Джон О'Хара - Жажда жить
— Мисс Такерман, учительница? Ну и прекрасно, если ей так нравится, только ведь ей-то побольше четырнадцати. К тому же тебе не кажется, что ей будет неприятно войти в класс и увидеть, что куча глупых девчонок причесывается в точности, как она?
— Ничего подобного! Во всяком случае, я ее никак не смущаю.
— Она что, сама тебе сказала?
— Нет, просто знаю, ведь я ее любимая ученица. Но вообще-то фактически сказала.
— Ну что ж, хорошо, — согласилась Грейс. — А что еще она тебе фактически сказала?
— Что мне надо поступить в пансионат и уехать из Форт-Пенна. Если всю жизнь здесь жить, заживо сгниешь, говорит.
— А я-то думала, она всего лишь учит вас английскому.
— Верно, но еще она моя наставница. Начиная с сентября у нас у всех есть наставники. Да ты ведь сама знаешь.
— Знаю, но думала, что наставничество касается только школьных занятий. Кстати, она не говорила, в какой пансионат тебя отправлять?
— Не в Фармингтон, не в Вестовер, не в Шипли, не в Фокс-крофт, не к Святому Тимофею, не в Розмари — словом, не в такие заведения.
— Так, против чего она выступает, относительно ясно. А вот что ей нравится? Сама-то где училась?
— В Чикаго.
— Боюсь, в твоем случае Чикаго исключается.
— Но Филадельфия нет. У нас ведь там родня.
— И все родственники посылали детей учиться в школы вроде Шипли или Мисс Ирвин.
— Но вовсе не обязательно поступать туда же. Я могла бы жить у кого-нибудь из них, а ходить…
— И это тоже исключено. Скажи мне, однако, почему мисс Такерман считает, что тебе надо уехать из Форт-Пенна?
— Потому что здесь я закисну.
— Как это?
— Ну, она говорит, что стану большой лягушкой в маленьком пруду.
— Маленьком и застойном, — поддакнула Грейс. — А больше ничего она не сказала?
— Сказала.
— И что именно?
— Что мне надо найти себе работу.
— Работу? А мне-то казалось, судя по всему, что она говорит, мисс Такерман против детского труда.
— Да не сейчас, а когда вырасту. Когда мне исполнится восемнадцать или девятнадцать лет.
— Ну да, поступишь на работу и отнимешь место у девушки, которой действительно нужны деньги, — покачала головой Грейс.
— Нет, она говорит, девушки могут заниматься не только ручным трудом. Можно, например, заниматься тем, для чего по идее создана Молодежная лига, только действительно заниматься.
— Ну а пока, она считает, тебе надо поступить в среднюю школу в Филадельфии.
— Именно так она не сказала, мама. Это, говорит, было бы лучше всего, средняя школа в большом городе.
— Ясно. — Грейс помолчала. — А тебе когда-нибудь приходило в голову, что если бы у семьи мисс Такерман была возможность послать ее в хорошую частную школу, она бы ее и окончила?
— Нет.
— Или что если бы у нее была возможность стать большой лягушкой в маленьком пруду, она бы ею и стала? Ан нет, стала маленьким, крохотным лягушонком в большом, очень большом пруду. Ну или не в очень большом. Положим, Форт-Пенн — действительно маленький пруд, да ведь она-то все равно лягушонок. Надо полагать, мисс Такерман окончила колледж. Какой, не знаешь?
— Висконсинский университет.
— Наслышана, наслышана. Есть такой штат Висконсин, и есть там, как положено, университет. Но с выпускниками встречаться не приходилось.
— Она думает, что мне стоило бы поступить именно туда.
— Не сомневаюсь, — сказала Грейс. — Мой грех. Надо было проявлять больше внимания к школе, тогда бы там не работали такие преподаватели.
— Но ведь мисс Такерман у нас самая популярная среди учителей.
— Не сомневаюсь. А как же иначе, если она вам вдалбливает в голову, что все вы слишком хороши для своего города и своих семей? Мол, слишком велики вы для своих штанишек. — Грейс перевела дух. — Ладно, пока она тебя чему-нибудь еще не научила… так, давай-ка посмотрим… черт, куда я их положила… наверное, на ферме оставила. Словом, есть три письма — из Фокскрофта, Вестовера и Шипли. Ответы на мои заявления. Через два года ты поступишь в одну из этих школ. Выбор за тобой. Между прочим, у большинства девушек такого выбора нет — куда родители пошлют, там и учатся. И если я еще хоть раз услышу ту чушь, которой пичкает вас мисс Такерман, выберу сама и тебя спрашивать не буду. Ты уж, будь добра, имей это в виду. Не хочу ругать тебя, но, по-моему, нехорошо слушать, когда люди со стороны так говорят о Форт-Пенне. Не забывай, что твои предки были среди строителей этого города еще при жизни Джорджа Вашингтона.
