Дмитрий Лекух - Орхидея в мотоциклетном шлеме (сборник)
Тоже мне, удовольствие, таращиться на разномастное стадо скоростных самоделок…
То ли дело — футбол.
Но он как раз ей — абсолютно не интересен.
Мы с ней, вообще-то, очень разные.
Так и живем…
Кстати, может, и живем так долго вместе именно потому, что разные.
Иначе б давно от скуки сдохли, как тот Бобик.
Видал я, знаете ли, пары, «идеально созданные друг для друга».
Что-то ни одна из них на моей памяти больше трех-пяти лет совместной жизни не выдерживала…
…Да еще и погода за окном безобразная.
Дождь.
Холодно.
Тоже мне — июль месяц.
Еще пару таких июлей, и никаких ноябрей не надо…
В общем, мрак, да и только.
Да еще ребята, Димка с Русланычем, на рыбалку зовут, в Карелию. Очень хочется, а знаю, что не смогу.
Дела.
А эти сволочи еще и издеваются.
Рассказывают, как будут под стук колес вкусную водку пить и жареной курицей закусывать.
А потом приедут на место и пойдут на лодках охотиться за злобными северными щуками, прицеливаться к кумже и гонять хитрого хариуса по порогам.
Гады.
А ведь еще вчера были моими друзьями…
Беда…
…В общем, такая злость охватила, что пришел, переоделся да как дал минут сорок по беговой дорожке на максимальной скорости…
Нужно же как-то это все накопившееся дерьмо из башки да из души выгонять.
Лучше уж так, чем алкоголем.
Когда слез — еле отдышался.
Нда, думаю…
К тренажерам сегодня лучше не подходить, а то «бег от инфаркта» очень легко может переменить вектор движения в прямо противоположную сторону. Если только пресс покачать, и то — в пределах разумного…
Но злоба, слава Богу, прошла.
Уже хорошо.
Так.
Теперь — вдохнуть-выдохнуть…
Гляжу, а по соседней дорожке Дашка несется.
И выражение лица такое, как будто я с полчаса назад в зеркало посмотрелся…
Ух, ты, думаю.
Надо дождаться, пока добежит, да спасать девушку.
И правда, что за день сегодня такой дерьмовый?
Дождался.
Спрыгнула она с дорожки, налила стакан воды, стоит, пьет.
Подошел.
— Привет, — говорю.
— А, это ты, — отрывается от стакана. — Тогда тебе тоже привет…
— Пойдем, — вздыхаю, — что ли, соку попьем? Да кофейком закусим.
Сдула с разгоряченного лба непокорную светлую прядку.
Глянула с интересом.
— Что, — спрашивает, — неужели так заметно?
— Да нет, — жму плечами. — Просто у меня у самого сегодня настроение — хоть вешайся. Вот и решил, что вдвоем тосковать, наверное, сподручней будет. А если вдруг напряжемся друг от друга — так разбежаться, в принципе, дело секундное…
— Наверное, да, — вздыхает. — Пойдем, попьем. Можно даже и не здесь. И не сока, а чего-нибудь посущественней…
Я на секунду задумался.
— А знаешь, — говорю, — принимается…
Ох, как же мы в тот вечер крепко надрались…
Сначала в том самом японском ресторане, потом у нее в квартире, когда я ее проводил и зашел чашечку кофе на дорожку выпить.
Причем — совершенно целомудренно.
Даже не поцеловались ни разу.
На жизнь друг другу жаловались.
У нее, как выяснилось, очередной бойфренд испарился, не оставив после себя ничего, кроме неоплаченных счетов и разочарования.
У меня просто «подобье английского сплина» накатило.
Короче говоря, нашли друг в друге вполне подходящие жилетки.
Да и выбор виски в ее баре был довольно впечатляющим.
Уж на что я любитель этого напитка, а некоторые представленные там «молты» и у меня дома не сыщешь.
Не каждый день в Англию с Шотландией мотаюсь.
А то, что привожу, — моментально выпивается моей гоп-компанией.
А еще друзья называются…
Ну, моя-то история здесь вряд ли кого-нибудь заинтересует.
Сколько нас таких, сорокалетних молодящихся мужиков, по Москве шлёндрает.
