти в десять.
По мнению Марины, старт был неудачный.
— А от занятий серфингом вас не укачивает? — спросила она, перекрикивая шум ветра. Они ехали быстро, об этом попросил Джеки, чтобы поскорее выбраться из машины.
— Нет, с этим у меня нет проблем, — ответил он.
— Он может прокатиться даже на волне-убийце, а вот лодки не переносит, — сообщила Барбара. — Господи, он даже смотреть на лодки не в состоянии! Не может даже гулять возле порта.
— Пожалуйста, не надо, — слабым голосом простонал Джеки.
— Извини, — сказала Барбара и отвернулась к окну.
— Зато когда я сажусь за руль, все мои проблемы исчезают, — сообщил Джеки.
После очередного крутого поворота Милтон резко ударил по тормозам, потому что на дорогу выбежала белая коза с шелковистой шерстью. Даже Марина, не страдавшая от укачивания, почувствовала, как у нее едва не вывернулся желудок. Коза еле-еле избежала гибели, но не поняла этого. Лишь с легким удивлением подняла голову, понюхала асфальт и двинулась дальше. Джеки открыл дверцу, и его стошнило.
— Я не могу пустить вас за руль, — заявил Милтон.
— Знаю, — ответил Джеки и прикрыл глаза рукой.
Накануне вечером, в ресторане, Бовендеры составили список всего, что Марине нужно посмотреть в Манаусе.
— Постарайтесь посетить местные достопримечательности, — сказал Джеки. — Больше тут нечего делать.
Они предложили ей съездить с ними на пляж и в Музей естественной истории. Но для этого была нужна машина. Тогда Барбара вытащила свой сотовый и позвонила Милтону. Его номер был в меню ее телефона.
Бовендеры приехали к ней. Почти неделю они выжидали после той неудачной первой встречи, но все-таки позвонили. Они хотели расспросить ее об Андерсе, ошибочно полагая, что Марина знает о его смерти гораздо больше, чем рассказала.
— Что вам написала Энник? — Барбара наклонилась к ней так близко, что Марина ощутила запах ее духов — смесь лаванды и лайма.
— Она сообщила, что он умер от лихорадки. И что она похоронила его там же. Это все, что я знаю.
Ресторан был слабо освещен, с цементным полом и сухими пальмовыми листьями над баром. В углу стояли два автомата для игры в пинбол; они трещали и звякали даже тогда, когда возле них не было играющих.
Барбара нервно помешивала в стакане тонкой красной соломинкой.
— Оттуда практически невозможно перевезти тело в Манаус.
— Но ведь люди как-то перевозят умерших даже из более удаленных мест, — возразила Марина. — Я понимаю, что доктор Свенсон лишена сентиментальности, но и она взглянула бы на ситуацию иначе, будь на месте Андерса ее муж. Жена Андерса хочет похоронить его на родине. — «Но больше всего ей бы хотелось, чтобы он никуда не уезжал», — мысленно добавила она.
— У Энник есть муж? — спросила Барбара.
— Я ничего не знаю об этом.
— Вы говорили с Энник о том, что нужно сделать с телом доктора Экмана?
Разговаривала в основном Барбара. Джеки занялся твердыми, солеными полосками плантайна, которые в Манаусе заменяли чипсы.
— Насколько я понимаю, у нее нет телефона. Она написала письмо, а когда оно пришло в «Фогель», Андерс был мертв уже две недели, — Марина пригубила фруктовый ромовый пунш, который Джеки заказал для всех. — Она написала письмо мистеру Фоксу.
Барбара и Джеки переглянулись.
— Мистеру Фоксу, — в один голос проговорили они неодобрительным тоном.
Марина поставила пунш на стол.
— Вы его знаете? — спросила Барбара.
— Он президент компании «Фогель», — ровным голосом ответила Марина. — Я работаю у него.
— Он жуткий?
Марина посмотрела на собеседницу и улыбнулась.
Честно говоря, она злилась на мистера Фокса. Он сдержал свое обещание и прислал ей еще один телефон, несколько разных антибиотиков и столько лариама, что его хватит на шесть месяцев. Если он намекал этим на что-то, то смысл намека ее не обрадовал.
— Нет, — ответила она бесстрастным тоном, — он вовсе не жуткий.
Барбара махнула рукой:
— Зря я спросила… Но вы поймите…
— Мы очень заботимся об Энник, — заявил Джеки, обкусывая край полоски.
Барбара энергично закивала; закачались ее длинные серьги, украшенные крошечными изумрудами. Она нарядилась к обеду; на ней был изумрудно-зеленый шелковый топ без рукавов. Такая красивая женщина. Вероятно, здесь ей нелегко, ведь здесь даже особо некуда пойти…
— Конечно, вы огорчены из-за смерти вашего друга. Мы и сами расстроились, но вины Энник тут нет. Просто она крайне сосредоточена на своей работе. Иначе она не может.
После приезда в Амазонию Марине стало казаться, что здесь запросто можно погибнуть от бесчисленного множества причин, и винить будет некого, разве что мистера Фокса — на него можно свалить что угодно.
— Я никогда и не считала ее виноватой.
Барбара восприняла ее слова с большим облегчением.
— Я рада! — воскликнула она. — Энник нужно понять, а когда поймешь, становится ясно, что таких, как она, больше нет. Вероятно, вы давно ее не видели или забыли. (Казалось, она знала такие вещи, которые просто не могла знать.) Энник — стихия, сила природы. У нее увлекательная работа, но вообще-то, к ней невозможно приложить никакие мерки. Что поразительно, она сама по себе явление, вы согласны? Я пытаюсь представить себе, что вот бы у меня была такая мать или бабушка, абсолютно бесстрашная женщина, которая видит мир без всяких границ и пределов…
Марина вспомнила, что когда-то думала то же самое.
У нее тоже возникала мимолетная мысль, сидевшая где-то в глубине сознания: «Что, если бы доктор Свенсон была моей матерью?»
И она тут же приказала себе позвонить перед сном матери, пусть даже это будет поздно.
— Но при чем здесь мистер Фокс?
— Он достает ее, — заявил Джеки.
Он словно внезапно проснулся и увидел себя в ресторане, в разгар беседы. Его голубые глаза ярко сияли из-под бахромы необычайно длинных ресниц.
— Он шлет ей письма, спрашивает, что она делает. Раньше звонил ей.
— Тогда-то она и выбросила телефон, — пояснила Барбара. — Еще за несколько лет до нашего приезда.
Марина сняла с ободка стакана ананасный ломтик, макнула в пунш и съела.
