Андрей Школин - Прелести
— Именно так.
— А зачем тогда мы сюда забежали?
— Можешь вернуться, если есть желание, — старик кивнул в сторону… (впрочем, в той стороне также зеленели луга)… В сторону предполагаемых врагов.
Я вскочил на ноги и задумался. Возвращаться желания не было. Такое желание могло появиться только у сумасшедшего. А здесь красивый, теплый, вполне реалистичный мир.
— Что ж Вы сразу-то не объяснили, Владимир Артурович?
— У меня разве было время? — Сак виновато выдохнул воздух. — Мы с тобой находимся в равных положениях. Тем более, мне предлагали разблокировку.
— Извините, Владимир Артурович, я всё помню, — постарался успокоить своего спасителя. — Просто, как всегда, неожиданно. Куда теперь идти?
— Пойдём пока прямо, а там посмотрим.
Словно отвечая на мой вопрос, рядом на землю присела птица. Опять взлетела и вновь приземлилась на метров пять дальше.
— Это, наверное, знак, что двигаться нужно в том направлении, следом за ней, — прокомментировал событие старик.
— И кто посылает знаки?
— Тот, кто здесь живёт. Кто-то же должен обитать на этой красивой земле?
— А мне показалось, что пришельцы общались с Вами, как с человеком, хорошо ориентирующемся в местном топографическом пространстве.
— Я здесь бывал раньше. Но недолго и потому мало что видел.
— А что это за место такое — Приют Бессмертия?
— Сам всё увидишь, — просто ответил мой попутчик. — Поспешим, птица уже далеко.
Удивительно легко шагалось по довольно высокой траве. Ноги не путались в стеблях, а проскальзывали, словно два острых ножа сквозь масло. Пчёлы садились на лицо, но было совсем не страшно, что они укусят. Наоборот, я поймал себя на желании почувствовать укус. Ощутить реальность происходящего. Если утром, после купания в Енисее, явственно чувствовал холод, то теперь не менее явственно наслаждался теплом. Куда ещё реальнее…
Лёгкий дурман и состояние эйфории, присутствующие во время движение, сменились тревогой, когда на пригорке показался всадник на чёрном скакуне. Сак притормозил и дал знак последовать его примеру. Остановились. Человек заметил нас и направил коня вниз.
— А вот и местные жители, — я оглянулся по сторонам, нет ли кого ещё? Никого не заметил. — Значит, действительно, это чудное место обитаемо.
— Помолчи минуту, — укоризненно произнёс старик, — и будь очень внимательным.
Всадник осадил вороного и поздоровался с нами поднятием руки:
— Приветствую вас, странники. Это не по вашу честь такое скопление нечисти на границе?
— Доброго здравия и тебе тоже, — наклонил голову Сак. — От тёмной силы спасаемся. Не откажите в гостеприимстве и укройте нас в Приюте Бессмертия.
— Случайные люди к нам не попадают. Идите прямо, Андрей и Владимир. Вас уже ждут в городе. Приют Бессмертия всегда будет тёплым пристанищем для нуждающихся, — и всадник, развернув коня, умчался проч.
— Нас тут, однако, знают, — озадачился я.
— Ты ещё способен чему-то удивляться? Я тебе завидую, — Сак снова зашагал ранее заданным направлением. — А впрочем, ситуация на самом деле интересная. Позади в нетерпеливом ожидании малоизученная, по выражению джигита, нечисть, которая о тебе всё прекрасно знает. Впереди, совсем незнакомые местные жители, тоже имеющие представление, кто к ним идёт. И только мы обо всём можем лишь предполагать. Действительно, чему удивляться?
— Более того, даже предполагать не особо, пока, получается, — сделал рывок и забежал на метров пять вперёд. — И что самое замечательное, я лично нисколько этим обстоятельством не раздосадован. У меня сейчас в мозгах такая лёгкость… И в теле, кстати, тоже. Хочется взлететь, — попробовал осуществить задуманное, но получилось лишь подпрыгнуть.
— Летать в Приюте Бессмертия люди не могут. Здесь всё как в реальной жизни, — старик снисходительно оценил мои потуги.
— А кто может?
— Птицы, насекомые, все те существа, которые имеют крылья. Ты же не имеешь?
— А Вы?
— И я не имею.
— Как же мы от «тауросовых» по небу убегали?
— Так то до границы. В сновидениях любой может летать. В том мире свои законы, в этом свои.
— Мы что, сейчас не во сне?
— И да, и нет. Формально, раз наши тела находятся в неподвижном состоянии в земной жизни, мы, конечно же, спим. Но реально мы с тобой сейчас бодрствуем. И эти наши туловища, руки, ноги, головы идентичны привычным телам первого мира.
