KnigaRead.com/

Эми Тан - Сто тайных чувств

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эми Тан, "Сто тайных чувств" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Эти воскресные проповеди стали очень популярными. Много нищих приходило послушать сказки мисс Баннер. Почитатели Иисуса были счастливы. Едоки были счастливы. Мисс Баннер была счастлива. Только я беспокоилась. Что, если Пастор Аминь обо всем догадается? А вдруг он поколотит мисс Баннер? Вдруг чужеземцы измажут меня углем за то, что научила ее непокорным китайским речам? Вдруг Пастор Аминь опозорится и будет вынужден повеситься? А что, если те, кто приходил за рисом и сказками, а не за Иисусом, отправятся в чужеземный ад? Когда я поделилась своими тревогами с мисс Баннер, она рассмеялась и сказала, что такого никогда не случится. Я спросила, откуда ей это известно. Она ответила: «Все счастливы… Какой от этого может быть вред?» А я вспомнила слова человека, вернувшегося на Чертополоховую гору: «Если счастье переливается через край, оно неизбежно превращается в поток горьких слез».


У нас было пять лет счастья. Мы с мисс Баннер стали большими друзьями, в то время как другие миссионеры оставались для меня чужеземцами. Но наблюдая за маленькими переменами в их повседневной жизни, я раскрыла некоторые тайны. Лао Лу рассказал мне о том, какие мерзости доводилось наблюдать ему, заглядывая в их окна, а также находясь в их комнатах. Как мисс Мышка плакала над медальоном, зажав в руке пучок волос мертвеца. Как Доктор Слишком Поздно глотал таблетки опиума от боли в желудке. Как миссис Аминь прятала просфоры в ящике комода; она не ела их, приберегая на случай конца света. Как Пастор Аминь писал отчеты в Америку, что у него сотня новообращенных, хотя на самом деле был только один. Я, в свою очередь, рассказала Лао Лу о том, что видела. Что мисс Мышка неравнодушна к Доктору Слишком Поздно, но он этого не замечает, будучи влюбленным в мисс Баннер, которой он безразличен. Но я ни словом не обмолвилась о том, что мисс Баннер все еще не может забыть своего возлюбленного номер три, человека по имени Во-рен. Это была моя тайна.

Пять лет все шло как по маслу, если не считать этих маленьких перемен. Такова была наша жизнь в те времена: немного надежды, немного перемен, немного тайн.

Но у меня были и свои тайны. А как же? Во-первых, однажды ночью мне приснился Иисус — чужеземец с длинными волосами, бородою и множеством последователей. Я рассказала мисс Баннер об этом сне, умолчав об одной его части. Она рассказала Пастору Аминь, а он представил меня как сотню новообращенных — вот откуда мне известно, что на самом деле был всего один. Я не просила мисс Баннер поправить его. Его позор был бы еще сильнее, если бы выяснилось, что из сотни новообращенных не было ни одного. Моя вторая тайна была гораздо хуже. Это произошло вскоре после того, как мисс Баннер поведала мне о том, что потеряла свою семью и свои надежды. Я сказала, что у меня столько надежд, что могу поделиться с ней, пожелав, чтобы ее возлюбленный передумал и вернулся. Мои слова ее очень обрадовали. Вот о чем я молилась по крайней мере сто дней.

Как-то вечером я сидела в комнате мисс Баннер. Мы говорили, говорили, говорили. Когда нам наскучило судачить, я попросила ее достать музыкальную шкатулку. Но ключа не оказалось. Она заглянула в ящик — и там его не было. Ай, что это? Я подобрала статуэтку из слоновой кости и поднесла ее к своему единственному глазу. Обнаженная женская фигурка, очень необычная. Когда-то я уже видела нечто подобное. Я спросила, откуда у нее эта статуэтка.

— Она принадлежала моему возлюбленному, — ответила мисс Баннер, — это был набалдашник от его трости. Когда он сломался, мой возлюбленный отдал его мне на память.

О, тогда я и узнала, что возлюбленный мисс Баннер — не кто иной, как предатель Генерал Кейп. Раньше я молилась, чтобы он вернулся, а сейчас при одной мысли о нем волосы у меня на голове вставали дыбом. Это и была моя вторая тайна: я знала, кто он. И начала молиться, чтобы он держался от нас подальше.

Позволь мне признаться, Либби-я, я понятия не имела, как сильно мисс Баннер жаждала любви. Любой любви! Чистую любовь трудно найти, и ей не суждено долго длиться. Но порочной любви всегда хватит, чтобы заполнить пустоту. К этой любви она и привыкла, приняла ее, когда та вернулась.

5. День большой стирки

Телефон, словно будильник, звонит ровно в восемь утра. Вот уже третье утро подряд Кван звонит мне как раз в тот момент, когда я мажу тост маслом. Еще до того, как я успеваю поздороваться, она выпаливает:

— Либби-я, спроси Саймон название мастерская — чинить стерео?

