Лариса Райт - Плач льва
Юленька и сама не знала, почему она продолжала стоять и разглядывать незнакомца, вместо того чтобы просто закрыть дверь. Ясно ведь: человек ошибся. Он почему-то тоже молчал, хотя должен был бы спросить, не знает ли она, где живет тот, кто ему на самом деле нужен.
— Извините, — наконец пролепетала девушка, намереваясь исчезнуть в квартире, но незнакомец опередил ее, с неожиданной быстротой поставив ногу на порог.
— Это вы меня простите за вторжение, — вежливо проговорил он, — но, видите ли, понимаете, тут такое дело: мне нужны деньги.
— Ой! — Юленька испугалась. Какой-то сумасшедший ходит по квартирам и просит милостыню, а она совершенно одна. А если не милостыню? Если он бандит? Если просто спокойно сообщил ей, зачем пришел, а как только окончательно ворвется в квартиру и захлопнет дверь, набросится на нее и станет требовать сказать, где тайник? А вдруг не поверит, что никакого тайника у нее нет? Надо обязательно показать ему зачетку и паспорт. Должны ведь даже грабители понимать, что у студентки, да к тому же и не москвички, не может быть никаких золотых запасов. А если он рассердится, что у нее ничего нет, и тогда… «Боже мой! Только не это!» Юленька инстинктивно на мгновение загородила свой живот, потом начала дрожащими руками вынимать из ушей маленькие золотые колечки, суетливо приговаривая: — Сейчас, сейчас. Одну секундочку. Вы только не сердитесь, хорошо? Сейчас я все отдам, все отдам…
Девушка настолько уверилась в собственных предположениях, что даже не заметила замешательства, с которым мужчина наблюдал за ее действиями. И только когда из ее глаз градом полились слезы, он наконец разобрался в ситуации.
— Простите, я… Вы не о том подумали… Да успокойтесь же! — Он протиснулся в квартиру, схватил Юленьку за руки, тряханул за плечи, положил на тумбочку всунутые ему сережки. — Я не вор, слышите?
— А к-к-кто? — шмыгнула носом девушка.
— Я — хозяин квартиры.
— Хозяин квартиры?
— Да. И я никогда не позволил бы себе врываться к вам без приглашения, если бы получил ежемесячную оплату. Я звонил несколько раз, но…
— Я обычно отключаю телефон после девяти вечера…
— А-а-а…
— Мне нужен здоровый сон.
— Понятно-понятно, это не претензия, я просто пытаюсь объяснить, почему явился, не предупредив. Обычно вы аккуратно платили, и я подумал, не случилось ли чего?
— Случилось. То есть нет, не случилось. Просто муж уехал в командировку и, наверное, забыл сделать перевод. Он скоро вернется и сразу же вышлет деньги.
— Скоро?
Юленька чувствовала себя героиней любимого фильма «Карнавал». Хоть бы этот человек не сделал ее заложницей и не стал бы дожидаться в квартире приезда хозяина! Тем более, о конкретной дате его возвращения Юленька не имела ни малейшего понятия.
— Да-да. Буквально через несколько дней, — девушка искренне улыбнулась, и незваный гость, коротко кивнув, вышел из квартиры, жестом отклонив предложение выпить чаю. — Через несколько дней, — зачем-то повторила самой себе Юленька, — через несколько дней. — Он ведь сказал, что его не будет пару недель, а прошло уже, наверное, дней двенадцать. Да зачем лукавить? При чем тут «наверное», если она совершенно точно знает, что с момента отъезда профессора в отпуск прошло ровно двенадцать дней: не больше и не меньше, она же считает.
— Поеду в дом отдыха, — сказал он ей. — Потом родится ребенок, и будет не выбраться.
— Возьми меня с собой.
— Тебе учиться надо. Диплом на носу.
— Думаешь, меня станут заваливать?
— Я думал, ты не из тех, кто пользуется своим положением.
— Не из тех, не из тех. Поезжай!
И он поехал, пообещав вернуться примерно через пару недель.
Когда же вместо двух недель на исходе оказалась третья, Юленька, вздрагивающая от каждого шороха и ежесекундно ожидающая требовательного звонка в дверь, набралась храбрости и все же поинтересовалась на кафедре, где числился профессор, скоро ли он вернется из отпуска.
— Ой, Севастьянова, — бойко откликнулась лаборантка, — скажешь тоже, зачем ему возвращаться?
После непродолжительной паузы и нескольких наводящих вопросов Юленька узнала, что интересующий ее преподаватель ни в какой отпуск не уезжал, а отбыл по двухлетнему контракту на работу в университет Массачусетса.
— Все. Будет теперь американцев учить, как правильно дома строить, а то они из-за своих небоскребов все азы, наверное, позабывали, — торжественно заключила лаборантка. — А ты чего нос повесила? У тебя хвост какой? Так пересдашь кому-нибудь другому. Мало у нас профессоров, что ли?
Юленька лишь неопределенно качнула головой и выдавила из себя еле различимый вопрос:
— Может быть, здесь какая-нибудь ошибка?
— Да нет, — недоуменно пожала плечами собеседница. — Откуда здесь взяться ошибке? Разве нормальный человек откажется от такого предложения? Там месячная зарплата такая, которую у нас за десять лет не заработаешь. И собственный дом арендовать можно, и автомобиль нормальный приобрести, и детишек в частную школу определить.
— Каких детишек? — Юленька почувствовала, как бойкие, маленькие пятки начали беспокойно колотить ее по ребрам.
— Так сынишек своих. У него старшему двенадцать, а младшему, кажется, восемь. То ли Петя с Колей, то ли Саша с Сережей. Нет, не вспомню.
— Сережей, — эхом повторила Юленька, прислоняясь лбом к дверному косяку.
— Ну да. В общем, я ради своих деточек уж постаралась бы, чтобы мой контракт продлили, а потом бы еще продлили, и еще, и… Ой, Севастьянова, что с тобой? — Женщина испуганно бросилась к практически съехавшей на пол девушке. — Ты что это удумала? Ну-ка давай, садись! Пей большими глотками, пей, говорю! — Она настойчиво протягивала Юленьке стакан воды. — Что случилось? Ты зачем вообще ходишь? Тебе уже дома сидеть пора. Ты академ взяла?
Девушка сделала несколько глотков и с трудом разлепила губы:
— Нет.
— Нет?
— Еще время есть. Да и защита у меня через пару месяцев, я думала успеть. — Юленька отчаянно пыталась взять себя в руки, но слезы продолжали непроизвольно катиться из глаз, голос неуверенно дрожал, ладони, сжимающие стакан, тряслись, проливая воду на стол, заваленный чьими-то конспектами.
Лаборантка осторожно забрала у девушки стакан.
— Ты чего испереживалась-то? Он — твой научный, что ли? — Женщина решила, что молчание Юленьки подтвердило правильность ее предположения, и продолжила спокойно увещевать: — Так ты не переживай, тебе нового дадут, ничем не хуже. Странно, конечно, что он тебе не сказал, но, знаешь ли, наверное, выполнение отцовского долга для него гораздо важнее, чем преподавательского. И за это, как женщины, — она многозначительно взглянула на живот девушки, — мы с тобой его осуждать не будем.
