Томмазо Ландольфи - Жена Гоголя и другие истории
Н и к т о. Оригинал.
Д а в н и ш н я я Л ю б о в н и ц а. Ну как?
Н и к т о. Ужасно.
Л ю б о в н и ц а. Я знала это и очень рада.
Н и к т о. Еще бы, ты своего не упустишь.
Л ю б о в н и ц а. А в каком смысле «ужасно»? Расскажи поподробнее.
Н и к т о. Нет уж, много хочешь. Хватит тебе того, что у меня все ужасно.
Л ю б о в н и ц а. Конечно, хватит, хотя... Мы, женщины, любопытны, это не секрет... Она что, взбунтовалась?
Н и к т о. Может быть, но боюсь, ты все равно ошиблась в расчетах. Так что иди откуда пришла Я тебя не звал, чего ты все время суешься под ноги?
Л ю б о в н и ц а. Не звал, так обязательно позовешь.
Н и к т о. Вот и иди гуляй.
Л ю б о в н и ц а. Что ж. Пока. Я подожду.
Н и к т о. Жди, жди у моря погоды.
Р е ж и с с е р. Ну и что с того?
Н и к т о. Тихо! Следующая сцена.
Н и к т о. Фу, какое вульгарное, победное выражение лица у нее было... С кем бы сейчас лучше всего пообщаться? Вот с кем: с хорошим другом, с моим добрым другом, который нам уже известен.
Стук в дверь.
Наверняка это он сам, не дожидаясь приглашения, мчится мне на подмогу.
Входит Д р у г.
Д р у г. Привет, с хорошей погодкой. Слыхал про Кеннеди?
Н и к т о. Ничего я не слыхал, и ничего мне не нужно. А ты здесь по воле провидения, вот и будь волшебным даром.
Д р у г. Загадками говоришь.
Н и к т о. Дай совет, успокой или хотя бы выслушай.
Д р у г. Разлад с дражайшей половинкой или с налоговым инспектором?
Н и к т о. Не валяй дурака... Друг! In medias res[69]: зачем я на ней женился?
Д р у г. На половинке-то? По любви, думаю, хотя и с большой натяжкой.
Н и к т о. Но могла ли и может ли вообще быть настоящая любовь между неискушенной девочкой... и мною?
Д р у г. А что в тебе такого особенного?
Н и к т о. А то, что я вроде бы вырос. Пускай маловато и плоховато, но вырос снаружи и внутри.
Д р у г. А она, значит... Погоди, дай срок, тоже подрастет.
Н и к т о. Тупой ты! Она и подросла.
Д р у г. Тогда не пойму, чего тебе надо?
Н и к т о. Но подросла каким-то другим манером.
Д р у г. Следовало ожидать.
Н и к т о. Другого манера?
Д р у г. Что подрастет другим манером.
Н и к т о. Умник. Как наши с ней манеры-то совместить?
Д р у г. А ты не знал: если взять на руки ребенка, так он и обмочить может? И вообще, с кем ни поведешься — проблем не оберешься.
Н и к т о. Знал, а толку-то... Надо же что-то делать, говорить, выслушивать...
Д р у г. Надо. Только зачем?
Н и к т о. Затем, чтобы жить, балда.
Д р у г. Ну, дальше?
Н и к т о. Что «дальше»? Впору поворачивать назад.
Д р у г. Поворачивай. Разницы-то никакой.
Н и к т о. Вот правильно. Так зачем я на ней женился, спрашиваю?.. Не тебя — самого себя спрашиваю. И отвечаю: женился, потому что она была несчастной, нищей шестнадцатилетней сироткой.
Д р у г. Не совсем понятно.
Н и к т о. Это же очевидно: хотел полностью завладеть ею, во всем подчинить себе, поставить на колени, как рабыню... А с другой стороны, поднял до своего уровня, дал ей имя, положение в обществе...
Д р у г. Пустой, тщеславный, спесивый, деспотичный тип, одним словом — подлец.
Н и к т о. Вот именно. Она все это угадала шестым чувством, и я расплачиваюсь.
Д р у г. Ах, все-таки расплачиваешься! Интересно, какой же монетой?
Н и к т о. Не надо, я прекрасно знаю, что ты спрашиваешь из простого, а может быть, и злобного любопытства.
Д р у г. Никакой злобы. За тебя беспокоюсь.
Н и к т о. Фигляр — вот ты кто! Ну да ладно. Я расплачиваюсь за свое неразумие самой звонкой и горькой монетой и самым непосредственным образом.
Д р у г. Как это? Рога, что ли, тебе наставила?
Н и к т о. Нет! В определенном смысле рога — еще куда ни шло.
Д р у г. Ого! Что же это такое?
Н и к т о. Малышка держит меня в страхе.
Д р у г. То есть... Да ну, ты придумал. Объясни наконец.
Н и к т о. Скажешь тоже — придумал. Самоуверенный сапог! Еще раз тебе говорят: она воздействует на меня страхом, физическим страхом. Из тоненькой былиночки, какой была, сделалась кряжистой, сильной, и кулаки как две кувалды.
Д р у г. Слушай, что ты несешь? Неужели я поверю...
Н и к т о. Да, совершенно верно: моя малышка меня бьет.
Д р у г. Как — бьет? В полном смысле слова, без всякого переносного смысла?
