KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Катрин Панколь - Звезда в оранжевом комбинезоне

Катрин Панколь - Звезда в оранжевом комбинезоне

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Катрин Панколь, "Звезда в оранжевом комбинезоне" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Виолетта невзначай обернулась: парни на месте, идут за ней.

– Когда отец твой на кого-то смотрит, – заключила она, – кажется, что в каждом глазу у него по половому органу.

Последнее замечание окончательно расположило ее на самом верху сексуальной иерархии. Только она и интересовала в тот момент девочек. Они уже не знали, что ответить.

– А твоя мать? – продолжала Виолетта. – Ты представляешь, когда каждый вечер ты в постели с таким парнем! Вау! Я бы от счастья с ума сошла! Ах, я вся мокрая!

– Моя мать… – начала Стелла, которая не понимала, почему же Виолетта вся мокрая. – Моя мать…

И она остановилась.

Не могла она объяснить, какая ее мать. Ну, или не хотела им рассказывать. Ее голос дрогнул.

– Ты хочешь сказать, что между ними сексуальные отношения? – сказала Виолетта с апломбом человека, который уверен в своем прогнозе.

– Да-да, именно сексуальные отношения.

И в одно мгновение секс стал той штукой, что обезобразила лицо ее матери, что заставляла ее поднимать руки, защищаясь от ударов, что вырывала у нее стоны боли.

– Секс, – тем временем продолжала Виолетта менторским тоном, – если он такой, как надо, он доводит людей до экстаза. Разрывает на тысячу кусочков…

– Да, на тысячу кусочков, – повторила Стелла.

– Моя мама ни на какие кусочки не распадается, – уверенно сказала Жюли.

– Ну, понятное дело, твой отец не похож на Рэя.

– Почему ты моего отца просто Рэем зовешь? – спросила Стелла, что-то внезапно заподозрив.

– Ну да… Ну, не преувеличивай, а! Он ведь не только твой отец! Это Рэй Валенти. Все телки о нем втайне мечтают. Даже старухи сорокалетние. Если я закручу с таким типом, как Рэй, я вообще слечу с катушек. И утрачу способность нормально рассуждать. От такого парня голова кругом идет, ну, как у той пастушки в Лурде, которая увидела Святую Деву, да так и не оправилась.

В этот день Стелле исполнилось двенадцать лет. Она хотела знать, как устроены мужчины и женщины, их тела, как они обмениваются жидкостями, почему стонут и вздыхают, почему глаза лезут из орбит, а голова готова взорваться.

Троица молча брела по дороге, все призадумались.

– А скажи, – вдруг вновь взялась за свое Виолетта, – ведь твоя мама, она слегка того? Ну, чокнутая?

– Я запрещаю тебе так говорить! – закричала Стелла.

О, как же ей хотелось жить в нормальной семье. Папа за рулем машины, мама раздает пирожные, а сзади доченька их, Стелла. Папа крутит баранку, мама полирует ногти, Стелла считает встречные машины – сколько красных, сколько синих и сколько желтых – и получает в награду бутылку колы, если удается угадать, каких больше.

– Я только повторяю, что говорят люди, – продолжает Виолетта и стучит себя пальцем по виску. – Но ее все здесь называют «эта чокнутая».

Стелле не хотелось, чтобы злые слова Виолетты были правдой, но в то же время она сама знала, что не очень-то нормально вести машину на скорости тридцать километров в час, навалившись всем телом на руль, выставив локти углом и носом чуть не упираясь в ветровое стекло, и когда при этом по лицу ползут капельки пота от напряжения. И все сигналят ей, обгоняют и ругаются на чем свет стоит. Стелле хотелось спрятаться под приборной доской, хотелось, чтобы никто никогда не узнал, что она дочь Леони Валенти. Женщины, которая все время вздрагивает и озирается, боится переходить дорогу, которая так дрожит, когда красит губы, что рисует себе рот, как у клоуна. Женщины, которая трясется так, что не может вставить нитку в иголку, старается напрасно и потом в отчаянии разражается рыданиями.

Она смотрела на других матерей и убеждалась, что ее мама ни на кого из них не похожа. Другие часто где-то работали или ходили играть в бридж, в теннис, они варили варенье и шили дочерям платья, они включали поворотник небрежным движением изящного пальчика, они ходили в парикмахерскую, не здоровались с кассиршей из супермаркета «Карфур» и не роняли всю мелочь на эскалаторе в магазине. Они не плакали, когда слушали Юга Офрэ, который пел: «Скажи мне, Селин, что же стало с тем славным парнем, твоим женихом, который уехал навсегда?»[13] У них не было старого плюшевого мишки, которого звали Половинка Черешенки. А у ее мамы был. Она прятала его под кроватью дочки и покрывала поцелуями, когда никого не было дома.

