Мортон Ру - Волна
В коридоре прозвенел звонок, и до Бена донеслись хлопанье дверей и топот выбегающих учеников. Почему-то школьникам свойственно очень быстро убегать из класса, но на следующий урок они ползут со скоростью улитки. В общем-то, Бен считал, что сегодня детям в школе учиться много лучше, чем в его время. Но кое-что в нынешней школе ему не нравилось. Например, халатное отношение к своевременному приходу в класс. Пять, а то и десять минут ценного времени уходит иногда впустую, пока ребята сползаются на урок. Раньше, когда он учился в школе, если после второго звонка ты не был в классе, тебя ждали неприятности.
Другая беда — домашние задания. Школьники больше не считают их выполнение своей обязанностью. Можешь кричать на них, угрожать выставить F или оставить после уроков — бесполезно! Домашние задания стали практически факультативными. Или, как сказал ему пару недель назад один девятиклассник: «Разумеется, я знаю, что уроки делать надо, мистер Росс, но моя общественная жизнь — прежде всего!»
Бен хмыкнул. «Общественная жизнь»!
В класс начали входить ученики. Росс увидел Дэвида Коллинза. Это был высокий красивый парень, задний бегущий футбольной команды и, кроме того — бойфренд Лори Сондерс.
— Дэвид, — сказал Росс, — ты не мог бы настроить этот проектор?
— Ясное дело, могу, — ответил Дэвид.
Росс наблюдал, как ловко Дэвид обращается с проектором. Всего несколько секунд потребовалось ему, чтобы вставить ленту. Бен улыбнулся и поблагодарил его.
В класс, с трудом передвигая ноги, вошел толстый Роберт Биллингс. Его рубашка, как обычно, хвостами свисала по бокам, а волосы были в таком беспорядке, как будто он забыл их расчесать, встав утром с кровати.
— Мы чё, кино смотреть будем? — спросил он, заметив проектор.
— Нет, придурок, — сказал парень по имени Брэд, который особенно любил изводить недотепу. — Мистер Росс просто так включил проектор, для смеха.
— Уймись, Брэд, — строго сказал Бен.
В классе было уже достаточно учеников, чтобы Росс мог начать раздавать работы.
— Итак, — громко сказал он, привлекая внимание класса. — Это домашнее задание за прошлую неделю. В целом неплохо. — Он прошел по проходу, вручая работы их авторам. — Но я вас снова предупреждаю. Работы становятся все неряшливее. — Он остановился и поднял один из листов, показывая его классу. — Взгляните. Неужели обязательно нужно рисовать на полях домашнего задания?
В классе захихикали.
— Чье это? — спросил кто-то.
— Неважно, — Бен перетасовал листы и продолжил их раздавать. — Начиная с сегодняшнего дня, я буду снижать отметки за каждую неряшливую работу. Если на листе много исправлений или ошибок, перепишите начисто перед тем, как сдавать. Договорились?
Несколько человек кивнули. Остальные даже внимания не обратили. Третий раз в этом семестре он говорил им о грязных работах. Бен подошел к стене и опустил экран.
Глава 2
Они проходили Вторую мировую войну. Сегодня Бен Росс решил показать классу документальный фильм о зверствах, творившихся в нацистских концлагерях. В затемненной комнате школьники не отрывали глаз от экрана. Они смотрели на мужчин и женщин, изнуренных и истощенных до такой степени, что больше напоминали обтянутые кожей скелеты. Самой широкой частью ног у этих людей были коленные суставы.
Бен уже раз шесть видел этот фильм или другие, похожие. Но вид безжалостной, бесчеловечной жестокости нацистов все так же вызывал в нем ужас и гнев. Проектор потрескивал, и Бен взволнованно комментировал происходящее на экране:
— То, что вы видите, происходило в Германии с 1934 по 1945 год. Это сделал человек по имени Адольф Гитлер. Бывший чернорабочий, портье, маляр — он занялся политикой после Первой мировой войны. Германия проиграла ту войну, ее руководство беспомощно, инфляция высока, тысячи бездомных, голодных и безработных.
— Для Гитлера это был удачный момент, позволивший ему быстро продвинуться по иерархической лестнице в нацистской партии. Он придерживался теории, что евреи — разрушители цивилизации, а немцы — высшая раса. Теперь мы знаем, что Гитлер был параноиком, психопатом, в буквальном смысле сумасшедшим. В 1923 году за свою политическую деятельность он был посажен в тюрьму; но к 1934 году он со своей партией сумел взять под контроль правительство Германии.