— Мудрёно, — покачал головой. — В вашем стиле, Владимир Артурович. И всё же сила какая-то во мне клокочет. После того убитого состояния, в каком я последнее время находился. Словно авиационный бензин в двигатель после семьдесят шестого залили. Энергия прёт. Забегу-ка на гору, — и что есть дури дёрнул в сторону возвышающегося впереди холма.
— Покрышки не сотри… На авиационном-то бензине…
Влетел на вершину так стремительно, словно не вверх, а вниз кубарем катился. Сразу развернулся, прикинул на глазок, насколько далеко отстал мой попутчик. Сак, не спеша, брёл к подножию холма. Повернулся опять на сто восемьдесят градусов и…
— Ух, ты! — вырвалось непроизвольно. Здесь следовало бы подробно и вдохновенно описать раскинувшийся по другую сторону возвышенности большой город. Обязательно обмолвиться про белые дома самой различной архитектуры, разноцветные крыши, просторные улицы, многочисленные площади. О том, что всё простирающееся внизу пространство виделось нереально красивым и ухоженным. Если бы не имеющиеся в багаже памяти знания о существовании такого малоизученного явления, как мираж.
Присел на травку и подождал старика.
— Что, о мираже вспомнил, — легко прочувствовал мои сомнения, наконец появившийся, Владимир Артурович.
— И как Вы только догадались?
— Разумеется, интуиция. Что, пойдём, убедимся, насколько реален этот мираж? Думаю, опаснее твоих пришельцев никого здесь не встретим. Тем более, нас уже ждут.
— Может лучше обойти город и с другой стороны зайти?
— Хочешь дураком выглядеть? Иди вокруг, — и Сак начал движение вниз.
Через некоторое время вышли на дорогу (оказывается, чуть в стороне была проложена вполне ровная трасса). Поверхность не являлась асфальтом, как не являлась «нецивилизованным» утрамбованным грунтом. Я так и не понял, что за покрытие лежало под ногами. Автомобилей никаких не было. Лошадей, впрочем, с телегами тоже. Так мы и дошли до первого дома, не встретив ни одно из средств передвижения.
Первым увиденным нами жителем города, если не брать в расчёт всадника, оказалась девушка лет двадцати трёх, с коротко стрижеными волосами, в ярко-зелёной блузке и, как ни странно, в джинсах. Я, всё же, подспудно, ожидал (раз уж здесь на лошадях разъезжают) увидеть наряды, соответствующие средневековью. На худой конец, длинные сарафаны. Но джинсы и пирсинг в районе пупка?!.. А во что, кстати, я одет?
Пока разглядывал свой прикид, мой попутчик обратился к жительнице города с первым и естественным вопросом:
— Здравствуйте. Мы впервые в ваших краях. Не подскажете, у кого можно получить консультацию по поводу…
— По поводу предоставления места в гостинице, — сострил я, перебив старшего товарища. — Сами мы, видите ли, не местные…
— Не обращайте внимания, девушка, — опять прибрал инициативу к рукам Сак. — Мой товарищ кокетничает. Цыгана-попрошайку изображает. У вас тут, наверное, нет цыган, а в местности, где обитает Андрей, они на всех вокзалах деньги из доверчивых граждан выжуливают. Но вернёмся к нашему вопросу. Мы недавно встретили всадника, который предупредил, что нас ожидают. Не подскажете, где и кто нас может встретить?
— Потому что, сами мы не местные… — вдохновение из меня сегодня просто пёрло.
Девушка в ответ вполне приветливо заулыбалась.
— Здесь есть свои цыгане, но они не занимаются, как вы сказали, выжуливанием. А идти вам нужно в центр. Там всё сами увидите и узнаете.
— Туда? — указал рукой вглубь домов старик.
— Туда, туда, не заблудитесь — и опять улыбнулась. — Увидимся позже.
Мои сомнения и волнения окончательно сдались в плен этой обаятельной улыбке. Даже появилось чувство неловкости за предложение двинуть в обход. И ещё появилось дежавю. Ощущение, что видел я уже когда-то давно эту девчонку. Саку ничего о дежавю не поведал.
— Что, Владимир Артурович, вполне дружелюбно встречает нас местное население. И люди вполне реальные. Джинсы, пирсинг. Цыгане, вон, имеются в наличии…
— После твоих кровопийц, даже цыгане покажутся святым народом. Обрати внимание, какие названия улиц на табличках прописаны.
— Да ещё и на русском языке.
— Скорее всего, каждый видит тот алфавит, к которому привык. Если бы с нами шёл француз, он бы на французском прочёл.
— И ещё джины так разговаривают.
