Амадо Эрнандес - Хищные птицы
Место, где Мандо проводил свои поиски, сплошь поросло водорослями и белыми кораллами. Мандо предположил, что выступающая над водой скала во времена Флорентино была вершиной того самого утеса, откуда он бросил сундучок с драгоценностями, но воды океана размыли ее и сгладили вершину. Он тщательно исследовал дно у основания скалы, раздвигая заросли копьем и срезая ножом кораллы. Пробыв с полчаса под водой, он дернул за веревку, и Мартин вытащил его. «Наверное, Мартин прав, — думал он, — слишком много прошло времени, может быть, полвека, а может, и целый век…»
Но, вспомнив, с какой убежденностью говорил о поисках сокровищ Тата Матьяс и о жертве, которую они уже принесли, Мандо решительно отбросил сомнения. «Сокровища должны быть здесь, — рассуждал он, — обнаруженные мною остатки лестницы и, наконец, эта скала, которая, по всей видимости, была когда-то вершиной того самого утеса, откуда Флорентино бросил в океан сундучок с драгоценностями, подтверждают, что место поисков определено верно. Не могли же золото и драгоценные камни раствориться в воде. Надо искать».
И он неутомимо продолжал обследовать дно. А Мартин, сидя на носу лодки, испытывал крайнее раздражение от бесплодных поисков и необходимости жариться на солнце.
Внезапно внимание Мандо привлек какой-то предмет красного цвета, покоившийся между каменной глыбой и кустом кораллов. Мандо тронул его ногой, но предмет не сдвинулся с места. Тогда Мандо нагнулся и обнаружил, что предмет этот — не что иное, как торчащий из песка угол большого ящика, а красный цвет придавал ему толстый слой ржавчины. В радостном волнении Мандо забыл, что находится под водой уже более часа. Стесненное дыхание и покалывание в сердце заставили Мандо подать сигнал Мартину, и тот с трудом втащил в лодку совершенно обессилевшего Мандо.
— Немного передохну и снова спущусь, — сказал он Мартину, слегка отдышавшись.
— Что за спешка?
— Мне кажется, я нашел то, что мы ищем.
— Денежки! — непроизвольно вырвалось у Мартина. Но в этом возгласе удивления было больше сомнения, нежели радости. — А может, драгоценности?
Мандо ничего не ответил.
Отдохнув, он снова спустился под воду. Солнце находилось в самом зените, однако теперь Мартин не обращал на это никакого внимания. Он даже готов был напялить на себя водолазный костюм Карьо и, пренебрегая любой опасностью, последовать за Мандо, лишь бы самому во всем убедиться. Прошло не меньше часа, прежде чем канат пришел в движение. Мартин принялся ловко вытягивать его из воды. Однако на сей раз работа требовала от него больших усилий, чем прежде. Наконец из воды показалась голова Мандо, а вскоре и он сам вскарабкался в лодку и тоже ухватился за канат.
Осторожно поставив металлический ящик на дно лодки, оба почувствовали, что основательно устали и проголодались. Не успели они перекусить, как Мартин вскочил словно ошпаренный и бросился к ящику.
— Давай откроем! Надо его немедленно открыть… А то может быть…
Ящик по форме напоминал небольшой чемодан с ручкой. От долгого пребывания в воде он покрылся ржавчиной, но отнюдь не проржавел насквозь, и вода в него не просочилась. Более того, сбоку, где была приделана ручка, еще можно было различить надпись, из которой следовало, что ящик изготовлен в Европе в начале прошлого века. А чуть пониже довольно крупными буквами было выгравировано СИМОУН.
Ключа не было, поэтому пришлось снимать крышку, а если бы и оказался у них ключ, то он все равно не пригодился бы: замочная скважина была изъедена ржавчиной. Когда очистили крышку от ржавчины, обнаружилось, что ящик сделан из стали отличного качества. Посовещавшись, Мандо и Мартин решили попытаться открыть ящик с помощью ножей. Нащупав едва заметную щель, где крышка соединялась с корпусом ящика, они осторожно просунули в нее тонкие лезвия стальных ножей и, постукивая камнем по рукоятке, постепенно вгоняли ножи внутрь ящика до тех пор, пока крышка не отскочила.
Затем они соскребли слой воска, прикрывавший содержимое ящика, и их взору предстали легендарные сокровища знаменитого ювелира из «Флибустьеров». Будто они призвали волшебника, и тот, выполняя их волю, доставил сюда в горы Сьерра-Мадре самые богатые украшения из Парижа и Лондона, Америки, Индии и Египта. Мандо и Мартин оцепенели от изумления, не смея прикоснуться ко всему этому богатству, которое можно увидеть только в сказочном сне.