— Папа не любил Форт-Пенн.
— Ошибаешься. Беда в том, что папа умер, не успев узнать, что Форт-Пенн его любит. Ладно, иди в ванную.
Грейс выждала минуту-другую и позвонила Бетти Мартиндейл.
— Привет, ты все еще в совете школы?
— Да, а что?
— Давай завтра пообедаем. Есть там некая мисс Такерман, хочу поговорить о ней.
— Наконец-то, а то я все жду, — откликнулась Бетти.
— Надеюсь все же, не слишком долго, — рассмеялась Грейс. — Итак, завтра в гостинице в час, идет?
Чарлз был в отчаянии, что уже отдал угловой столик в зале «Пенсильвания» миссис Бауэр и ее гостям. Он причитал до тех пор, пока Грейс наконец не удалось прервать его излияния и заверить, что она действительно, точно, вне всяких сомнений предпочитает столик на двоих, когда обедает вдвоем с еще какой-нибудь дамой. В таком случае, может, подойдет отличный столик у окна для миссис Тейт и миссис Мартиндейл? Прекрасно. Чарлз украдкой прикрыл обложкой меню какой-то листок и вычеркнул написанное на нем имя — имя жены губернатора.
— Беда в том, — заметила Бетти, — что он считает, будто губернатор внушает нам почтение.
— Что ж, — возразила Грейс, — если он внушает почтение ему, то мне внушает почтение его поступок. Кстати, хороший повод перейти к делу. В последнее время меня ужасно раздражают пришельцы, по крайней мере те, которые зарабатывают в нашем городе на жизнь и при этом всячески его поносят. — И она передала содержание своего разговора с дочерью.
— Вообще-то я спокойнее отношусь к этому, но в принципе с тобой согласна. Вся беда в том, что на такую зарплату, как у нас, трудно найти хорошего учителя. У нас частная школа с солидной репутацией, но платим мы меньше, чем большинство государственных школ. Иное дело, что большой процент этих высоких зарплат возвращается в школьный совет. В угольных районах это обычная практика, да и у нас, в Форт-Пенне, по-моему, тоже. Наши политики далеко не ангелы.
— Так что же мешает повысить жалованье?
— Даже если мы повысим плату за обучение на какие-нибудь десять долларов в год, множество способных девочек будут вынуждены уйти. Не забывай, некоторым семьям приходится считать каждый доллар. Плохо, конечно, что нельзя использовать деньги, которые вносят девицы вроде Кэтти Гренвилл, вон она, кстати, собственной персоной, на обучение тех, кто действительно хочет учиться.
— Где ты видишь Кэтти Гренвилл?
— Вон, в углу. Только не оборачивайся, она с Роджером Бэнноном.
— Не оборачиваться? Это еще почему? — Грейс повернулась и не сводила взгляда с этой пары, пока ее наконец не заметили.
— Ну, и зачем тебе это? — спросила Бетти. — Так, они о чем-то разговаривают, он подзывает официанта. Спорит с ним. Встают. Он оставляет деньги на столе и не дожидается сдачи. Выходят, оба смотрят в нашу сторону. Он явно разозлен.
— Да ну?
— Что с тобой, он тебя раздражает?
— Давай закурим. Я обычно здесь не курю, но… — Грейс открыла портсигар и протянула его Бетти. — Красивая штука, правда? Брок подарил.
— Мне тоже не нравится здесь курить, но, знаешь, боюсь отказаться, уж больно ты разошлась. Успокойся.
— Сейчас.
Обе глубоко затянулись, что несколько шокировало одного члена законодательного собрания из графства Шайкилл, сидевшего за соседним столиком с женой и двумя дочерьми. Грейс, заметив это, выпустила еще струю дыма.
— У меня нет оснований не доверять тебе, Бетти, так что слушай. — И Грейс рассказала ей о встрече с Кэтти Гренвилл, о телефонном звонке, отчасти передала разговор с Броком. — …Судя по поведению мистера Бэннона, Брок все-таки предпринял какие-то шаги, не поставив меня в известность.
— И наверное, серьезные шаги. Видела бы ты, как он повел себя, едва заметил тебя. Просто взбесился. Заорал на официанта, не дал бедняжке Кэтти даже обед доесть.
— И впрямь бедняжка.
— А что, мне жаль ее. Связалась с таким типом.
— Я связывалась, и ты это знаешь.
— Конечно, знаю. Так мне и тебя было жалко.
— Правда? Веришь ли, тогда мне впервые в жизни нужно было, чтобы кто-нибудь пожалел. Действительно нужно. Хоть бы ты что-нибудь сказала.
— Говорю сейчас.
— Да, но будь у меня хоть один человек в целом мире, к которому можно было бы… а, да что говорить, всего скорее в то же дерьмо и вляпалась бы.
