Дмитрий Правдин - Записки из арабской тюрьмы
Видел я, правда, как одному пытались перерезать горло пластиковым ножом, но, естественно, ничего не получилось. Но напугать — напугали! Зэк, если захочет вскрыть вены или кого-то порезать, всегда найдет, чем это сделать. Почти у каждого на мизинце был ноготь в 1,5–2 см в длину, которым можно было и в носу, и зубах ковырять, а при желании пустить в ход как оружие.
До своей поездки в Африку я думал, что все фильмы делятся на три категории — хорошие, плохие и индийские. Сейчас я добавлю, что после индийских следует ставить арабские, в частности египетские.
До того момента, пока я не понимал арабского языка, я к этим фильмам относился равнодушно. Но по мере пополнения своего словарного запаса арабскими словами, я стал присматриваться и к арабским фильмам.
Зрелище не для слабонервных! Шестидесятилетние толстые тетки, смуглые от природы, густо намазывали кожу лица белилами и на этом фоне рисовали при помощи косметики новое лицо. Причем кожа и руки оставались смуглыми и сморщенными от времени. Они много говорили, как сказали бы в России, «трещали», пели и пытались трясти своими жирными телесами, исполняя подобие танца живота. Все это было сдобрено бабаханьем по многочисленным барабанам и мерзким звуком зокры — музмаром. Сюжет, как правило, был незатейлив, сценаристы не утруждали себя изысками. Все ставки делались на игру актеров, которая, мягко говоря, оставляла желать лучшего.
В каждой сцене безобразно кривили рожи, что, по замыслу режиссера, обозначало гамму чувств и переживаний, отражающихся на лицах героев. А по мне, это выглядело, по меньшей мере, кривлянием и клоунадой. Даже старые комедии с окунанием лица в торт и паданьем на ровном месте казались шедеврами на фоне данных, пардон, фильмов.
Причем арабские киноленты в большинстве и не были комедиями, некоторые как раз именовались трагедиями. Но как увидишь на экране размалеванную тетку, решающую вопросы жизни и смерти с плюгавым лысым мужичонкой, ежеминутно шевелящим своими усами и сдвигающим брови к переносице, то хочется откровенно ржать, а не сострадать. Ибо играют они юных влюбленных. Коим злые силы не дают быть вместе. А у самих актеров уже правнуки в пятом классе учатся, и этот факт никакой грим не скроет.
Удивительно, но у этих «фильмов» масса поклонников, хотя в разговоре многие соглашаются, что на свободе подобную чепуху не смотрели бы. Но годы, проведенные в неволе, дают о себе знать, чувства к прекрасному атрофируются, сказывается длительное пребывание в мужском коллективе, поэтому любая женщина, увиденная на экране, кажется воплощением красоты и желания. И ничего, что она страшная и старая, главное — она ЖЕНЩИНА! Так что подобные «шедевры» в местах лишения свободы всегда идут на ура.
В тюрьме дополнительно налажена трансляция видеофильмов по кабельному телевидению. По вечерам показывают либо египетские, либо американские фильмы. Первые идут на египетском диалекте арабского языка, а вторые дублированы на французском, который большинство сидельцев не понимают. Но все равно смотрят, так как показывают вожделенную западную жизнь, у которых она ассоциируется со свободой. Просто сидят и тупо смотрят, не понимая слов.
В принципе все голливудские стрелялки настолько стары, что многие видели их еще на воле. Очень часто крутили «Рембо». Выбор фильмов невелик, тем более что их повторяли с завидной периодичностью, через месяц-другой, и многие знали их содержание наизусть.
Телевизионных каналов в тюрьме всего четыре: 7-й канал — правительственный, 21-й — проправительственный, «Ганнибал» числится как коммерческий, но, по сути, правительственный, есть еще итальянский канал — «Районо». Остальные «глушатся», непонятно только, отчего позволяют смотреть «Районо», ведь там в избытке показывают обнаженных итальянских красавиц, что негативно сказывается на психике заключенного.
Очень многие после просмотра бегают в туалет онанировать. Как шутят сами зэки, «Йохнук сардук». В переводе на русский — «Душить петуха». Вот они своего «петуха» в туалете и «душат».
Надо сказать, что туалет в камере отличается от толчка в КПЗ. Это отгороженный двухметровой стеной угол, размерами 1,5 на 1 метр, имеет входную дверь, но без засова. Унитаз близнец кэпэзэшного — вровень с полом, сбоку кран и литровая пластиковая кружка для гигиены. Прежде чем зайти в туалет, необходимо постучаться и узнать, нет ли там кого. Считается западло не постучаться в дверь и зайти, когда там занято.
Кроме своего прямого назначения, туалет используют и как душ. Набирают в тазик воды и, поливая ковшиком, моются. Таз и ковшик передают родственники.
Новоиспеченный друган предложил мне такой «душ», я с радостью согласился, так как больше недели не мылся и не брился. Мне выдали полиэтиленовый тазик, ковшик, шампунь, туалетное мыло, чистое полотенце и чистые «гавайские» шорты. Я поинтересовался, а когда ж мне выдадут белье, одежду, полотенце — ну в общем все то, что полагается заключенному.
Мой вопрос изрядно развеселил сокамерников, оказывается, здесь ничего никому никто не выдает. Одежда, постельное белье, одеяла и прочая утварь обеспечивается родственниками. В камере есть кровать с поролоновым матрасом и все. Если родственники не принесут, будешь спать на голом матрасе и то, если повезет, а то многие и на полу спят, и на полках из-под вещей.
Кран для воды был один — холодный, но вода вполне пригодна для мытья, так как нагревалась градусов до сорока. Зашел в кабинку, повесил штаны на дверь, из них выпала чудом сохранившаяся у меня после многочисленных обысков монета в 50 миллимов. Я слышал, как она упала на пол и покатилась, через секунду выглянул из-за двери, ее уже нигде не было видно. Моментально сперли! Я не стал устраивать разборки и наживать врагов, просто сделал вывод — «что упало, то пропало!» работает в данных условиях хорошо.
Я с удивлением отметил, что вода, смываемая с моего тела, была до неприличия черной, сказывалась неделя, проведенная в КПЗ. Я тщательно вымылся, вымыл голову шампунем, постирал свою одежду и надел подаренные шорты. Вода освежила и прибавила сил. Страх потихоньку проходил, но я еще с опаской оглядывался на своих сокамерников.
Народ окружал разношерстный, и молодежь от восемнадцати годиков, и старики с трясущимися руками, перед законом все были равны.
Я больше недели не видел себя в зеркало, но ощущал, что на лице выросла неуемная поросль. Я спросил у своего «друга» насчет побриться, но он объяснил, что сегодня не получится.
Как оказалось, сам тут не бреешься. Парикмахеры — хажими, каждый день, кроме воскресенья и праздничных дней, с 10 утра бреют и стригут заключенных. У них имеются специальные станки, по форме — опасная бритва, где имеется специальный пазик, куда они вставляют половинку безопасной бритвы типа нашей «Невы» или «Рапиры». По пять человек от камеры выстраиваются вдоль стены и ждут брадобреев.
