Томмазо Ландольфи - Жена Гоголя и другие истории
Н и к т о. Да? Очень может быть, когда все возможно. Но что из этого? Скоренько изложите квинтэссенцию вашего выступления или сформулируйте свою просьбу.
З р и т е л ь. Думается уже пора, и вполне имело бы смысл, подведя черту под экспериментами и домыслами, определиться наконец с конструкцией целого.
Н и к т о. Ах, вот до чего дошло: уже самозваная публика указывает нам на наши обязанности.
З р и т е л ь. Все эти лабораторные искания трогают нас очень относительно, а по правде говоря, вообще не трогают.
Р е ж и с с е р (к господину Никто). Что я вам говорил?
Н и к т о. Так вы хотите самой настоящей морали?
З р и т е л ь. Признаться, да. Иначе мы будем думать, что зря потратили деньги.
Н и к т о. Вот тебе раз! С каких это пор публика требует... Или так: когда это публика считала, что потратила деньги не напрасно?
Р е ж и с с е р. Я же говорил: публика есть публика, у нее свои требования. Нельзя играться с ней до бесконечности, нельзя перетягивать веревку.
Н и к т о (Зрителю). Идите в партер и сядьте на место, нахал! Вас ублажат, и пусть вам будет стыдно. Идите, идите, так вам и надо!
З р и т е л ь. Иду, иду в надежде извлечь что-нибудь из всего потерянного здесь времени.
Н и к т о. Нет уж, сударь, извлечь — это чересчур, не будет этого! Концовку — хотите вы или не хотите — я придумаю свою. И вообще это будет не концовка... Как вздумается, так и закончу. А вы там бейтесь головой об стену, копайтесь в собственной душе, делайте что угодно!
Р е ж и с с е р. Только без излишеств.
Н и к т о. Излишества будут везде и во всем! А вы, режиссер, приготовьтесь выдержать то, что скрыто во мне.
Р е ж и с с е р. Я? Выдержать?
Н и к т о. Вы — первый.
Р е ж и с с е р. Знаете, меня тоже утомили ваши загадки.
Н и к т о. Молчать! Говорите.
Р е ж и с с е р. Молчать и говорить? Очень мило! И что я должен говорить?
Н и к т о. Говорите!
Эпилог
Р е ж и с с е р. Что ж, друг мой Никто...
Н и к т о. Никто не друг никому, и никто никому не друг.
Р е ж и с с е р. Ха-ха! Тоже мило!.. И все же, друг мой Никто, если уж я должен говорить, то спрошу напрямик: в конце концов это и есть ваше нынешнее состояние?
Н и к т о. Что — это?
Р е ж и с с е р. Вот это ваше хождение вокруг да около, эдакая завуалированная сдержанность на публике. Вы женаты на девочке, которая... и так далее и так далее. Вам хочется позолотить свои добрые и дурные деяния, вписать еще одну шашечку в свой герб, и тому подобное и тому подобное.
Н и к т о. Ну ясновидец, ну колдун — восторг, да и только!.. Хитер! Но чего-то не хватает. Вы забыли, что, нахожусь я или нет в указанном состоянии, вся эта история совершенно случайна и условна. И мы, скорее всего, не правы, воспринимая ее слишком серьезно и пичкая ею нечаянно собравшихся здесь людей.
Р е ж и с с е р. Здравствуйте! Я только-только начал что-то понимать, а вы закручиваете все сначала.
Н и к т о. Да, боюсь, так оно и есть! Отбросим околичности и скажем прямо: мой личный драматический эксперимент провалился. В этой веренице недосказанных эпизодов я даже отдаленно себя не вижу, то есть не вижу самого себя в себе самом, временно действующем тут.
Р е ж и с с е р. Какая-то бесконечная неразбериха, сплошная словесная какофония! Неужто нельзя хотя бы изъясняться попроще?
Н и к т о. Пожалуй, нет. Да ведь и так понятно.
Р е ж и с с е р. Может быть, может быть. Только ваши пристрастные разъяснения уже не выручат нас из беды.
Н и к т о. Почему «уже»?
Р е ж и с с е р. Потому что, худо-бедно, даже наперекор себе, мы что-то произвели. И к этому чему-то, к нашему изделию, к этому чудовищу, теперь надлежит приделать какой-то хвост. Улавливаете мысль?
Н и к т о. Улавливаю. И тем огорчен.
Р е ж и с с е р. А представляете, каково мне, режиссеру?
Н и к т о. Представляю, понимаю и сочувствую. Тем не менее... (Вспоминая аванпролог.) «Можно как-нибудь помочь пустому месту, оказавшемуся в трудном положенье?» Похоже, что нельзя.
Долгая пауза.
