Майкл ОДвайер - Утопая в беспредельном депрессняке
— Значит, ты не хочешь разводиться с Хеленой потому, что, кроме нее, никто не знает о вашем жульничестве? Теперь, правда, я знаю. А Элизабет в курсе?
— Вот дурачок. Разумеется, я в курсе, — прозвучал голос Элизабет с кушетки. — И не вижу в этом никакого криминала.
— Если бы я продолжат писать только под своим именем, мои картины обесценились бы. Между тем желательно привлечь как можно больше покупателей с разными вкусами. Когда люди думают, что на рынке имеется ограниченное число работ того или иного мастера, их стоимость возрастает. А для того, чтобы еще больше подогреть публику, Хелена говорит, что многие картины поступают от подпольных художников из соцстран. Беспроигрышное дело.
— А вот это уже нарушение закона, — заметила Элизабет.
— Искусство для искусства, — парировал Винсент, ухмыляясь до ушей.
— Когда-нибудь это раскроется.
— Ну и что? Что мне могут предъявить? Я подписываю свои картины разными именами. Из-за этого они не перестают быть моими работами. Я же не занимаюсь подделками.
— Да, здорово придумано, — согласился Виски. — Но вернемся к вашему браку. Меня-то каким боком все это касается?
— Мне надоело писать натюрморты и пейзажи, захотелось поэкспериментировать с натурой. Я пригласил в качестве натурщицы Элизабет, потому что Хелена слишком занята с галереей. Но Хелена ревнива, как кошка. Думает, что я тут трахаюсь с Элизабет вместо того, чтобы работать. Понимает все абсолютно превратно. Не имеет никакого представления о том, сколько времени и сил требуется, чтобы создать произведение искусства. И ни разу к нам не зашла — боится спугнуть музу. Настаивает, чтобы я писал цветы в горшках… Но я пишу ню с Элизабет, и больше тут ничего нет. А тебя Хелена привезла, чтобы разбудить во мне ревность.
— Это я и сам понимаю.
— И продолжаешь поддерживать с ней отношения.
— Да у меня не так уж много времени, чтобы поддерживать с ней отношения, как ты выражаешься. Но я не понимаю, почему тебя так мало трогает мое присутствие. Я тут торчу уже почти целый год, и ты за все это время ни разу не указал мне на дверь.
— Можно тебя спросить: сколько раз ты спал с Хеленой в течение этого года?
— Неужели ты думаешь, что я тебе все так и расскажу?
— Нет, не думаю. Но чем дольше ты тут живешь, тем меньше времени проводишь с ней. Так ведь? Конечно, так. Даже не пытайся отрицать. В игре, которую затеяла Хелена, нет никакой тайны. Она скучает. И я, в общем, тоже. Но, должен признаться, я не ожидал, что она сбежит, хотя мог бы это предвидеть.
— Вот именно. Что еще ей оставалось делать, по-твоему?
— Я надеялся, что она будет ревновать, начнет беситься, закатывать мне истерики, — короче, внесет в наши отношения жизнь. А она опрокинула все мои расчеты. Просыпаюсь как-то месяца через два после того, как я привез сюда Элизабет, а Хелена пакует чемоданы и собирается уезжать. Заявила, что оставляет меня на время, а если Элизабет будет все еще здесь, когда она вернется, то она разведется со мной. Это совершенно сбило меня с толку.
— Однако ты не прогнал Элизабет, когда Хелена уехала.
— Она нужна была мне для картины, которую я в то время писал. Без нее я не смог бы закончить ее. Это была исключительная вещь, между прочим. А потом я взялся за другую картину, и за следующую, и еще за одну. На меня нашло вдохновение. Я ушел с головой в работу.
— И тут вернулась Хелена.
— Да. И привезла тебя. Ты — ее маленькая месть. А теперь для нас это уже вопрос чести, и мы ждем — кто уступит первым. Ни она. ни я не хотим признаться в том, что ревнуем. Беда в том, что мы вращаемся на разных орбитах. Она с тобой, я с Элизабет. И никто из нас не желает сдавать позиции. Это как в шахматах.
— А мы просто пешки.
— Вы оба можете проиграть, — бросила Элизабет.
— Я знаю.
— И оба ведете себя глупо, — добавила она и, поднявшись с кушетки, подошла к Винсенту, обняла его за плечи и прислонилась головой к его спине. Он похлопал ее по голой руке. — А мы ведь при этом даже ни разу не спали друг с другом.
Виски раскрыл рот и едва не поперхнулся.
— Я был уверен, что вы… любовники, — признался он.
— Да нет же, ты что, не слышишь меня? Господи, что за дикая мысль. Винсент — древний старец. Винсент, не обижайся, пожалуйста, но ты действительно давно не молод.
