Дмитрий Лекух - Орхидея в мотоциклетном шлеме (сборник)
Определиться.
6.
У нас ведь как — все чем-то «болеют».
Кто — футболом.
Кто — «околофутболом».
Кто — спортивной рыбалкой или альпинизмом, кто — рок-н-роллом, кто — тем же стрит-рейсингом.
Вот и сбиваются, помимо всеобщей тусовочной среды приятных друг другу людей, такие «узкоспециальные» мини-группировки, внутренняя жизнь которых вполне даже интересна всем окружающим, потому как эти компании, разумеется, неоднократно пересекаются.
А она — никак не могла выбрать.
Ну никак.
Рок-н-ролл она попросту не любила.
Такое бывает, ничего страшного.
Рыбалка тоже отпадала — просто по определению. Для того чтобы стать «женщиной-рыбачкой», если ты, разумеется, не жена рыбака, — нужно быть несколько мужеподобной особой.
У Дашки с этим было, слава Богу, было туговато.
С футболом у нее тоже как-то не сложилось.
Нет, она попробовала посетить с нами пару матчей нашего любимого «Спартака», но ей там, на стадионе, было холодно и откровенно скучно.
Может быть, случись наше знакомство в другое время, когда «Спартак» не мучался на отвратительных полях российского чемпионата, а блистал в Лиге Чемпионов, — она бы и «заболела».
Все-таки еврокубки — это очень красивое зрелище.
Но — не повезло…
…Оставался только стрит-рейсинг.
Она вроде как считала, что очень неплохо водит машину, вот и решила попытаться.
А вдруг получится?
Упросила Илью, бывшего Нелькиного штурмана и оруженосца, теперь выступающего самостоятельно, — и он взял ее в челлендж.
Для начала — пассажиром.
Или, как у них говорят, — «овощем».
Тут-то ее и подстерегла самая главная неудача в нашей тусовочной жизни.
Можно сказать — облом.
Полноценный и обстоятельный.
Ага.
Да еще и пришлось трехкратную химчистку Илюхиной «красавицы» оплачивать.
Кто ж знал, что у нее такой слабый вестибулярный аппарат?
Это, извините, не тренируется.
А ночная уличная гонка — это вам не поездка на дачу и даже не прогулка с ветерком по сверкающей огнями столице.
Они там такие виражи по узеньким кривым переулкам закладывают, да на таких скоростях, что и здоровенные мужики перед гонкой таблетки от укачивания горстями хомячат по полной программе.
И стимуляторами запивают, чтобы внимание концентрировать.
В общем — таких не берут в космонавты.
Таких, как она, в смысле.
А, может, и слава Богу.
Слишком уж она легко ко всему этому относилась…
А этим делом — как, кстати, и «околофутболом» — просто «увлекаться» нельзя.
Этим можно только жить.
А как только перестаешь мучиться в ожидании следующего челленджа или акции — надо немедленно уходить, уступая место другим.
Новым.
Голодным до адреналина.
Потому как это — отнюдь не «экстремальные виды спорта», в которых, все-таки, несмотря на весь риск, слишком много условного, театрального.
Эрзацного.
Это — сама жизнь.
С кровью и с «мясом».
Путь воина, а не алхимика или созерцателя.
Необходимая химия в организме.
Жесткач.
Вот и прибилась она в конце-концов к той части тусовки, которая ищет в нашей среде исключительно развлекухи.
Смотрят гонки, слушают байки ребят из «фирм», ходят на престижные концерты наших и не только наших рокеров, рассматривают фотографии с рыбалок, а потом подрываются и едут куда-нибудь в ночной клуб, где жрут экстази, нюхают кокс, курят кальян, танцуют и веселятся.
Есть у нас и такие.
Их, конечно, слегка презирают.
Но не гонят.
А что делать?!
Нормально.
Мы ведь — тоже не ханжи.
И тоже развлекаемся… гкхм… по-всякому.
Просто у нас это никогда не заслоняет главное.
А главное — у каждого свое.
Личное.
Так и живем.
Тоже, в принципе, жизнь.
Но какая-то, блин, с моей точки зрения немного пустоватая…
…Потом она начала пропадать, и я не видел ее неделями.
Потом пропала совсем…
7.
А тут как-то захожу в паб — сидит.
Причем, в середине дня.
Когда там фактически никто не бывает из завсегдатаев.
Так, клерки из соседних офисов бизнес-ланч переваривают.
Я б и сам не зашел, да с Ленкой договорился пораньше встретиться и на дачу вместе поехать — конец лета на дворе, у нас там куча дел совместных, — а она не смогла.