— Что случилось с твоим стерео?

— Что? А… Слишком шумно. Да-да, я включать радио, а оно «шшшшшшш…».

— А ты пробовала отрегулировать частоту?

— Да-да! Я часто регулировать.

— Как насчет того, чтобы отойти подальше от стерео? Наверное, в тебе сегодня многовато электричества? Обещали дождь.

— Ладно-ладно, может, стоит сначала так: на всякий случай, позвони Саймон, спроси название мастерская.

Сегодня я благодушно настроена, и мне хочется выяснить, как далеко может зайти ее хитрость.

— Я знаю, как называется мастерская, — продолжаю я, подбирая подходящее название, — ах да, «Богус Бумбоксес», на Маркет-стрит, — я прямо-таки слышу, как скрипят мозги Кван, переключаясь на новую частоту.

Наконец она проговорила со смешком:

— Эй, ты, плохая девчонка, врушка! Нет такая мастерская!

— И нет никаких проблем со стерео, — добавляю я.

— Ладно-ладно, ты звонишь Саймон, говоришь, Кван поздравляет с днем рождения.

— Я вообще-то собиралась позвонить ему по той же причине…

— Ой, какая вредная девчонка! Почему ты мучить меня, ставить в неловкое положение! — Она издает хриплый смешок и, шумно вздохнув, говорит: — Ой, Либби-я, когда позвонишь Саймон, позвони маме.

— Зачем? У нее тоже сломалось стерео?

— Не надо шутить. Ей плохо с сердцем.

Я встревожена.

— Что случилось? Что-то серьезное?

— Угу. Такая грустная. Помнишь ее новый друг, Аймэй Хопфре?[12]

— Хайме Хофре, — медленно произношу я.

— Я помню, Аймэй Хопфре.

— Что же он натворил!

— Выяснилось, что он женат. На какой-то леди из Чили. Она приехать, надрать ему уши, отвезти домой.

— О нет! — меня душит смех, и мне хочется шлепнуть себя по щеке.

— Да-да, мама так взбешена! Прошлая неделя купила билет на двоих в круиз на «лодка любви». Хопфре обещал заплатить по ее визе, потом вернуть. Теперь ни деньги, ни круиза, ни возврата. Ай, бедная мама, всегда находит не тот человек… Э, а может, я ее сосватаю? Я подберу для нее лучшего мужчину, чем она сама может. Буду хорошей свахой, это принесет мне удачу.

— А если у тебя не получится?

— Тогда буду еще лучше искать. Это мой долг.

Наш разговор окончен, а я все думаю о долге Кван. Нет ничего удивительного в том, что она рассматривает мой надвигающийся развод как личную неудачу. Она все еще верит, что была нашей духовной мейпо, нашей космической свахой. И я вряд ли когда-нибудь решусь сказать ей, что она ошибается. Потому что именно я в свое время упросила Кван убедить Саймона, что нам суждено быть вместе, что это предопределено судьбой.


Я познакомилась с Саймоном Бишопом более семнадцати лет назад. В то время нам казалось, что наши жизни зависят от каких-то магических безделушек: мы верили во власть пирамиды, в бразильские амулеты, даже в Кван с ее призраками. Мы оба были страстно влюблены, я — в Саймона, он — в кого-то еще. Эта «кто-то» умерла до того, как я встретила Саймона, но узнала я об этом только три месяца спустя.

Я обратила на него внимание в лингвистическом классе колледжа Беркли, во время весеннего семестра 1976 года. Я сразу заметила его, потому что он, как и я, носил фамилию, совершенно не вязавшуюся с его восточной внешностью. В те времена евроазиатские студенты еще не были таким обычным явлением, как сейчас. Я пристально рассматривала его, чувствуя, что передо мной — мое отражение. Меня начал волновать вопрос загадочного взаимодействия генов. Почему один и тот же набор генных характеристик, свойственных какой-либо расе, преобладая в одном человеке, совершенно не проявляется в другом, при условии, что их происхождение идентично? Я знала одну девчонку по имени Чен. Это была блондинка с голубыми глазами, в сотый раз устало объяснявшая, что не была удочерена. Ее отец был китайцем. Мне удалось выяснить, что кто-то из предков ее отца был когда-то вовлечен в запретные забавы с англичанками или португалками в Гонконге. Мне, как и этой девчонке, постоянно приходилось объясняться по поводу своей фамилии, почему я не похожа на Лагуни. Зато мои братья похожи на итальянцев как раз в той степени, чтобы соответствовать итальянской фамилии. У них более узкие лица, волосы светлей, чем у меня, и слегка вьются.

У Саймона, в свою очередь, не было ярко выраженных расовых признаков. Он был наполовину англичанином, наполовину — китайцем с Гавайских островов; идеально сбалансированная смесь. Когда внутри лингвистического класса начали формироваться группы, мы с Саймоном, не сговариваясь, записались в одну и ту же. Да и нужны ли объяснения по поводу столь очевидного сходства?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*