Вильям Козлов - Поцелуй сатаны
— Я же говорю, они газет и журналов не выписывают, — бормотала она. На толстых ногах у нее черные валенки.
— Скажите — срочная телеграмма, молния, — прошептал Прыгунов — Ну, мамаша, стучите! Ваша дело — отдать телеграмму, и все.
— Так телеграмма-то не им! — тупо возразила почтальонша.
— Получите вы ее назад, — с досадой сказал Алексей — Стучите!
Женщина неуверенно постучала, взглянув на них, забарабанила рукой в перчатке посильнее. Потянулись долгие томительные секунды. Слышно было, как у кого-то из них пискнуло в животе. Наконец, скрипнула дальняя дверь, послышались осторожные шаги.
— Что надо? — грубовато спросили из-за двери.
— Телеграмма, срочная, — хриплым голосом произнесла почтальонша.
— Подсуньте под дверь, — помедлив, послышалось из коридора.
— Расписаться надо, — увереннее заговорила женщина. — Что, порядка не знаете?
Прыгунов одобрительно покивал головой, мол, все так, правильно. Рука в серой кожаной перчатке с зажатой в пальцах телеграммой дрожала. В глазах у женщины страх. Она повернула округлое лицо с короткими ресницами к Прыгунову, уже было раскрыла рот, но тот яростно замахал рукой, дескать, молчите!
— Умер кто, что ли? Откуда телеграмма-то? — с раздраженными нотками в голосе произнес мужчина за дверью, однако залязгал железным запором. Дверь немного приоткрылась, мелькнуло недовольное лицо, в щель высунулась за телеграммой короткопалая рука с золотым кольцом на безымянном пальце. Отодвинув почтальоншу, Алексей вцепился в эту руку, а Уланов одновременно рванул дверь на себя. Мужчина не успел даже крикнуть, как уже лежал на заснеженном крыльце с вывернутой назад рукой. Он закусил толстую губу от боли, но даже не застонал, лишь расширившийся серый глаз яростно блестел. Алексей сидел на нем и доставал из кармана наручники, а почтальонша с раскрытым ртом и трепетавшим в руке зеленым листком смотрела на них. Николай проскользнул в дверь, в два прыжка оказался перед другой, рванул ее на себя и оказался в ярко освещенной квадратной комнате. За уставленным бутылками с пивом и тарелками с едой столом сидели Алиса и незнакомый чернобородый мужчина в толстом серебристом свитере с полосами на груди и рукавах. Если в выпуклых черных глазах мужчины и мелькнул испуг, то Алиса смотрела на Уланова отрешенно, будто не узнавая его. И огромные чуть мутноватые глаза ее с расширившимися зрачками были равнодушными. В руке она держала стакан с пивом. Чернобородый даже не успел подняться из-за стола, как от мощного удара в челюсть вместе с желтой табуреткой закувыркался по вытершемуся пыльному ковру. Его стакан отлетел к батарее и, ударившись об нее, со звоном разбился. Николаи быстро обыскал тупо моргающего влажными глазами мужчину, у того ничего похожего на оружие не было. На всякий случай еще добавил ему, связал руки за спиной вырванным электрическим шнуром от упавшей настольной лампы.
— Зачем драться-то? — с трудом шевеля языком, промычал мужчина. Он, привалившись спиной к разобранной тахте, уже чуть осмысленнее смотрел на Уланова.
— Заткнись, ублюдок! — обронил тот, вглядываясь в глаза Алисы. Да, он видел у нее такие далекие, чужие глаза с туманной дымкой. Видел тогда, когда впервые встретился с ней. Алису накачали наркотиками. Он бесцеремонно взял ее левую руку, засучил рукав тонкого свитера и увидел три маленьких синеватых пятнышка с дырочками — следы шприца!
— Я не хотела… они насильно меня… — с трудом проговорила девушка. — Они делали со мной, что хотели! Кололи, заставляли пить. Мне все было безразлично… Боже мой, как голова болит! Увези меня отсюда! Тут такой скверный запах… Пахнет покойником.
Он гладил ее по рассыпавшимся спутанным золотистым волосам, верхняя губа у нее была поранена или укушена, сквозь сгустившуюся синеву в глазах сочилась смертельная тоска.
— Врет, сама умоляла, чтобы ей дали уколоться, — усмехнулся Лева Смальский. Он уже сообразил, кто это, но не мог понять одного: как Уланов узнал, что Алиса здесь, за сорок километров от Ленинграда?
Николай медленно подошел к нему, одной рукой за ворот затрещавшего свитера приподнял на воздух, заглянул во влажные глаза:
— Мразь! Я тебя сейчас…
— Не надо, Коля, — услышал он голос Прыгунова, — Сейчас приедет наряд милиции, составят протокол.
— Ей плохо, — сказал Николай, переводя взгляд на Алису, уронившую растрепанную голову на руки. Локти ее попали в коричневатую лужу от пролитого пива, а прядь волос опустилась в высокий стакан. Он разжал руку, и Смальский мешком шлепнулся на ковер. Подобрал ноги и немного отполз к тахте. Оттуда он с любопытством смотрел на Прыгунова.
— Ба! Наш комсомольский секретарь! — криво усмехнулся он, — Чего этот тип распускает руки? Я ему не оказывал сопротивления. И вообще, я тут сбоку припеку… Приятель попросил подбросить до дачи с этой… Рыжей Лисой!
— Заткнись, Прыщ, — устало сказала Алиса. — Рыжей Лисы нет. Она умерла… А вот зачем ты живешь?
— Ты что, не просила наркотика? — визгливо заговорил Лева. — На коленях умоляла…
— Где наркотики? — поинтересовался Прыгунов.
— Какие наркотики? — сообразив, что сморозил глупость, нагло сказал Смальский, — Я ничего не знаю.
Выехали они из Солнечного лишь через два часа: дотошный высокий лейтенант в полушубке составил протокол, допросил Алису, обоих похитителей, дал показания и Уланов. Лишь Прыгунов, переговорив в сторонке с лейтенантом, ничего не подписывал. Алиса, бездумно глядя перед собой, сидела рядом с Николаем, Алексей сосредоточенно вел машину. Заснеженные деревья мелькали с обеих сторон, иногда открывался залив с беспорядочным нагромождением сверкающих, как лезвия мечей, торосов, на некоторых понуро сидели вороны.
Прыгунов ехал, не нарушая правил, из приемника лилась спокойная мелодия. Мелодия тридцатых годов, когда еще не было электронных инструментов и хриплых, безголосых бардов.
— Коля, увези меня в деревню, а? — тонким голосом попросила Алиса — Там так чисто и бело.
Уланов поймал в зеркало заднего обзора сочувствующий взгляд Алексея. Ему хотелось ответить Алисе поласковее, но вместо этого он вздохнул и пробормотал:
— Надо было придушить этого подонка…
— Это все Турок, — отчетливо произнесла Алиса. — Он попросил их отомстить мне за то, что я «продала» его следователю… Из-за меня ему якобы лишний срок «навесили». Я слышала, они говорили об этом. Они хотели меня держать на даче долго, чтобы я снова привыкла к наркотикам… А потом… потом вышвырнуть на панель! Так Прыщ сказал… Им и в голову не могло прийти, что ты их найдешь здесь. Если бы не девочка… Забыла, как ее звать…
