Дмитрий Григорьев - Господин Ветер
Темно. Рядом, из покореженного бака с глухим бульканьем текла солярка. И тут Крис услышал стон. Не из кабины, со стороны кустов. Кристофер переместил взгляд и увидел тело — серый дрожащий комок.
— Эй! — закричал Крис и пополз к пострадавшему. — Он здесь!
Крик получился каким-то сдавленным.
— Говорить можешь? — спросил Кристофер, склонившись над самым ухом раненого.
— Могу. Ноги… — Человек снова застонал.
Крис провел рукой по мокрой штанине. Кровь. Она пропитала ткань и стекала на землю, где успело образоваться заметное пятно. Стопа была неестественно вывернута. «Эк тебя перерубило. Так все вытечет». Крис стянул с себя через голову футболку, скрутил, и, не разрезая брючины раненого — ножницы в рюкзаке, а ткань тонкая и не помешает, не обращая внимания на его стоны и конвульсии, наложил жгут, благо в палках для затягивания недостатка не было.
— Крис… — Он услышал позади голос Галки.
— Анальгин в кармашке. Тащи скорее. И тем дай по две таблетки. И флягу. А, черт, она же пустая… Не шевелись, — он засунул конец палки под ткань. — Сейчас, мы тебя перенесем.
Зеленая трава, запах солярки и кровь, где сгустками, где просто пятна. Только сейчас Кристофер заметил, что и сам изрядно перемазался.
Крис помчался за подмогой. Пока он возился с третьим, успели подъехать две легковухи, и какие-то люди усаживали в жигуль обезумевшего драйвера.
— Ноги переломало, — крикнул Крис, — он там, в кустах. Нужна тряпка побольше… носилки, на дорогу вынести.
Через пять минут все трое потерпевших уже были отправлены в больницу. Крис подошел к «своему» водителю.
— Будешь ГАИ ждать?
— Ну, надо бы.
— А мы тебе нужны?
— Зачем? — Водитель пожал плечами.
— Как свидетели.
— Нет, тут дело ясное.
— Мы, что ли, пойдем. Спасибо вам.
— Идите, идите, я вас догоню, возьму.
— Чего нам спешить? — спросила Галка. — Ехали бы с ним.
Крис обернулся. КАМАЗ, который их недавно подвозил, успел превратиться в еле заметную точку на горизонте.
— А тебе охота разбираться с ментами. Кто, откуда, зачем?.. И так далее. Тем более, он догонит, возьмет. И еще. Я не успел сказать. Утром сон видел…
Крис рассказал о Неве и о мостках.
— Значит, ты считаешь нельзя останавливаться?
— Это касается меня. Я доверяю снам.
— А мне уже которую ночь вообще ничего не снится.
— Снится наверняка. Они просто не проявляются в сознании.
— Я знаю. Мне в городе много снов снится. Я даже записываю.
— Дело полезное. Ты же знаешь, по Костанеде, практика сновидения, — в последнем слове Кристофер сделал ударение на ви, — одна из необходимых для становления воина. Кто сказал, что реальность, которая во сне, менее реальна чем эта? Снилось ли Чжуану Чжоу, что он бабочка или бабочке снится, что она — Чжоу?
— Да я и не спорю. — Галка улыбнулась.
— Я тоже так думаю. Хочешь одну притчу расскажу. Ты, наверное, ее знаешь.
— Рассказывай, рассказывай. Меня до сих пор трясет. А ты говоришь и я отвлекаюсь.
— А ты подумай, ведь они все живы остались. Это же чудо! И сразу легче станет. Так вот, учитель дзен задал одному ученику задачку. Типа коан. «Вот на тебя напали два тигра. Ты побежал от них и оказался на краю пропасти. И уцепившись за лозу, пополз вниз. А внизу два таких же страшных тигра. Ну, висишь ты на лозе, и тут видишь, как две мышки выбрались из норки и начали перегрызать ее. Что ты будешь делать?» Что ты будешь делать? — Кристофер обращался уже к Галке.
— Не знаю. Попытаюсь отогнать мышей. Криком, например.
— Они не боятся крика.
— Тогда буду висеть и ждать.
— Но ты упадешь.
— Значит, судьба.
— Знаешь, что ответил ученик? «Я проснусь».
Крис развернулся и теперь снова шел спиной вперед, лицом к Галке, и к машинам. Он вглядывался в их окна, пытаясь увидеть свою странную попутчицу. Кристофер был уверен, что на трассе, за минуту до аварии, он видел Алису, а Галка и водитель просто обознались — ведь КАМАЗ, несмотря на свое техническое несовершенство, тогда гнал за сотню, а на такой скорости трудно разглядеть стоящего на обочине.
— Я слышала похожее, но совсем другое, — сказала Галка. — Про землянику. Там была не задачка, а притча. Тоже на монаха напали тигры, и он повис над пропастью на какой-то веточке, и появились мыши, стали ее перегрызать, и тут он увидел перед собой две земляничины. Он съел их.