Р е ж и с с е р (очнувшись). Ха-ха-ха-ха! Так знайте же, господа актеры, что всю вашу благородную, безграничную преданность своему многострадальному искусству вы сложили к ногам этого безумца, и вы, кто слышат меня здесь, тоже ублажали его, как могли! Знайте же: сейчас он бросит всех на произвол судьбы, и вас, старательные исполнители, и вас, доверчивые слушатели... Слышите, как он вдруг замолчал — и ни гугу... То есть, тьфу, слышите, как замолчал... Проклятые словесные ловушки... Короче, слышите, как больше ничего не слышно?.. А-а-а, совсем запутался!
Н и к т о. Мне, право слово, стыдно. Но что же делать?
Р е ж и с с е р. Что делать? Рассказать, Боже мой, объясниться, и все останутся довольны, в том числе публика. Иначе я...
Н и к т о. Можете грозиться сколько угодно. Из ничего — ничего не выжмешь. Мне нечего сказать. Да и кому и зачем понадобились мои объяснения?
Р е ж и с с е р. Э-э, нет, сударь! К чертям и бесам! Вы у меня заговорите.
Н и к т о. Всей душой, да не могу.
Р е ж и с с е р. Можете, еще как можете!
Н и к т о. Именно я?
Р е ж и с с е р (в сторону). О небо, опять он меня раздражает и заставляет сомневаться в себе. (К господину Никто.) Не старайтесь меня одолеть! Вы заговорите и объясните все, что надо. Потому что если не вы, то кто?
Н и к т о. Вот именно — кто?
Г о л о с и з з р и т е л ь н о г о з а л а. Перестаньте! Ваш режиссер прав, хотя вы и не согласны... Ведь воз и ныне там: вы, господин Никто, что собою обозначили? И в чем смысл всего этого?
Н и к т о не ответив на вопрос, зловеще смеется. Краткая пауза. Свет начинает слегка мигать. Слабые далекие раскаты грома. Внезапно ослепительные вспышки, страшный гром, будто уже на сцене. Все актеры обернулись и смотрят в глубь сцены, откуда (сверху), по-видимому, исходят вспышки и гром.
Затем:
Н е б е с н ы й г о л о с. Хотите знать, кто спасется? Никто!
Всеобщее замешательство; еще одна очень короткая пауза.
Н е б е с н ы й г о л о с. Уточняю: господин Никто. Объясняю: он спасется, потому что никогда не соглашался стать кем-либо!
Гром и вспышки прекращаются.
Н и к т о. О, благодарю, спасибо тебе, Господи!
Р е ж и с с е р. Да что же это такое! И он сюда!
Занавес
Невероятный постэпилог или эпилог
Н и к т о (так же, как в аванпрологе, читает стихи)
Теперь недурно бы за рифму
Да позабавиться стихами...
Стихия бьет волну о рифы,
И гул ракушек не стихает.
За стенкой хлопнул дверью кто-то,
Лифт, как снаряд, понесся к цели.
Спешит трудящийся с работы,
Супруга ждет его в постели.
Ну что еще? Грохочет поезд,
Визг тормозов. (Неужто едет
Сама?) В ненастье нет покоя,
Скрипит штурвал, рыдает ветер.
И все. Не спорю, маловато,
Есть в мире звуки интересней:
И вешний гром, и канонада,
И лютни сладостные песни.
Тут дело в том — не обессудьте, —
Что я не смог при всем старанье
Расслышать каждый звук по сути,
Дать каждому свое названье.
А жизнь по-прежнему играет
В морской пучине и на суше,
Но где мой путь — увы, не знаю,
и некуда направить душу.
Друг возмущенный протестует:
«Откройте! Почему закрыто?»
Я понимаю: все впустую.
И прозябаю у корыта.
Конец концов
Перевод Н. Живаго
Примечания
1
Досл.: Мертвая глава, да возвластвует над тобой Господь через живого и благоговейно преданного змея!.. Странствующий орел, да возвластвует над тобой Господь через крылья быка!.. Змей, да возвластвует над тобой Господь Четверобуквенный через ангела и льва!.. (лат.)
2
В названии рассказа аналогия с названием программного сочинения Г. Галилея «Диалог о двух главнейших системах мира».
3
Считаю необходимым заявить, что маститый критик сам избрал в обращении к нам третье лицо. Мы же послушно последовали его примеру. Указанное обстоятельство придало нашей беседе — в этом нетрудно будет убедиться всякому — приятный фантастический оттенок.
4
Тем не менее (франц.).
5
По копии, которую передал мне Y.
6
Недурно (франц.).
7
Здесь: увлекаться (франц.).
8
Мировоззрением (нем.).
9
Темы, предметы обсуждения (англ.).
10
Избитое, общепринятое выражение (англ.).
11
Или «Мария Джузеппа II».
12
Я убил бы солнце ударом кинжала, если бы не боялся оставить мир в темноте (sic) («Андалузцы во гневе» по Мериме (исп.)).
