Вильям Козлов - Поцелуй сатаны
— Коля, мы должны помочь девочке, — сказала Лидия Владимировна — Это наш долг.
— Я через неделю еду к брату в деревню, — ответил тот — До осени. Ну, конечно, я буду приезжать в Ленинград, каждый месяц. Ребята из кооператива «Нева» нагрузили меня рукописями, мол, читай, пиши на них рецензии, редактируй! И зарплату мне положили четыреста рублей в месяц!
— У этих кооператоров дай бог заработки! — вздохнула бабушка и повернулась к внуку, — Возьми девочку с собой? Вырви ее из этого ада! Там, на лоне природы…
— Как это возьми? — опешил Николай, — Что она, вещь?
— Я тебе еще не все рассказала: Алиса с лопатой в руках работала со спасателями у руин своего дома. Она Помогала вытаскивать из этой страшной братской могилы своих задохнувшихся родителей… Полуразложившиеся смердящие трупы! Ты можешь себе это представить?
— Захочет ли она? — заколебался Николай, подумав, что неизвестно еще, как Геннадий воспримет все это — И что она там будет делать? Гена с Коляндриком сколачивают кроличьи клетки: он заключил с какой-то торговой организацией договор, пообещал им к концу года сдать тысячу штук кролей. С телятами пока вышла осечка: председатель что-то темнит… И вообще, там с подозрением на нас смотрят… И от пчел Гена не хочет отказываться, толкует, что выгодное дело.
— Тебе понравились пирожки с капустой?
— Вкуснятина, — с набитым ртом ответил Николай. Люблю именно такие, поджаренные.
— Их испекла Алиса, — уронила бабушка, многозначительно глядя на него. Высокий тюрбан сполз ей на лоб. — Будет вам с братом готовить. Похоже, она не лентяйка.
— Ты, видно, с ней уже обо всем договорилась?
— Правда, есть одно «но», — улыбнулась бабушка. — Ты ей не очень понравился. Говорит, сердитый и грубый.
«Ну и нахалка! — подумал Николай, — Я ее привел к себе домой, накормил… Ну, пусть бабушка. Улеглась на мою постель, и я еще ей не нравлюсь!».
— Я ее, можно сказать, с помойки привел домой… А эти… ее дружки чуть было голову мне бутылкой не проломили. Пусть спасибо говорят, что не сволок их всех в милицию!
Лидия Владимировна хорошо изучила своего внука и ему можно было бы все это и не произносить вслух.
— Она умненькая, тонкая девочка, а ты там, в подвале, развоевался, знаю я тебя… Не всем женщинам нравятся громилы с пудовыми кулаками! Есть и такие, которые предпочитают грубой силе интеллект, мой милый.
Надо будет Гену предупредить, чтобы не сажал на грядки мак, — усмехнулся Николай.
— Мак в огороде — это очень красиво.
— Эти… наркоманы маком дурманят свои мозги, — сказал он, вставая из-за стола. — Если она втянулась, то все равно сбежит от нас. Эта подвальная братия живет по своим диким законам.
— Я думаю, она еще не до такой степени втянулась в этот ужас, — проговорила бабушка и даже плечами передернула, как от озноба. — Я эти ее противные сигареты выбросила в ведро, она и слова не сказала… И вообще, она не такая, как ты их расписываешь, я ведь не слепая?
Николай, пожелав бабушке спокойной ночи, направился было в свою комнату, но та остановила:
— Куда ты, Коля? Я же тебе у себя на раскладушке постелила.
— А почему не ей?
— Коля-я. — укоризненно протянула Лидия Владимировна. — Мне стыдно за тебя…
Его вытянутые ноги торчали в воздухе, в головах было низко. Ворочаясь на скрипучей раскладушке, Николай подумал, что, может, проснувшись утром, они с бабушкой не обнаружат в квартире Алису. И еще он подумал, что сигареты с марихуаной нужно было выбросить не в помойное ведро, а в унитаз и спустить воду…
Глава третья
1
Кооператив «Нева» размещался в бывшей трехкомнатной жилой квартире на Бассейной улице, всего в десяти минутах ходьбы от метро «Парк Победы». Председателем был Вячеслав Андреевич Селезнев, высокий худощавый с благородным лицом мужчина пятидесяти лет. Он кандидат филологических наук, много лет проработал в государственном издательстве, но был выжит оттуда новым заведующим редакцией, который тихой серой мышкой пробрался на эту должность при поддержке секретариата ЛПО — так называется Ленинградская писательская организация. Антон Ионович Беленький — новый заведующий художественной редакцией за два года ухитрился выкурить из редакции шесть опытнейших редакторов, в том числе и Селезнева, а набрал туда своих знакомых, которые ему в рот смотрели. Никто даже не подозревал, что худенький, черноволосый, с тусклым голосом и бесцветными глазами Антон Беленький окажется таким хитроумным интриганом! Подкапывался к неугодным ему редакторам осторожно, исподволь, выставлял их перед начальством в невыгодном свете, за мелкие провинности объявлял выговора, которые, морщась и кривясь будто от зубной боли, тем не менее подписывал полностью попавший под его влияние главный редактор издательства Букин. Помогал Беленькому в его подлых интригах Десяткин Леонид Ильич, сразу смекнувший, что лучший способ удержаться в издательстве — это пресмыкаться перед новым заведующим и наушничать на коллег. Стоило кому-нибудь опоздать на работу, как Десяткин тут же докладывал Беленькому, а тот поощрительно похлопывал его по плечу, давал выгодную работу…
Селезнев не мог без гнева вспоминать Антона Ионовича, ведь тот своими придирками чуть не довел его до инсульта. Несколько раз приходил в кабинет, когда там никого не было, и в открытую предлагал подать заявление об уходе, мол, все равно им вдвоем не работать в одном издательстве. И все это с гнусной улыбочкой на сухих губах. Выглядел он моложе своих шестидесяти лет, не курил и выпивал только в компании с начальством, когда нельзя было отказаться. Главным его пристрастием было стравливать своих врагов, будь это редакторы или литераторы. Распространял сплетни, сводничал. Не гнушался Беленький и на прямые подлоги при сдаче рукописей в набор: то выищет какую-нибудь «крамолу» — надо отдать должное Антону Ионовичу, он все досконально прочитывал — и пишет докладную начальству, обвиняя Селезнева. Очевидно, он чувствовал в старшем редакторе соперника — человека, который гораздо умнее его и опытнее. Кстати, хотели на должность заведующего редакцией назначить Вячеслава Андреевича, но он был беспартийным, а Беленький — член КПСС. Даже когда-то был секретарем партбюро. Это и перетянуло…
Испытательный срок Уланов выдержал. Дело в том, что, еще работая, в школе, он вместе со своим бывшим преподавателем Никоновым — доцентом пединститута — написал учебник по истории для средней школы. Учебник забраковали, не потому, что он не получился, а потому, что история менялась прямо на глазах: приоткрывались новые, когда-то и кем-то похороненные в архивах страницы, по-иному переосмысливались устоявшиеся десятилетиями догмы и факты, будто на фотобумаге в лаборатории, проявлялись запрещенные и не известные до сей поры крупные государственные личности и, наоборот, рушились воспетые историками колоссы на глиняных ногах, рассыпались в прах незыблемые авторитеты… Анатолий Васильевич Никонов и Уланов, не сговариваясь, пришли к мысли, что сдавать в печать новый учебник еще рановато. Необходимо и самим осмыслить все те перемены, которые принесла с собой перестройка. Да и к запретным архивам наконец допустили… А Селезнев и был как раз тем редактором, которому они представили первый вариант своего учебника.