Ящик был разделен перегородками на четыре ячейки. В одной были сложены всевозможные украшения — кольца, браслеты, ожерелья и броши; в другой — ограненные бриллианты и драгоценные камни — изумруды, рубины, сапфиры, топазы и жемчуг; в третьей — золотые часы, медали, кресты, запонки; в четвертой — старинные золотые монеты и антикварные вещицы. Определить стоимость всех этих богатств было невозможно.
— Все, для нас война теперь окончена! — радостно воскликнул Мартин. — Что еще нам нужно, а?
— Надо подумать, как лучше распорядиться всем этим, — ответил Мандо.
— А чего тут думать? Я, например, знаю, что мне делать с моей долей, — проговорил Мартин. — Трудно жить без денег. А теперь я богат и уж потешу свою душу вволю.
— Не торопись, дружок, — посоветовал ему Мандо. — Нам необходимо проявить осторожность и осмотрительность. Сейчас мы владеем несметными богатствами, — продолжал Мандо, — но стоит появиться японским солдатам, и нам конец. Вне всякого сомнения, они отберут его у нас, и хорошо еще, если не перережут нам глотки.
Мартин вроде бы немного унялся, но все-таки упорно продолжал настаивать на том, чтобы немедленно поделить сокровища. Ему не терпелось вернуться в Манилу и воспользоваться своей доле# богатств. Мандо, однако, убедил его отложить дележ на следующий день, потому что очень устал от долгого пребывания под водой. Только тут Мартин заметил, что уже стемнело, и перестал спорить. Они надежно спрятали ящик с драгоценностями в чаще леса и пораньше легли спать.
Посреди ночи Мандо вдруг проснулся от подозрительного шороха. Приподнявшись на локте, он поискал глазами Мартина, но того нигде поблизости не оказалось. Тогда Мандо осторожно вылез из шалаша и прислушался. Высоко в небе стояла луна, но в чаще леса ничего не было видно. Постепенно глаза Мандо привыкли к темноте, и тут он заметил невдалеке Мартина с ящиком в руках.
— Мартин! — окликнул он его, и голос разнесся в ночной тиши подобно эху выстрела.
Мартин сразу же остановился, опустил на землю ношу и, не говоря ни слова, направился к Мандо. Когда они подошли друг к другу почти вплотную, Мартин наугад нанес удар ножом в темноту, Лезвие скользнуло по левой щеке Мандо. Не раздумывая более, Мандо бросился вперед и обхватил Мартина руками. Завязалась борьба. Мартин был явно сильнее, к тому же из щеки у Мандо фонтаном била кровь, и он заметно слабел. Повалив противника на спину, Мартин уже занес над ним нож, но в последний момент Мандо изловчился и со всей силой ударил его ногой в подбородок. Мартин полетел на землю и стукнулся затылком о камень.
Превозмогая слабость, Мандо поднялся и осторожно приблизился к Мартину. Тот лежал, опрокинувшись навзничь, в голове у него зияла страшная рана. Мандо попытался было привести Мартина в чувство, но тщетно. За свою жадность и подлое предательство Мартин заплатил дорогой ценой — жизнью.
Глава одиннадцатая
Всего за четыре дня в жизни Мандо произошло много событий: погибли два его товарища, а он стал обладателем несметных богатств. Лицо его было обезображено глубокой раной. Во время поединка с Мартином он почти не испытывал боли, чувствовал только, как кровь заливала ему рот, стекала по шее за воротник. Острая боль пришла одновременно с сознанием, что случилось непоправимое: он убил Мартина. Голова Мандо налилась свинцом, тело охватила лихорадочная дрожь. Он достал лекарства, полученные от командира партизанского отряда Магата, принял таблетки и, смазав рану, залепил ее кое-как пластырем. Кровотечение прекратилось, но боль не убавилась. Затем он отнес ящик с драгоценностями в шалаш и снова вернулся в лес. Нужно было похоронить Мартина до восхода солнца. Он вырыл еще одну могилу рядом с могилой Карьо и опустил в нее труп Мартина. Поспешно засыпал его землей и помолился за обоих.
У него не нашлось зеркала, чтобы взглянуть на свое лицо, но он ощущал, что оно основательно распухло. Болела голова, свет резал глаза, во рту было сухо, в горле першило. Лекарство сразу же заглушило лихорадку, сняло боль в суставах, но зато наступила страшная слабость. Он никак не мог заснуть, его преследовали кошмары…
Разрушив до основания шалаш, служивший ему временным убежищем, Мандо отнес в лодку ящик с драгоценностями, а сверху укрыл его узлами со всевозможным хламом.
Потом он столкнул лодку на воду и отправился в путь. Ему нужно было как можно скорее добраться до Тата Матьяса. Невзирая на усталость и слабость, Мандо греб и греб без передышки: останавливаться было нельзя. Он рассчитал, что по воде весь путь у него займет не более суток, в то время как на путешествие по суше ушли бы два дня и одна ночь.
![Михаил Горбунов - Белые птицы вдали [Роман, рассказы]](/uploads/posts/books/134681/134681.jpg)
