Десять поколений - Арфуди Белла

– Анаит – значит, Анаит, – проговорила Тара. Обнимая сына, она поглаживала его по спине. – Будем сегодня покупать сахарных петушков?

Ари облизал губы от предстоящего удовольствия. Он любил сахарных петушков даже больше, чем орешки со сгущенкой и вафли.

– Будем. – Ари звонко поцеловал мать в щеку.

– Тогда надо поторапливаться, пока тикин [14] Арбелян еще на своем месте.

Тикин Арбелян всегда сидела у их подъезда и продавала лучшие лакомства в округе. У нее были разноцветные петушки, которых она готовила дома каждый вечер, кульки с семечками и множество жвачек. Вкладыши от жвачек Ари бережно хранил, чтобы играть с ними и обменивать их во дворе. Для местной ребятни они были как деньги.

Поужинав, Ари лег спать на заранее отведенном ему месте. Низкая тахта в дальней комнате была маловата ему по росту, но выбирать не приходилось. Накрывшись колючим одеялом, Ари снова пообещал себе вернуться домой как можно скорее. У дяди Мсто на этот счет были другие мысли, о чем он категорично заявил Ари в машине по пути в Ереван:

– Нельзя бросать начатое. Это единственное, о чем тебя попросил отец. И ведь для твоей же пользы. Сколько лет ты не бывал в Армении? А в Грузии? Так нельзя, Ари, корни надо ценить.

– Корни да корни, – разозлился Ари. – Как будто это единственное, что вас волнует. Может, иногда стоит смотреть не назад, а вперед, в будущее? Или хотя бы вокруг себя в настоящем. Тогда будут заметны проблемы, которые стоило бы решить сейчас.

– Ты снова злишься на отца, Ари, хотя это совершенно бессмысленно. Я тебе уже говорил, что у каждого из нас есть своя история и свои причины поступать так или иначе.

– Почему он безразлично относился к собственной жене и сыну?

– Неправда! – Дядя Мсто повысил голос в попытке защитить память брата. – Он очень тебя любил и гордился тобой, даже если редко это говорил.

– Не редко, а никогда. – Ари зло усмехнулся и отвернулся от дяди. Уставившись в окно с меняющимися горными пейзажами, он снова злился на то, что его так легко вывести из себя разговорами об отце.

– Я не хочу его оправдывать, но, возможно, ему самому было тяжело оттого, что он такой.

Дядя Мсто смотрел прямо. Ему нужно было ехать аккуратно, чтобы не повредить машину Амирана. Ухабистые дороги не облегчали задачу.

– У твоего отца была непростая судьба. Может, он мечтал прожить свою жизнь иначе. Ты никогда не думал о нем как о простом человеке со своими демонами, а не как об отце, которого ты вечно осуждаешь?

– Что ты хочешь мне сказать?! – вскипел Ари, разводя руками. – Мне надо пожалеть взрослого человека, который не справился со взятой на себя ответственностью за жену и сына?

– Да кто тебе сказал, что он вообще хотел жениться? – Дядя Мсто стукнул широкой ладонью по рулю машины. – Ты хоть думай иногда, что говоришь. Тогда времена были совсем другие. Он делал то, что положено старшему сыну. Женился, чтобы и остальные братья и сестры могли жениться. Понятное дело, тоже были бы свои проблемы, но судьба его точно сложилась бы иначе.

– Это был его выбор, – не сдавался Ари, вжавшись в сиденье и скрестив руки на груди. – Зачем оправдываться временем, если не хватает духа пойти против воли родителей или традиций?

– Он пробовал, Ари! – Дядя Мсто уже не мог сдержать силу своего голоса. – Но что ему было делать, если отец угрожал отказаться от него, а матери становилось плохо с сердцем, как только Шиван пытался поговорить с ними о чем-то важном?

Дядя Мсто замолчал, ему не хотелось ворошить все эти давние истории, но не было другого способа образумить отбившегося от своей родни племянника. Молодежь живет в своем мире и совсем не хочет понимать, что такое традиции и как тяжело им следовать. Намного тяжелее, чем сейчас.

Ари смотрел, как дядя Мсто тяжело дышит, собираясь с мыслями. Он чувствовал, что тот готовится ему что-то сказать, и не хотел его торопить. Ари боялся, что тогда дядя Мсто вновь замнет разговор и не станет с ним ничем делиться.

Проехав еще несколько минут в тишине сквозь тягучую жару армянского лета, пахнущую персиками, которыми торговали через каждый километр, дядя Мсто решился довести начатый разговор до конца.