Бен на минуту прервался, чтобы школьники могли смотреть фильм. Там как раз показывали газовые камеры и груды тел, сложенные в штабеля, как дрова. Еще живые человеческие скелеты выполняли ужасное задание — укладывали мертвых под надзором солдат. Бен почувствовал тошноту. Как, черт побери, люди могли заставлять других делать такое, спрашивал он себя!
Он снова заговорил:
— Гитлер называл лагеря смерти «окончательным решением еврейского вопроса». Но не только евреев — любого, кого нацисты считали неполноценным, отправляли туда. Их сгоняли в лагеря со всей восточной Европы. Там их заставляли работать, морили голодом и мучили, а когда они больше не могли работать, нацисты уничтожали их в газовых камерах. Останки сжигались в крематориях.
Помолчав, Бен добавил:
— Продолжительность жизни заключенных должна была составлять двести семьдесят дней, но многие не выдерживали и недели.
На экране появились здания крематория. Бен хотел сказать, что дым, поднимающийся из труб, это дым от горящего человеческого мяса. Но не сказал. Впечатление от фильма и без того будет достаточно сильным. Какое счастье, что люди пока не изобрели способа передавать на экране запах! Ужаснее всего была бы эта вонь. Самая омерзительная вонь от самого омерзительного из всех деяний, совершенных в истории человечества.
Фильм подходил к концу, и Бен сказал:
— В общей сложности нацисты уничтожили в лагерях смерти более десяти миллионов мужчин, женщин и детей.
Фильм закончился. Сидящий у двери включил свет. Бен обвел глазами класс. Ребята в большинстве выглядели подавленными. В его планы не входило их шокировать, но он знал, что действие фильма будет именно таким. Многие из этих школьников выросли в маленьком пригороде, лениво раскинувшемся вокруг школы «Гордон». Воспитанные в благополучных семьях среднего класса, они были на удивление наивны и, несмотря на переполненность вездесущих СМИ жестокостью, чувствовали себя в своем провинциальном мирке как за каменной стеной. Вот и сейчас несколько ребят принялись дурачиться. Должно быть, страдания и ужас, показанные в фильме, они восприняли как еще одну телепрограмму. Сидящий у окна Роберт Биллингс спал, уронив голову на руки. Но Эми Смит за передним столом, казалось, вытирала слезы. И Лори Сондерс тоже выглядела расстроенной.
— Я вижу, что многие из вас расстроились, — обратился Бен к классу. — Но я показал вам этот фильм не только для того, чтобы вызвать у вас такую эмоциональную реакцию. Я хочу, чтобы вы подумали о том, что увидели, и о том, что я вам рассказал. Вопросы есть?
Эми Смит быстро подняла руку.
— Да, Эми?
— Все немцы были нацистами? — спросила она.
Бен покачал головой:
— Нет, на самом деле менее десяти процентов населения Германии состояли в нацистской партии.
— Тогда почему же никто не попытался их остановить? — спросила Эми.
— Точно сказать не могу, — ответил Росс. — Могу только предположить, что они боялись. Хотя нацисты были в меньшинстве, но это было высокоорганизованное, вооруженное и опасное меньшинство. Вам следует помнить, что остальное население Германии было неорганизованным, невооруженным и запуганным. Кроме того, они пережили ужасные времена инфляции, которая практически разрушила страну. Вероятно, некоторые из них надеялись, что нацисты способны восстановить их общество. Так или иначе, после войны большинство немцев уверяли, что ничего не знали о зверствах нацистов.
В переднем ряду взметнулась рука чернокожего парня по имени Эрик:
— Это безумие! — сказал он. — Разве можно истребить десять миллионов человек так, что никто этого не заметит?!
— Да! — воскликнул Брэд, тот самый, который до урока насмехался над Робертом Биллингсом. — Этого не может быть!
Фильм определенно произвел впечатление, и Бен был этим доволен. Приятно было видеть их заинтересованными.
— Ну что ж, — сказал он Эрику и Брэду, — я могу лишь повторить, что после войны немцы утверждали, будто ничего не знали о концлагерях и убийствах.
На этот раз руку подняла Лори Сондерс.
— Но ведь Эрик прав, — сказала она. — Как могли немцы спокойно сидеть, когда вокруг них происходили массовые убийства, да еще и уверять, что ничего не знали? Как они могли так поступать? И как они могли так говорить?!
— Нацисты были в высшей степени организованы и внушали страх — вот все, что я могу вам сказать, — ответил Бен. — Поведение остального населения Германии остается загадкой: почему они не пытались остановить это? Как могли утверждать, что ничего не знали? Мы просто не знаем ответа.