Н и к т о. Именно так: словно ребенка.
Д р у г. Это что же делается!.. А ты?
Н и к т о. Боюсь ее и повинуюсь. Физический страх, я же тебе говорю.
Д р у г. Ой! Батюшки!
Н и к т о. А после этих понятных возгласов удивления услышу ли я какой-нибудь совет?
Д р у г. От всего сердца советую тебе привязать камень на шею и утопиться в районе Филиппинских островов — там хорошая глубина. Зачем только понадобилось впутывать меня в эту срамоту... Ты опозорил наш мужской род, все человечество и...
Н и к т о. ...и нашу бессмертную душу. Правильно! Но если что-то существует, то оно существует, и незачем делать вид, будто этого нет.
Д р у г. Хорошенькое оправдание! Напротив: любой предмет таков, каким мы его считаем. Настоящие люди — те, кто оценивают и выбирают, а не кто рабски на все соглашаются. Что бы ты там ни говорил, нет на свете ничего непоправимо грубого и непреодолимо наглого.
Н и к т о. Хорошенькое оправдание! Только не трогай философию с моралью. Говоришь ты красиво и благородно, а мой страх и побои остаются при мне.
Д р у г. Ну, все! Прощай, червь!
Н и к т о. Прощай, мотылек или ангел!
Д р у г уходит.
С самого начала было ясно, что помощи от него не дождешься — во-первых, потому что он друг, а во-вторых, его еще не прибрали к рукам. Да ну, к черту!.. А вдруг он подумал... Нет! (Бросается к двери и кричит в лестничную клетку.) Погоди, постой! Вернись! Поднимись на минутку!
Д р у г. В чем дело?
Н и к т о. Дело в том, видишь ли... Вопреки всему... Я ведь еще хотел рассказать, чтобы ты... чтобы ты...
Д р у г. Что «вопреки», что «рассказать», убогий?
Н и к т о. Позавчера вечером...
Д р у г. Даю тебе минуту времени.
Н и к т о. Позавчера вечером, вдруг, ни с того ни с сего...
Д р у г. Полминуты прошло.
Н и к т о. Она сказала мне с печальным взором, но вполне убежденно...
Д р у г. Кто сказал?
Н и к т о. Она.
Д р у г. И что она тебе сказала?
Н и к т о. С печальным и ласковым взором, как в тот далекий день, когда призналась, что желает мне не столь трагичной жизни...
Д р у г. Что сказала?
Н и к т о. «Беда в том, что я не смогу жить без тебя».
Д р у г. Короче, ты все еще влюблен или снова влюблен. Тем хуже для тебя! Тем хуже. Прощай!
Н и к т о. Прощай!
Р е ж и с с е р. Так. Впечатление составили, отдельные моменты прояснили... сугубо второстепенные. Однако, славный мой господин Никто... Мы только и делаем, что готовимся. Пускай даже приготовления, как вы тут заметили, есть основное и главное или то единственное, что в результате нам дано. Но ведь этак можно до бесконечности... Не пора ли начать кончать?
Н и к т о. Я уже высказывался по поводу этого нелепого предложения, которое теперь выглядит неприкрытым, беспардонным требованием.
Р е ж и с с е р. Да, да, но...
Н и к т о. Что — но?
Г о л о с и з з р и т е л ь н о г о з а л а. Позвольте, господин Никто и все остальные, позвольте мне сказать!
Н и к т о и Р е ж и с с е р. Что еще такое? Кто там?
Г о л о с. Некто.
Н и к т о. Откуда взялся этот некто?
Г о л о с. Из публики.
Н и к т о. Ох, ох, из публики. Из какой еще публики? Я категорически возражаю!
Г о л о с. А я действительно из публики.
Н и к т о. Но публики-то не существует, это чистый вымысел.
Г о л о с. Вам так кажется. А она вот, здесь.
Н и к т о. Значит, я — Никто, а вы, значит — Зритель?
Г о л о с. Да, если вас от этого не тошнит.
Н и к т о. Действительно Зритель, раз так вульгарно выражается.
Г о л о с. А вы все — что: большие интеллигенты?
Н и к т о. Хорошо, выйдите и поднимитесь сюда. Веселее будет.
Г о с п о д и н З р и т е л ь (поднимаясь на сцену). Видите ли, уважаемые, вы разыгрываете действие или недействие как бы при пустом театре... изображаете то, что могли бы дать нам, зрителям, прикидываете, пробуете различные возможные решения и тому подобное... Я правильно понял?
Н и к т о и Р е ж и с с е р. Хм.
З р и т е л ь. Пытаетесь из ничего извлечь фантастическое, поэтическое, ищете конкретное в рамках фантастического и поэтического, то есть нечто поддающееся определению?
Т е ж е. Хм.
З р и т е л ь. Да, но конкретное и поддающееся определению, хотя бы частично и приблизительно, у вас перед глазами. Только вы не желаете видеть.
Н и к т о. Как это?
З р и т е л ь. А так... Я уже сказал: вы разыгрываете действие, точнее, ведете разговоры как бы при пустом театре. В действительности же здесь, в эту минуту, на этом самом спектакле, куда вы нас позвали, толкнув, между прочим, на основательные финансовые издержки, в действительности есть публика, мы присутствуем.