– Помнишь студенческое фото отца? – как бы невзначай бросил он. – Там еще девушка с ними была.

– Про которую я спросил? – Ари напрягся.

– Да, она самая. – Дядя Мсто прочистил горло и неуверенно продолжил: – Ее звали Анаит. Училась на одном потоке с твоим отцом. Он был влюблен в нее с первого же дня, как они познакомились. Ходил с ней на всякие выставки, которыми она восторгалась, хотя сам их не любил. Пропадал с ней в кино да на каких-то квартирниках. К третьему курсу решил, что женится на ней. – Дядя Мсто покачал головой, словно даже сейчас идея брата жениться на Анаит казалась ему безумной и не заслуживающей одобрения. – Так родителям и заявил. Мол, готовьтесь, скоро пойдете свататься.

– А они что? – Ари подался вперед.

– Ну обрадовались сначала. Кто же не будет рад тому, что сын женится? – Дядя Мсто вымученно улыбнулся. – Только к вечеру они стали его расспрашивать, что за девушка, кто родители, как познакомился с ней. Так и выяснили, что она ему не подходит. Скандал был такой, что до сих пор перед соседями стыдно.

– Что с ней было не так? – Ари был одновременно заинтригован и обескуражен тем, что отец собирался жениться на ком-то, кроме его матери.

– Армянкой была. – Еще один тяжелый вздох. – Мать никогда бы не позволила жениться на ней.

– И что же отец?

– Не женился.

Дядя Мсто и Ари ехали некоторое время молча. Каждый из них не хотел прерывать размышления другого. Выжженная земля вокруг сменялась аккуратными частными домами со свежевыкрашенными заборами. Периодически прямо на проезжей части оказывались несколько коров, которые неспешно и совершенно не боясь машины проплывали мимо, словно пятнистые корабли.

– Потом Амиран его с твоей матерью познакомил. Свадьбу сыграли довольно быстро. Родители были счастливы, думали, что история с Анаит закончилась.

– А она не закончилась?

Дядя Мсто покачал головой.

– Сначала, может, и закончилась, но как только твой отец обратно в Ереван уехал, все началось заново. Когда твоя мать узнала, хотела разводиться. Но тут вся родня с обеих сторон стала их сводить. Как-то получилось. Через пару месяцев после этого вы уже в Москву перебрались.

– Что стало с Анаит?

– Не знаю. – Ари почувствовал, что дядя Мсто говорит правду. – Может, замуж вышла, может, нет, мы о ней больше не говорили.

– Почему ты сразу не сказал, когда я спросил про фотографию?

– Потому что некоторые истории нужно оставлять в прошлом. С людьми, которым они принадлежат.

Машина продолжала ехать по извилистой дороге в сторону Еревана.

Глава VI

Из Еревана в Тбилиси едет множество автобусников и частных водителей. Каждый день они набивают свой транспорт людьми, которые переправляются через границу с ворохом собственных забот. Кто-то едет в свадебное путешествие, предвкушая воспоминания, которые останутся с ним на всю жизнь, если только не разведется в скором времени. Иначе поскорее захочет забыть и партнера, и поездку. Кто-то хочет навестить родственников – не секрет, что в Тбилиси полно армян. Кто-то катает туристов, зарабатывая этим на жизнь себе и своей большой семье. А Ари возвращает на родину предков прах отца. Урна лежит в дорожной сумке и ждет прибытия на грузинскую землю. Будто прах что-то может увидеть.

Ари и дядя Мсто наняли водителя. Тот курил всю дорогу и постукивал пальцами по рулю в такт заводным песням по радио. Песни на русском сменяли английские и армянские, затем все шло по новому кругу.

Ари увеличивал громкость звука в наушниках, желая оторваться от действительности. Ритмы старого английского рока проникали пульсацией в его голову. Занимая все пространство звуками, они оставляли мало шансов думать о чем-то еще. И все же Ари умудрился впасть в меланхолию. Куда он снова едет и зачем? Дядя Мсто все же уговорил его держаться изначального плана: никакой передышки, пока они не доберутся до Ирака. Ари, вечно колеблющийся, как маятник, в глубине души уже знал, что доедет до Синджара. Может, и не для того, чтобы исполнить волю отца и отвязаться от нравоучений родственников, а ради собственного спокойствия. Сколько раз он не знал, кем представиться: грузином, езидом или русским. Это его шанс обрести ответ. И если ему суждено испытать такую же пустоту в Ираке, какую он ощущал рядом с армянским пулпулаком, то стоит отпустить вопрос своей идентичности и жить спокойно, как миллионы людей, не знающих, кто они и откуда. Люди есть люди, вот и все.