Цеханович Геннадьевич - "Умирать страшно лишь однажды"
Когда артиллерийский полк уходил в Чечню, к командиру пришли представители компании "Билайн" и подарили спутниковый телефон, для того чтобы офицеры и прапорщики полка имели возможность раз в неделю связываться со своими семьями.
– Товарищ полковник, – заверил представитель компании, – можете в разумных пределах пользоваться этим телефоном. Мы всё оплатим.
Приехав в Чечню, командир полка определил, что каждый офицер, прапорщик имеет право раз в неделю, в течение пяти минут переговорить по телефону с семьёй и отдал телефон в роту связи на хранение солдату, который лично отвечал за сохранность телефона. Два дня тому назад Григорьев был очень удивлён, когда из приземлившегося вертолёта, к нему прибежал гражданский в бронежилете и заявил, что он представитель компании "Билайн" и должен забрать обратно телефон, в связи с тем, что за месяц наговорено на 64 тысячи долларов.
– Да не может этого быть, – с апломбом заявил полковник, уверенный в своей правоте, – да если бы мы всем полком говорили по телефону, то и тогда бы не наговорили на такую сумму.
– Вот всем полком, вы и наговорили, – представитель компании развернул длинный рулон распечатки переговоров и показал командиру кто, когда и куда звонил. Оказалось, что если офицеры и прапорщики соблюдали график переговоров, то солдат, у которого хранился телефон, давал его направо и налево всем солдатам желающим позвонить. Да и сам он наговорил на сто девять минут.
– Вы радуйтесь тому, что мы не заставляем вас оплачивать эти переговоры, а только забираем телефон…, – с этими словами связист забрал телефон и тут же улетел на вертолёте.
Мы ещё немного посидели и разъехались: Григорьев поехал выставлять свои наблюдательные посты, а я с командиром и Гвоздевым проехали по переднему краю батальона. Завтра у него одна рота продвигается вперёд и мы проверили её подготовку к бою. Договорившись с командиром батальона о встрече у псих. больницы, где собирались старейшины для переговоров мы к обеду вернулись на командный пункт полка.
Пообедав, я забрал фотоаппарат с кунга и устроился на верху командирской машины, куда скоро забрался и знакомый командир спецназовцев.
Через пять минут появился командир полка и мы тронулись на встречу со старейшими. Проехав в сторону Закан-Юрта два километра, связист сидевший внутри около радиостанции вылез на броню и стал что-то докладывать полковнику Сергееву, закончив, он скрылся обратно в машине, а командир оглянулся, нашёл меня глазами и подозвал к себе.
– Борис Геннадьевич, Гвоздев меня заколебал вконец. Знаешь, что мне сейчас доложили? – Командир замолчал и в сильнейшем раздражении замотал головой, потом продолжил, – когда решался вопрос о переговорах, то чеченцы говорили что будет три машины и восемь человек – старейшины нескольких селений. Так вот сейчас чеченцы выдвинулись на место встречи, как и договаривались, на трёх легковых машинах и восемь человек внутри, но сзади ехал в отдалении трактор "Беларусь" с одним водителем внутри. Ну, и Гвоздев принимает решение – трактор уничтожить. Сейчас трактор стоит на дороге и дымит, водитель валяется на дороге раненый, а старейшины стоят у машин и боятся подойти к раненому, чтобы оказать помощь. – Командир сердито нахохлился и остаток пути мы проделали в молчании.
В расположении роты нас встретил возбуждённо-радостный командир первого батальона, который стал докладывать об инциденте Сергееву. Командир молча выслушал и также молча двинулся к месту встречи. Вокруг нас рассыпались разведчики полка и батальона, которые зорко вглядывались в окружающую местность, проверяли подозрительные места, здания и сооружения небольшой нефтебазы, которая располагалась рядом с местом переговоров. Открывшиеся картина, заставила нас невольно улыбнуться. Действительно, трактор дымил, а недалеко от него на асфальте лежал раненый. Изредка он приподнимался и кричал старейшинам, моля их о помощи, но те, забравшись на крыши своих автомобилей, стояли там по стойке "Смирно".
Сдержанно рассмеялся и полковник Сергеев: – Алексей, я тебя когда-нибудь пришибу. Но сейчас давай БМП туда и раненого в полковой медпункт, да и старейшины пусть идут сюда.
Шпанагель свистнул, отдал распоряжение и БМП, набитое солдатами рванула к автомобилям. Когда боевая машина подошла к машинам, чеченцы как по команде подняли руки вверх, но увидев, что никто не собирается их убивать или брать в плен, слезли с машин и направились в нашу сторону. Солдаты, оказав раненому первую помощь, загрузили его на машину и умчались на КП полка.
