Светлана Шенбрунн - Розы и хризантемы
Папа смотрит в окно и постукивает кончиками пальцев по краю стола.
— Молчишь… Что ж, молчи. — Мама подымается из-за стола. — Видимо, единственное, что мне остается, это обратиться в партком. Может, там на тебя подействуют. Сумеют вразумить.
— Нинусенька, если ты обратишься в партком… — Лицо у него делается белое, даже губы белеют. — И вообще, если ты еще раз появишься со своим нытьем в Союзе писателей…
— Да! Очень интересно, — говорит мама, — что же ты тогда сделаешь?
— Я ничего не сделаю. Просто ты меня больше не увидишь.
— Прекрасно! Позволь узнать, куда же ты денешься? Отправишься к своей девке?
— Не отправлюсь к своей девке, а покончу с собой.
— Прекрасно.
— Не знаю, насколько это будет прекрасно, но именно так я и поступлю. Считаю своим долгом предупредить тебя об этом.
— Прекрасно, — повторяет мама. — Покончишь с собой. Допьешься до того, что сдохнешь!
— Не допьюсь до того, что сдохну, а брошусь под трамвай. Вот здесь, на углу, возле нашего дома. Возьму в охапку обожаемую тещу — чтобы в моей смерти был некий высший смысл — и брошусь под трамвай.
— Не паясничай! — Мама стучит кулаком по столу. — Не смей паясничать!
— Я не паясничаю, Нинусенька, я предупреждаю тебя абсолютно серьезно: если ты вздумаешь переступить порог Союза писателей, я в тот же самый день брошусь под трамвай. По-моему, ты достаточно хорошо меня знаешь: если я сказал, что что-то сделаю, я это сделаю.
— О да!.. Кого-кого, а тебя я знаю. Как не знать! Слава богу, не первый день знакома… Мерзавец! Вместо того, чтобы внять моим словам, как-то прислушаться, обдумать, он еще пускается на угрозы. Замечательно! Значит, страдай, мучайся и не смей рта раскрыть. Не смей пожаловаться… Боже, куда же деваться, что же делать?.. Посвятила свою жизнь бесчувственному истукану…
— А я чего-то знаю… — говорит Марина Кораблева. — Что вы не знаете!
— Что? — спрашивает Ика.
— Не велели говорить. Тайна!
— Зачем же говоришь, если тайна?
— Не, я не говорю. Я только так… Хотите, я вам первые буквы только скажу? Если, может, вы сами догадаетесь, я тогда не виновата… Нэ-кэ-бэ-у-нэ-кэ-рэ!
Нэ-кэ… Эн-ка…
— Нина Константиновна!.. — говорю я. — Будет! У нас!.. Классной руководительницей!
— Как это ты догадалась? — удивляется Марина. — Слышала, что ли?
Я не слышала… Сама не знаю, как я догадалась. Но неужели это правда? А как же Мышка? Неужели Нина Константиновна правда будет у нас классной руководительницей? Может, Кораблева врет? Но если правда… Это было бы здорово!..
— Да, это правда, — говорит Нина Константиновна. — Я действительно буду у вас классной руководительницей, а кроме того, буду преподавать вам ботанику. Сейчас… — она обводит класс серьезным пушистым взглядом, — мы с вами обсудим и наметим нашу дальнейшую деятельность.
Как она улыбается… Как будто чуть-чуть смеется про себя…
— Что касается ботаники, то тут никаких затруднений не предвидится — у меня вы все будете отличницы! Если кому-то очень уж не хочется быть отличницей (смеется, глаза улыбаются) — разрешаю довольствоваться четверкой по ботанике. То же самое относится к истории, географии, литературе и прочим устным предметам.
— Как это? — не верят девочки. — Чтобы без троек? Мы не можем… Чего это вдруг?..
— Без троек и, главное, без двоек. А то, что вы не можете, — это вам только кажется. Ни одной неуспевающей ученицы в этом классе не будет. Сейчас мы наметим ваши годовые оценки… — Она раскрывает классный журнал. — Батищева. Варя… Так, Варя, по всем устным предметам — четверки или пятерки. Русский… Четверка. По математике тоже пока будет четверка, а потом постараемся превратить ее в пятерку. Значит, так: этот год заканчиваешь хорошей ученицей.
— Я — хорошей ученицей? — хмыкает Варя. — Это вы чего-то путаете…
— Нет, ты убедишься: быть хорошей ученицей или отличницей намного приятнее и почетнее, чем троечницей. Какой предмет представляется тебе самым трудным?
— Ну, русский…
— Что ж… Будешь каждый день писать диктант. На десять минут. До уроков.
— А кто диктовать-то будет?
— Аня Битулева. Она будет диктовать тебе, а ты ей. Каждое утро.
— Из меня-то вы уж точно отличницу не сделаете! — говорит Аня.
— И из тебя мы сделаем хорошую ученицу. Как ты думаешь, почему у тебя двойка по английскому?
— Это только в этой четверти, — смущается Аня. — Некогда мне учиться, хозяйство у меня. По пятницам вообще в школу не хожу, а английский, он как раз в пятницу.
— Почему не ходишь?
— Стирка… Стирка у нас по пятницам.
— Я поговорю с твоей мамой.
— Нету — нет у ней матери! — кричит класс.
— Поговорю с твоим отцом. Давайте рассуждать серьезно. Как вы думаете, почему государство тратит огромные деньги на ваше образование? Потому что только умные и всесторонне развитые люди могут быть членами нового — социалистического — общества! Учиться необходимо. А уж если учиться, то хорошо. Плохо учиться — понапрасну терять дорогое время. Вам, наверно, говорили, что вы будущие строители коммунизма. Говорили, правда? Но очевидно, вы еще не вполне осознали, что это от вас — да, от вас лично! — зависит, как скоро мы построим коммунизм. И как скоро будем в нем жить! Коммунизм — светлое будущее всего человечества, но прежде всего — это наше с вами светлое будущее. Смотрите: мы победили фашизм. А ведь победить фашизм было потруднее, чем двойку по арифметике. Но разве кто-нибудь из нас говорил: мы не сможем? Никто. И смогли, победили! Дошли до Берлина. Значит, сможем победить и двойки. Пророем каналы, повернем вспять реки, но вначале победим двойки.
Как смотрит!.. Как будто на весь класс сразу, и как будто на каждого по отдельности, и как будто еще куда-то — дальше, далеко… Хочется даже повернуться и поглядеть — куда же это она смотрит?
— Кстати, как это у вас нет до сих пор карты Великих сталинских строек коммунизма? На этой стене, — она показывает на стену напротив окон, — повесим карту. И предлагаю ближайший сбор отряда провести на эту тему. Кто берется сделать доклад?
— Я, — говорит Зоя Линкина и встает из-за парты.
— Садись, Зоя, не надо вставать. Доклад на тему «Великие сталинские стройки коммунизма» делает Зоя Линкина.
Знает, что она Зоя, и знает, что Линкина! Все фамилии знает!
— Итак, кто из вас считает, что ему трудно учиться?
— Есть трудности… — говорит Вера Орлова.
Вера и Надя Орловы — сестры. Вера на два года младше Нади, но учатся они вместе — Надя из-за войны опоздала в первый класс.