А вот ее…
— Ты понимаешь, — говорит она, задумчиво вертя в руках широкий толстостенный стакан с виски, — Глеб, что это значит — быть одинокой обеспеченной девушкой?! Да ни хрена ты не понимаешь! Вот я, к примеру, сначала образование получала, на родительской шее сидела. Потом — карьера. Пахота по двенадцать часов в сутки, какая уж тут личная жизнь. Потом инвестировала, свой бизнес потихоньку создавала, тут уж — вообще ни до чего. Создала. Заработала. Нормально, кстати, заработала, — теперь можно отдыхать. И что?! В смысле — что дальше?! Тридцать три года. Папа с мамой умерли. Друзей — нет. Вообще никого нет. И ничего. Даже мужика нормального нет. Ну, а собаку — так вроде рановато еще заводить. Это когда уже совсем все безнадежно станет. А мужики, все, кто нормальные, — либо уже пристроены, либо, как ты, — непонятной любовью мучаются. И ни за какие коврижки эти свои мучения на меня — красивую, умную и обеспеченную — не променяют. Потому что денег у вас и своих хватает, а любовь — это не девочка по вызову. И не мальчик. Сколько ни звони, не приедет. Нет у нее диспетчерской, понимаешь?! Вот и живу, как овощ. И знаешь, сколько нас таких по Москве?! Да зайди в любой нормальный — не в тот, что с блядями, — ночной клуб, сразу глазами обстреляют! Оценят, просветят — почище любого рентгена. Ходы просчитают, шансы прикинут. Есть они, к примеру, или напрочь отсутствуют. Но вот беда… умные мы, понимаешь. Сразу видим, чего от нас самец хочет. Как ни маскируйся, как ни упаковывайся. И — брезгуем в большинстве случаев. Потому как хочет он либо элементарной быстрой случки, либо — проблемы свои на тебя вывалить. Причем, в полный рост. Вместе с соплями. И неизвестно, что хуже. После случки, по крайней мере, помыться можно. А так… Лучше уж «фитнес-мальчика» какого прикупить. Благо выбор богатый. Он хоть чистый. И тупой, как тренажер. Эдакий накачанный мускулистый вибратор, без особых претензий и возвышенных душевных терзаний. Вот так и живем. Циничные и романтичные одновременно. Дуры. Пустоцвет. И чем дальше, тем хуже…
— Понимаю, — вздыхаю.
— Да ни хрена ты не понимаешь! — заводится. — Вали-ка лучше домой, к любови своей ненаглядной, не пойми с кем неразделенной! Или — разделенной! Хрен вас всех разберешь. Телефон у тебя мой есть, если захочешь еще жилетку намочить, так звони. А я — пить буду…
— Ну ладно, — жму плечами. — Пей. А мне и вправду пора. Кота кормить, а то жена в Бельгии. Позвоню как-нибудь…
Допил залпом свой стакан виски — и уехал.
Но позвонил уже завтра под вечер.
Жалко ее что-то стало.
— Привет, — говорю, — это я. Голова не болит после вчерашнего?
— Да, — смеется, — побаливает чуть-чуть. Ты извини, я тебе, по-моему, под конец нахамила сдуру. Ничего не помню…
— Да все в порядке, — улыбаюсь. — Хочешь к нам в паб подскочить, я тебе вчера о нем рассказывал? С ребятами тебя со своими познакомлю. Не побоишься страшных отмороженных фанатов московского «Спартака», ночных гонщиков и прочих подонков и адреналиновых наркоманов? А то сидишь дома, дуешься на весь белый свет. Или мужиков по ночным клубам снимаешь, чтобы под утро выгнать…
— Хочу! — смеется. — Если там и вправду такой народ собирается, как ты вчера рассказывал, — я враз кого-нибудь окручу!
— Эй! — хохочу в ответ. — Ты это… Поосторожней давай. Они все-таки мои друзья. Да и тараканов там у каждого своих выше крыши. Кризис среднего возраста, извини, дорогая…
— Да пошли вы, — вздыхает, — с этим своим кризисом среднего возраста. Куда подальше. Тут с безвременьем не знаешь, что делать, на стенку лезть хочется и на луну выть одновременно. А они там все со своей рефлексией развлекаются…
Помолчали.
— Ладно, — говорю, — я через часок за тобой заеду. Готовься.
— Ок, — отвечает. — Только скажи, как одеваться-то? А то место незнакомое. Встречают, небось, по одежке…
— Ну, это само собой, — хмыкаю. — Как и везде. А одеваться туда стоит так, как тебе удобно и комфортно. Можно в дорогие бренды, можно — в обычные джинсы и свитер. Единственное, чтобы это все хозяйство не выглядело «богато». С малороссийским, знаешь, таким акцентом…
— Ты меня что, совсем за дуру считаешь?! — обижается.
— Больше не буду, — смеюсь. — А ты не задавай дурацких вопросов. Тоже мне, нашла Дом Приемов…
Когда мы приехали в паб, народу там было еще немного.
Обычная компания, завсегдатаи.
Вот часам к десяти — будет битком, сегодня среда, наши на выезде играют.
Сборная.
Все, кто за командой не поехал, сюда припрутся…
— Знаешь, — просит, — давай мы в уголок сядем, и ты мне про своих друзей что-нибудь расскажешь. А то как-то страшновато пока…
— Давай, — киваю. — Легко. Я сам в незнакомых местах слегка теряюсь, а это место, скажем так — совсем необычное…
— Да я уж поняла, — соглашается. — И по твоему вчерашнему рассказу, и по интерьеру…
