Цеханович Геннадьевич - "Умирать страшно лишь однажды"
Командир пару секунд с недоумением смотрел на меня, а потом разразился хохотом: – Точно. Так за чем дело стоит?
Сергеев выхватил пистолет из кобуры, передёрнул затвор и выпустил всю обойму в потолок кунга и не успел он опустить руку с пистолетом, как резко распахнулась дверь и в салон заскочили телохранители командира – дагестанцы Тимур и Нурик. Но увидев, что в салоне всё в порядке и наши смеющиеся лица солдаты замялись на пороге, а через несколько секунд вышли обратно на улицу. Холодного пива было выпито столько, что через пять минут после начала совещания я с трудом сидел на табуретке и каждые двадцать секунд перекидывал ногу на ногу, пытаясь хоть немного облегчить давление на мочевой пузырь. Казалось, ещё немного и меня прорвёт, но слава богу, что совещание продолжалось недолго и я не опозорился.
В двадцать часов мы прежней компанией сидели в салоне у особиста Вадима, который пригласил нас на свой день рождения. Командир от нашего имени подарил ему нож разведчика, чему тот был несказанно рад, а коньяк, налитый щедрой рукой в мою кружку, упал на старые дрожжи и через час я спал крепким сном в своей постели.
Утром, на удивление, я чувствовал себя хорошо, как будто и не пил накануне. Быстро позавтракали и в половине седьмого моё ПРП встало за КШМ командира. Как всегда тянули резину разведчики. Все машины, которые шли с нами в 752 полк, уже стояли в колонне, у своего салона маячил командир полка, решая последние вопросы, а разведчики ползали как сонные мухи в своём расположении, как будто не они сегодня будут по Сунженскому хребту уходить в сторону Грозного. Подошёл Сергеев и возмущённый действиями разведчиков, рявкнул на начальника разведки Юру Шадуру, тот наорался на Ефименко и в разведроте всё закрутилось. Через десять минут несколько БМП разведчиков влились в колонну, а оставшиеся отделение солдат роты в уныние начала собирать брошенное имущество в одно место, провожая нас завистливыми взглядами.
Быстро добрались до первого батальона, по асфальту доехали до Нагорного, но несмотря на то что в деревне, в бывшем кафе, стояло подразделение ВВ, обогнули деревню по высотам и через десять километров подъехали к населённому пункту К…… Разбитые и сгоревшие дома селения, безлюдность и пара верблюдов вдали, щипавших сухую траву. Воронки двухсот пятидесяти килограммовых бомб у дороги и остатки разбитых машин – такая картина открылась нашим взорам. Здесь с боями прошёл 245 полк, а через несколько километров показались и его позиции перед населённым пунктом Радужное, которое уже контролировалось боевиками. На перекрёстке нас ждал командир 245 полка полковник Ткач с офицерами штаба: быстро ввёл нас в обстановку и через полчаса мы уже подымались по асфальтовой дороге на Сунженский хребет, где занимал оборону 752 полк. Чуть ниже вершины хребта мелькнули позиции нашего артиллерийского полка и исчезли за новым поворотом дороги, а ещё через пару поворотов мы вышли на вершину и теперь могли наблюдать местность в обе стороны.
Колонна остановилась и мы сгрудились около командира полка, получая задачу. Разведрота в полном составе уходила по хребту на семь километров за боевые порядки 752 полка и должна была занять высоту 434.4, закрепиться и ждать подхода на следующий день основных сил полка. Вместе с ними уходили мои корректировщики майор Чистяков, капитан Гутник, мл.с-нт Попов и с-нт Ахмеров.
– Борис Геннадьевич, пошли со мной и установим взаимодействие с артиллерией 752 полка, – Сергеев повернулся и направился к видневшему недалеко КП полка. Разведчики засуетились, готовясь к рывку на высоту, туда же потянулись и мои корректировщики, а ПРП двинулось следом за мной к командному пункту и остановилось сзади него. Сержант Палло с Евдокимовым сразу же протянули мне связь с Чистяковым в окоп. Убедившись в надёжности связи и познакомившись с начальником артиллерии 752 полка, я доложил командиру о готовности. Командир в свою очередь переговорил по связи с командиром разведывательной роты и дал
команду о начале движения. Хотя я и решил сразу же вопрос открытия огня артиллерией 752 полка в случаи столкновения развед. роты с боевиками, через несколько минут ко мне подошёл начальник артиллерии полка, молодой майор, и виновато отведя глаза в сторону произнёс.
– Слушай, подполковник, хоть я с тобой и согласовал вопрос открытия огня, тебе ещё надо договориться с командиром нашего полка. Только с его личного разрешения я могу открыть огонь.
– Не понял? – Удивлённо протянул я. – А ты то, для чего здесь тогда?