Сама настаивала на этой поездке дурацкой, и не смогла.
А я уже всю вторую половину дня под эту хрень переписал.
Дура.
Обещала вечером все дома объяснить.
Ну-ну…
Причем, умудрилась позвонить и проинформировать меня об изменении наших общих планов только тогда, когда я уже не только со всеми своими делами раньше, чем планировал, расквитался, но и с работы свалил.
Не возвращаться же?!
Вот и приперся в «Хардкор» пораньше, вдруг кого встречу, посидим, за жизнь потреплемся.
Хоть отвлекусь чуть-чуть от всей этой беды, глядишь — и на жену вечером орать не так сильно буду.
Ага.
Встретил.
Дашку, чтоб ее…
Сидит смурная, под глазами — круги, волосы какие-то давно нечесаные. Руки подрагивают.
И коньяком заливается потихонечку.
Ни фига себе, думаю.
Взял у бармена пинту «Гиннесса».
Подсел.
— Привет, — говорю.
— Привет, — улыбается.
— У тебя, — спрашиваю, — все в порядке? А то, извини, но выглядишь как-то странно…
Опять улыбается.
И тоже странно как-то.
Нормальные люди так не улыбаются.
— У меня, — отвечает, — все отлично. Я только, считай, жить начала. Спасибо тебе, что мир открыл…
И чмокает меня в щеку.
Что-то здесь не то, думаю.
Присмотрелся повнимательнее, потом взял ее за руку и резким движением закатал длинный рукав джемпера.
Да.
Так я и думал.
«Дорога».
— Ты что, — говорю, — дура, творишь-то?! Это тебе — не травка и даже не кокс. Кокаин, по сути, не сильно вредней алкоголя. А это — смерть. Просто смерть. И учти — очень и очень скорая…
— Да ладно тебе, — блуждает улыбкой. — Чушь все это. Если не передозировать, то можно жить долго. Вечно. Знаешь, какая она, вечность?! Она — сияет! И там — очень холодно и красиво…
Меня передернуло.
Вежливо попрощался, расплатился с барменом и свалил.
Даже пива не допил.
Вот ведь, блин, зараза какая случилась-то, думаю.
И как мне теперь с этим жить?
Не знаю.
Просто не знаю…
8.
А тут еще осень началась.
Самое мое нелюбимое время года.
Не знаю уж, что в нем все эти поэты находят, а для меня оно — простое и тупое напоминание о неизбежности смерти.
Это, знаете ли, — листьям и деревьям по фигу, они все равно весной снова родятся.
А я?!
Что-то, блин, как-то сомнительно.
И не говори…
Вот и ходишь, гуляешь по парку каждый вечер.
Все никак не можешь воздухом перед зимой надышаться.
А листья все падают и падают.
Если стоит безветренная погода, то иногда даже слышно, как их черенки щелкают, когда отваливаются от ветвей.
И тогда я думаю, что все-таки, наверное, здорово быть не листом, а веткой, которая знает, что весной на ней распустятся новые листья.
И именно из-за этого знания так снисходительна.
И так равнодушна.
Тьфу.
Опять на лирику потянуло…
А куда деваться?!
Когда вокруг такая прозрачная осень, и где-то по этой осени бродит сбившаяся с дороги девчонка.
И надо бы — бежать, спасать.
А как ее спасать, если она сама этого не хочет?!
Идиотизм какой-то, если совсем честно.
Ага…
9.
Нет, я, разумеется, с ней еще несколько раз встречался, пытался разговаривать.
Предлагал с хорошим доктором познакомить.
Один раз даже вывез в горы, есть у меня неподалеку от Сочи один любимый отельчик.
Ленка в Германию к друзьям свалила, как раз время свободное образовалось.
Ходили, гуляли, разговаривали обо всем.
Книжки на террасе читали, в пледы закутавшись.
Глинтвейн пили.
Шашлык ели у горной речки.
Вроде бы — все поняла.
А потом — просто сбежала.
Я с утра ей в номер позвонил — тишина.
На ресепшн спустился, а там — записка: извини, Глеб, у меня дела. Туда-сюда, вечером позвонили, надо было срочно улетать…
Бесполезно, короче…
Спасать можно только того, кто сам хочет спастись…
Напился вечером в одиночку, а утром плюнул на все, поехал в аэропорт и тоже вернулся в Москву.
Я что ей, муж что ли?
Сват, брат?
Или того хуже — сторож?!
У самого проблем выше крыши.
На фирме — неплатежи косяком, заместитель явно наладился стучать акционерам, местечко подо мной высвободить под свою жирную задницу хочет.