— Нет-нет, дорогая, я и не думаю обижаться.
— Но почему тогда Хелена решила уехать, если между вами ничего нет?
— Потому что она не верит мне. Ну поставь себя на ее место. Я привожу в дом симпатичную молодую девушку и запираюсь с ней на чердаке, откуда не вылезаю два месяца. Кто бы поверил? Ее можно понять. Но с другой стороны, может быть, я и хотел в глубине души, чтобы она так думала. Ну, понимаешь, хотелось доказать, что у меня есть еще порох в пороховницах, и так далее.
— Господи, как у вас все непросто.
— Я говорила ему, чтобы он поехал за ней, но он отвечал, что она вернется.
— А она вернулась вместе со мной.
— Да, это несколько усложнило ситуацию, — произнес Винсент удрученно.
— Ну и что теперь делать? — спросил Виски.
— Ты мог бы оставить Хелену, — выдвинула предложение Элизабет.
— Нет-нет, это не пойдет, — вмешался Винсент. — Хелена скажет, что это моих рук дело, заберет девочек и уедет.
— Но она же не может бросить Альфреда и Мэгз, — заметил Виски.
— Она знает, что я о них позабочусь.
— Ты ведь, по-моему, собирался устроить их в приют.
— Я сказал это только для того, чтобы позлить ее.
— В итоге мы вернулись к тому, с чего начали, все остается по-старому, — вздохнула Элизабет.
— Если Элизабет не уедет, — сказал Виски.
— Элизабет? — воскликнул Винсент.
— Я? — Элизабет встала перед Виски, уперев руки в бока. — Почему это я должна уезжать? Я не сделала ничего плохого.
— Не знаю, Джон… — протянул Винсент. — Это не совсем то, что было у меня на уме.
— Если она уедет, вам не из-за чего будет ссориться. Кроме меня, конечно. Но я, разумеется, тоже уеду.
— Я вовсе не хочу, чтобы кто-либо из вас уезжал.
— Может быть, нам и не придется уезжать, Винсент, — сказала Элизабет. — Все зависит от того, насколько сильно ты хочешь, чтобы у вас с Хеленой все пошло по-старому. Если мы останемся, ты можешь ее потерять. А если мы уедем, то не будет никаких препятствий для возобновления ваших отношений, кроме вашей дурацкой гордости.
— Черт знает что, — отозвался Винсент. — По-моему, вы оба правы. Нет ничего, что могло бы помешать нам помириться, правда?
— Правда, — ответил Виски, глядя ему в глаза.
Винсент улыбался, поняв, что еще не все потеряно и есть надежда вернуть жену.
— Но нельзя же, чтобы вы оба взяли и ни с того ни с сего уехали. Это будет похоже на заговор. Давайте подождем несколько недель и будем постепенно готовить почву, чтобы это произошло как бы само собой.
— Верно, — одобрил Виски. — Надо придумать какую-нибудь причину для нашего отъезда.
— Например, мы сбежим, чтобы тайно обвенчаться, — ввернула Элизабет.
— Не шути с этим.
21 января 1970 года
Любовь
Основное назначение хромосом — любовь. Любить кого, что, чувствовать любовь, сильную привязанность, желание, избрание или предпочтение кого или чего по воле, а не по рассудку. Иногда безотчетно и безрассудно. Склонность, пристрастие к чему-либо. Сексуальное влечение. Любовные отношения. Объект привязанности. Обращение к любимому человеку. В азартных играх, заранее оговоренное отсутствие денежного эквивалента выигрыша. Любовь всегда создает проблемы, это понятно. Все виды любви — брата, сестры, отца, матери, сильной, эгоистической, ревнивой, чувственной, щедрой, глубокой, взаимной или неразделенной, — все без исключения приносят человеку страдания.
Винсент настоял на том, что все должно продолжаться как обычно, и взял с Элизабет и Виски слово, что они не проболтаются Хелене о заговоре. Шли месяцы, процесс подготовки к отъезду развивался медленно и, казалось, сходил на нет. Но Винсент торопил события.
Не было смысла бежать впереди паровоза.
Хелена делала вид, что занята своей галереей, и развила бурную рекламную деятельность. Она покидала дом задолго до позднего зимнего рассвета, возвращалась тоже затемно. Часто ей казалось, что никто Даже не замечает, как она уезжает и приезжает, а когда кто-нибудь встречался ей на пути, она говорила только о том, с каким скрипом продаются картины и как она устала биться за комиссионные, после чего отправлялась в спальню.
Со времени переезда Виски в их дом они занимались любовью от силы шесть раз, и у нее осталось впечатление, что он просто подчиняется ее желаниям, чтобы не обидеть отказом. Это было похоже скорее на дружеское участие, чем на страсть.