— И какие же они были вкусные! — продолжил Крис.
— Да, это были самые вкусные ягоды в его жизни.
— Это почти одна и та же притча. Он проснулся, когда почувствовал вкус ягод. Или наоборот, он почувствовал вкус ягод, потому что проснулся. Точнее, пробудился. Обрел природу Будды.
— Одни корень, — Галка улыбнулась, — Будда-будить.
— Что ж сударыня. — Крис выпятил грудь и надул щеки. — Я беру тебя в ученики.
— И чему ты можешь меня научить, о, учитель?
— Гнать вот по этой трассе разные телеги. А вообще-то, — Кристофер заговорил совершенно серьезно, — как считает один весьма продвинутый человек, научить нельзя ничему. Можно научиться.
— Ты не смыл кровь, — сказала Галка, — на локте.
— В том, что они не останавливаются, чужая кровь не виновата. В Караганде умоюсь.
— Если мы ее не проедем.
— Вряд ли. В Караганде нет объездной. Трасса идет через город. «Караганда, Караганда, ты уголька даешь на гора-года», — пропел Крис.
Угольный город Караганда. Черный как антрацит. Почему-то Кристофер с детства представлял его именно таким. Кара — значит черный. Черная ганда. Каракалпакия — место черных колпаков, Каракорум — место черных корумов, озеро Каракуль — место черных кулей, Карачай — черный чай, Каратау, Карадаг. Карабас.
— Знаешь, — Кристофер остановил мысленную игру с самим собой, — недалеко от Караганды есть поселок Карабас.
— Карабас-барабас. Может Леша Толстой своего Карабаса здесь и нашел.
— Может. Но самое прикольное название я видел в Мордовии. Деревня Морг.
— А я помню Засосье… Не от засоса, а от реки Сось.
— Ой, таких до хрена, — Крис начал перечислять, — Большие Задерихи, Стремутка — это на Псковской трассе, и тамже, толи до, толи после — Мараморочка. Представляешь, Мара — это богиня смерти, и мор — тоже ясно, а тут еще и уменьшительно-ласкательное…
— А знаешь, там же, на Псковской, есть Карма.
— А если ехать из Белоруссии в Псковскую, первая после границы Лобок. Представляешь, что дальше… За этой деревней.
— Да…
— Да, да… Я где-то слышал, что до первой переписи населения было много всяких Хуевых, Блядовых. Эти слова имели менее бранный оттенок, чем сейчас. А Петруша приказал переделать Хуево в Зуево, Блядово, скажем в Лядово, Гавнищино — в Ганищено и так далее…
— Смотри-ка!
Кристофер развернулся. Белая помятая четверка, которая, казалось, пролетела мимо даже не притормозив, остановилась метрах в ста и теперь ехала задним ходом по направлению к стопщикам.
— Про нашу честь. — Кристофер побежал ей навстречу.
За рулем сидел стриженый ежиком толстяк. Круглая голова, толстые подушечки-ладони на руле, улыбка-полумесяц, розовое лицо и несколько не соответствующая этой розовости недельная щетина.
— Караганда! — крикнул Крис в раскрытое окошко.
Драйвер кивнул.
— Только мы не сможем заплатить.
— Залезайте. Я не такси.
Крис сел рядом с водителем, а Галка, скинув сандали, расположилась, точнее, легла, сзади — четвертая модель жигулей в этом плане весьма удобна — задние сиденья были превращены в спальное место.
— Издалека?
— Из Алма-Аты. Второй день идем.
— А далеко? — Драйвер продолжал улыбаться.
— В Екатеринбург. А потом в Питер.
— Так я вас до Темиртау довезу. Это за Карагандой.
— Отлично.
Драйвер оказался веселым и разговорчивым. С такими Крис любил ездить — нет необходимости самому напрягаться, можно слушать полузакрыв глаза и согласно кивать, подталкивая речь собеседника в трудных ухабистых местах. И ехать сколь угодно долго, хоть день, хоть два. Крис исправно слушал рассказы о тяжелой жизни угольщиков, о детях, об охоте и рыбалке и уже начал проваливаться в полудрему, как машина резко остановилась.
— Стоп, — произнес водитель, — ставят где ни попадя.
— Случилось чего? — встрепенулся Крис.
— Стоп. — Водитель кивком головы указал на знак «СТОП». — Раз поставили, остановимся и подождем. Небось в кустах сидят.
— Плохой знак.
— Самый поганый знак не этот. Сорок.
— Чего?
— Знак сорок. Попробуй не нарушь. Анекдот даже есть. Постояли, поехали дальше. Теперь не прицепятся — Водитель медленно тронул с места. — Приходит гаишник к начальнику. Говорит, мол, жена родила, денег нет. А тот ему: «На вот, возьми знак сорок и ставь где хочешь». А мне не везет на знак стоп. Все время его не замечаю.