– Ну…, ну, у нас такой порядок…, – неопределённо протянул майор и виновато кивнул головой на моложавого подполковника и отошёл к приборам наблюдения. Я вкратце доложил о ситуации Сергееву и попросил его согласовать вопрос открытия огня с командиром: через три минуты неожиданное препятствие было преодолено и я уже спокойно мог следить за продвижением разведчиков к высоте. Всё прошло нормально: через тридцать минут Ефименко доложил о занятии высоты, а через десять минут Чистяков попросил дать пристрелочным снарядом по нефтебазе, недалеко от позиций разведчиков.
Начальник артиллерии поморщился, выслушав мою просьбу, а командир 752 полка, не скрывая раздражения, разрешил выпустить два снаряда, что здорово покоробило меня.
Снаряды легли хорошо, но когда мои попросили стрельнуть ещё в одно место, майор категорически отказался снова обращаться за разрешением к командиру.
– Ну, и чёрт с тобой, – я отвернулся от артиллериста и стал в бинокль с любопытством рассматривать село Самашки, которое раскинулось в километре от командного пункта и расстилалось на полтора километра по фронту и столько же в глубину. Изредка среди домов взлетал серый султан разрыва снаряда или мины. Иной раз разрывы окрашивались в красный цвет от кирпичной пыли и ещё один дом превращался в развалины. Прилетели две пары вертолётов: деловито отработав по окраине села и опушке леса за Самашками, они улетели обратно. Некоторое время я разглядывал кладбище, стараясь прикинуть количество пик видневшихся там, но бросил это занятие, так как рядом с командным пунктом развернулось МТЛБ с установленным на ней пусковой установки "Штурм-С"
– Что случилось? – Остановил я пробегавшего мимо меня начальника артиллерии.
– Дот обнаружили, сейчас уничтожим. – Бросил на ходу и выскочил к установке. А через минуту я и сам разглядывал бетонный колпак с амбразурой, который сливался с местностью, даже удивительно что его до сих пор не обнаружили. Ракета сорвалась с направляющей и сразу же устремилась к цели, вызывая у меня зависть. В первую войну я командовал противотанковой батареей на базе противотанковых установок 9П148 и там приходилось попотеть, чтобы управлять ракетой. А тут навёл, выстрелил и ракета как по ниточке идёт к цели: вот и сейчас ракета вонзилась в дот, окутав его серой пеленой дыма и цементной пыли, откуда в разные стороны вылетели обломки бетона. Дым рассеялся и дот теперь являл собой жалкое зрелище и как огневая точка он уже не существовал.
Понаблюдав за населённым пунктом ещё минут пятнадцать, я отошёл к своему выносу связи и стал наблюдать за нашими командирами. В центре обширного окопа был накрыт небольшой столик, который ломился от закусок и выпивки: около него полукругом стояли два командира полка и заместители командиров полков. Сергеев позвал меня, но я, выпив свою порцию, отошёл обратно – мне не понравился командир 752 полка, который с высокомерием оглядел меня.
Мне всё больше и больше не нравилась та атмосфера, которая царила на КП полка, чувствовалось, что местный командир полка подломил всё под себя и ощущал этаким царьком, упиваясь властью. Все крутились вокруг него и это страшно ему нравилось.
У входа на КП возникла лёгкая суета и туда отошёл начальник артиллерии: оказывается, из развед. поиска вернулись разведчики и сейчас все с интересом рассматривали трофейным альбом с фотографиями. Когда до меня дошла очередь, я взял в руки альбом и с большим интересом стал перелистывать целлулоидные листы, разглядывая цветные снимки, прислушиваясь к рассказу, как разведчики нашли этот альбом в одном из домов.
Фотографии были подобраны умелой рукой, отображая жизнь очень богатой чеченской семьи и трёх братьев, которые присутствовали на всех фотографиях. Двое из них лет двадцати пяти – двадцати восьми, а третий молодой волчонок, лет семнадцати-восемнадцати. На первых снимках, на дальнем плане был богатый и большой дом, обширный двор заставленный иномарками. Вот братья кормят крупную собаку кавказской породы, сидят за столом в кругу семьи, встречают приехавшего Басаева и человека похожего на Березовского. Пока идут снимки, так сказать, мирного времени, но вот братьев призывают на службу и они с кипой камуфлированной формы, жизнерадостно идут на камеру. Военная подготовка, стрельбище, отдых за бильярдом своим чередом проходили перед моими глазами и, судя по растительности и постройкам, вся подготовка проходила где-то на юге – скорее всего в Турции. А на других, уже боевые действия в Чечне: разбитые дома, военная обстановка, жёсткий допрос русского пленного и стремительная атака на блок-пост федеральных войск. И везде братья вместе: старшие братья ведут себя перед объективом солидно, естественно и сдержанно, а младший изо всех сил старается подражать своим братьям во всём: в сдержанности, в обращении с оружием, в разговоре, но это у него плохо получается. На доброй сотне цветных снимков проходит часть жизни трёх братьев: старшие уже матёрые бандюги, а младший достойный их ученик. Если его не остановить или не уничтожить, то из него получиться ещё тот отморозок. Интересно было бы узнать дальнейшую их судьбу, но увы – это наверно невозможно.