Старейшины, а среди них была и женщина славянской внешности, степенно подошли к нам и поздоровались с командиром полка. Глава администрации Закан-Юрта, звали его Саид, представительный мужчина лет сорока пяти, взял инициативу в свои руки и стал представлять сопровождающих. Сначала он представил двух стариков почтенного возраста, в богатых каракулевых папахах, в начищенных до синего блеска хромовых сапогах, в чёрных драповых пальто и с неизменными посохами в руках.
– Они очень плохо понимают по-русски, поэтому не обращайте внимания, когда мы будем переводить им. А это уважаемая Наталья Ивановна, она директор средней школы и представляет Алхан-Калу, а это уважаемый всеми житель Алхан-Калы Музаев, он сопровождает Наталью Ивановну. – Саид показал на женщину и ещё одного чеченца рядом с ней, затем он представил и других переговорщиков.
Командир выразил сожаление по поводу произошедшего инцидента и выслушал Саида, который рассказал, что раненый был старшим санитаром псих. больницы: – Теперь, к сожалению, больных некому лечить, – констатировал он.
Чеченец развёл удручённо руками, а мы со спецназовцем переглянулись и слегка усмехнулись. Оглядевшись, все двинулись к глубокой канаве, где и расселись на травяных скатах рытвины друг против друга. Саид извинился перед нами и перебросился со стариками и остальными переговорщиками несколькими фразами на чеченском языке, а потом обратился к командиру полка.
– Товарищ полковник, я уполномочен присутствующими уважаемыми людьми, – Саид ещё раз обвёл присутствующих чеченцев рукой, – довести до российского командования ту обстановку, которая сложилась на настоящее время практически во всех чеченских селениях.
Сразу же хочу заверить вас, что во всех селениях, представители которых сейчас здесь находятся, в том числе и в Закан-Юрте – боевиков нет. Ни одного человека, – твёрдо заявил чеченец и попытался заглянуть каждому из нас в глаза. Он так убедительно говорил, что ему самому себе хотелось верить, но мы не верили ни одному его слову, хотя и согласно кивнули ему головой, как бы соглашаясь с его словами. Уже позднее, после войны, я узнал что в это время в Закан-Юрте стоял отряд боевиков, который возглавлял министр внутренних дел Ичкерии, но надо сказать они вели они себя тихо, ничем не выдавая своего присутствия. А пока Саид продолжал "петь свои мирные песни", стараясь разжалобить нас. В принципе, он рассказывал правду, но и притом что она была достаточно горька, он пытался ещё больше сгустить краски, добавляя различные детали жизни прифронтовых селений. В частности его рассказ сводился к проблемам, связанным с притоком беженцев. Если до войны в Закан-Юрте проживало 4 – 5 тысяч человек, то сейчас 15 – 20 тысяч человек и такая обстановка во всех чеченских селениях. Сама по себе такая скученность – проблема, а в связи с тем, что в селениях нет электричества, газа, топлива, не работает водопровод, не хватает продовольствия, лекарств, что совсем усугубляет и до того мрачную обстановку….
– Товарищ полковник, я уже месяц не видел мяса, – Саид сгоряча ударил для достоверности себя в грудь, но тут же смутился, поняв что перебрал и его лоснящаяся рожа только опровергает все эти рассказы. Он глупо хихикнул и продолжил, но уже сбавив тон, – товарищ полковник, а ведь у нас в деревнях и скот как наш, так и беженцев. Его ведь тоже надо кормить и пасти, а на пастбищах или минные поля, или стоят ваши полки. Ежедневные обстрелы и бомбежки беззащитных селений, где нет боевиков приносят только горе. Три дня тому назад ваша артиллерия обстреляла деревню и было убито две маленькие девочки и уважаемый житель деревни. – Саид картинно развёл в недоумении руками.
Хотя я прекрасно понимал, что чеченец врёт насчёт жертв, сердце моё всё равно болезненно сжалось, но я быстро задавил в себе было всколыхнувшуюся жалость. Так недолго и в пацифисты записаться. Они бы лучше боевиков к власти не допускали.
– Вот и Наталья Ивановна, рассказала, что сегодня ночью страшный обстрел Алхан-Калы был, половина центра села разнесена, – Саид кивнул головой на представителя Алхан-Калы.
Русская женщина поправила платок на плечах и решительно обратилась к командиру полка: – Товарищ командир, объясните мне, по каким критериям вы выбираете цель?
Сергеев до этого сидевший молча, сумрачно слушая противоположную сторону, вскинул голову и твёрдо ответил: – Я не намерен перед вами отчитываться о своих решениях. Я готов выслушать ваши просьбы и пожелания. Что могу решить своей властью, я готов выслушать и решить ваши проблемы, что не могу – обещаю передать высшему командованию. – Командир замолчал.