Она тоже задавалась этим вопросом: мама правда чокнутая или нет? Но она знала много того, чего не знали другие. И она никому не могла рассказать это, потому что ей бы никто не поверил.

В двенадцать лет вам никто не верит. Или тогда нужно принести целую кучу доказательств. И потом иногда она сама сомневалась. Она не знала, какие правила игры приняты для мужчины и женщины, которые находятся наедине в комнате. Что разрешено, а что нет. Что является просто вариацией на тему, а что – серьезным нарушением. Может быть, эти крики отца на мать, ее стоны – это нижняя граница нормы? Эти крики, побои, слезы, оскорбления. Может быть, это и называется – заниматься любовью? Однажды на ферме у Жоржа и Сюзон она видела осла, который гонялся за ослицей. Он прижал ее к перегородке, взгромоздился на нее, до крови укусил за загривок, драл зубами кожу, а ослица терпела, только горбила шею, кровь текла, и смотреть на это было жутко. Жорж объяснил ей, что именно так происходит, когда ослице надо родить ребенка. Мать никогда с ней об этом не разговаривала, отец тоже, а уж спросить у бабушки представлялось вообще немыслимым.

У Виолетты она спросить не решалась. А Жюли спрашивать было бесполезно: она явно была осведомлена обо всем не лучше, чем сама Стелла.

Она привыкла хранить в себе все свои неразрешенные вопросы. А таких у нее было достаточно.

В восемнадцать лет Виолетта переехала в Париж.

Она хотела стать актрисой. Она действительно и несомненно была очень красива. Подружкам она сказала, что сначала будет сообщать им сведения о своей жизни, а потом в этом отпадет необходимость, они и так ее увидят по телевизору. «Год пройдет, и обо мне станут писать везде. Queen of the world[14] – вот кем я стану».

Стелла никогда больше ничего не слышала о Виолетте. Ни от ее родителей, ни от своих подруг, ни тем более по телевизору. Да и в любом случае смотреть его у них в доме имели право только два человека: Рэй и Фернанда. Они с мамой были лишены такой возможности. Рэй говорил, что они могут понабраться всякой дряни, всяких лишних мыслей и потом наделать глупостей. Они имели право только раз в неделю смотреть с ним вместе тележурнал. О, это был великий день. Вечером все располагались перед телеящиком, храня при этом гробовое молчание. Шуметь было категорически запрещено. Мама Стеллы даже боялась дышать. Она сжимала бока, чтобы, не дай бог, не кашлянуть. Фернанда неусыпно следила за ними. Рэй записывал, а потом по частям прокручивал пленку, в промежутках ругаясь на журналиста, который остановил его раньше времени или перебил в момент, когда он собирался рассказать что-то интересное.

Однажды он попал даже в новости национального канала. Те, что в восемь вечера, с Патриком Пуавром д’Арвором. Это произошло после случая, когда Рэй в одиночку (так, по крайней мере, он рассказывал) потушил пожар на химическом заводе в Сен-Шалане, который при этом еще и находился в густонаселенном районе: рядом были «Макдоналдс», мебельный салон «Конфорама» и еще десять других больших магазинов и кафе. Рэй залез на вершину высокой трубы, которая изрыгала огонь и токсичные газы, и залил ее из шланга. Он четырнадцать часов подряд провел на большой металлической лестнице, спасая сотни людей из окрестных зданий. «Рискуя жизнью! – восклицали люди. – Он ведь рисковал жизнью!» За полицейским кордоном стояла толпа. Журналисты, фотографы, операторы, репортеры французского телевидения и даже зарубежные тележурналисты. Они наблюдали за пожаром и вели репортажи в прямом эфире. Сен-Шалан на это время стал центром мира. Создавалось впечатление, что ты внутри художественного фильма-катастрофы: машины полиции, пожарные машины, кучи зевак и любопытных на улице. Невероятное напряжение! Он выстоял четырнадцать часов подряд, и у него все получилось! С лестницы он спускался под непрерывные овации публики, лицо его было черным от дыма, руки в крови, глаза закрывались от усталости. Толпа несла его на руках. И на следующий день он попал в национальные восьмичасовые новости. «Обыкновенный герой» – так звучал анонс перед выпуском. Рэю это очень не понравилось. Что, они не могли сказать просто «герой», без всяких своих определений? Ох уж эти парижане, вечно им нужно нас унизить!

У Жерара собрался чуть ли не весь город. Все пили шампанские вина и поздравляли, прославляли, чествовали героя. Он целовал Леони в губы при всех, прижимал к себе и называл своей маленькой уточкой. «Ну, ты гордишься мной, моя уточка? Ты видела, какой у тебя храбрый муж? А?» И он целовал ее в губы, сжимая изо всех сил. Все хлопали, женщины вытирали набежавшую слезу умиления.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*