Андрей Школин - Прелести
— Какие джины? — не понял Сак.
Ничего не ответил. С любопытством вчитывался в имена аллей и разглядывал теперь уже в большом количестве попадавшихся навстречу прохожих. Одежда народных масс отличалась разнообразием. От современных костюмов «от кутюр» до весьма специфических нарядов, вроде длинной боевой кольчуги на бородатом мужике. Улицы же носили преимущественно героико-помпезные названия. «Аллея победителей», «Площадь славы» и т. д.
— Не хватало только КПСС подставить.
— Что?
— Площадь славы КПСС, — я, оказывается, вслух рассуждал. — КПСС не хватает. Пафоса в названиях, говорю, много. Это случайно не приют бывших членов компартии ностальгирующих по славным временам?
— А что в России большевистские названия поменяли или Лукича из мавзолея вынули и закопали? О чём партейцам ностальгировать. В каждом городе улицы Марксов-Энгельсов-Лениных остались нетронутыми.
— В России они сейчас не при делах, а здесь, может быть, пышным цветом цветёт махровый интернационал. Типа, как в Северной Кореи. Туда тоже никто не суётся. Спрятались себе на полуострове. Империалисты, словно акулы, кругами ходят, клыками лязгают. А вокруг этого города-государства (или не государства) «тауросовые» рыщут. Похоже очень…
— Это ты, таким образом, себя настраиваешь на встречу с неизведанным?
— Наверное, да, — легко согласился я. — И ещё, почему-то, на нас никто внимания не обращает. Это говорит о чём? — и сам же ответил. — О том, что мы ничем от местных не отличаемся. За границей я всегда к себе интерес со стороны людей из сновидений ощущаю. Здесь же всё, как в реале. И не одного зомби.
— Я же тебе объяснял, — с некоторым даже раздражением на мою бестолковость выдохнул Сак. — В Приюте Бессмертия зомби отсутствуют, как класс. Тела всех этих людей не могут взять и проснуться. Они находятся в состоянии сна до тех пор, пока их владельцы не пересекут границу в обратном направлении.
— А так как никакие «тауросовые» никого, кроме меня, возле входа не встречают, покинуть Приют каждому из них можно по первому желанию. И проснуться в реальном мире.
— Не знаю. Может и так, а может, кого-то из этих людей другие пришельцы караулят? Это мы своих только видели.
— А как попадают сюда все эти «путешественники»? И откуда узнают о существовании города?
— Ты у меня спрашиваешь? — удивился старик. — Поговори с людьми, ответят, небось.
— Небось… — передразнил я Сака. — Ладно, пошли дальше. Поговорю, надеюсь, с кем-нибудь, тем более обещали встретить…
Открывшаяся взору площадь была раз в десять меньше Красной в Москве. Я её ещё с горы приметил. Скорее всего, мы теперь находились в середине населённого пункта. Не очень большого, по российским меркам. Можно даже сказать, посёлка городского типа. Впрочем, в Европе множество подобных городков. И площадь такого размера выглядела довольно впечатляюще.
К площади примыкало грандиозное оранжевое здание с просторным балконом и крылатыми Пегасами по обе стороны от фасада. Скульптуры размером превосходили среднестатистические памятники. Ноги кони задирали точно балерины, и крылья выбрасывали вверх с явным намерением улететь поскорее с насиженного места.
— А ведь Пегасы свалить хотят, Владимир Артурович. Не кажется Вам?
Но ответил явно не Владимир Артурович. И голос такой знакомый. Если бы я держал стакан с чаем, он бы в этот момент непременно выпал из руки и разлетелся миллионом осколков по мостовой. И опять тушканчики зацарапались…
— Они уже пару раз пытались убежать, но были пойманы и препровождены назад в стойло, — мужчина подошёл сзади и положил руки нам на плечи. Мне на правое, старику на левое. Причём сделал это так непринуждённо, словно оставил обоих пять минут назад, а сам бегал мороженное покупать. В стаканчиках. А я чай держал тоже в стаканч… — Осмотрелись уже?
Конечно, осмотрелись. Внимательно осмотрелись. План местности в мозгах начертили. О чём это я?.. Пятнадцать с лишним лет пролетели, а он не изменился. Мы теперь почти ровесники. По внешнему виду, по крайней мере. Стоп. Какие такие ровесники? Мы где находимся? Во сне!!! Пусть даже в режиме близком к реальности, но всё же, во сне!!! Мало ли что здесь тебе покажут? Гамлета, вон, в кино пятидесятилетние актёры играют, и ничего. А Боярский семнадцатилетнего Д, Артаньяна изображал. Кто-нибудь заметил? Все в ладоши хлопали и подпевали: «Пора, пора, порадуемся…» Мне что, в позу встать и «произнесть» знаменитое: «Не верю?!» Да верю я…
— Повернись, посмотрю, какого цвета твои глаза, — вместо приветствия заглянул в лицо Александру. — Отсвечивают на солнце.
— Ну и какого, — широко улыбнулся, немного отодвинувшись, тот.
— Как ни странно, коричневые. Карие.
— А какие раньше были?
— Да разные они у тебя, блин, всё время были. Точно светофор переключались.
— Чего разволновался-то так? — и повернулся, наконец, к Саку. — Нервничает, однако.
— У Андрея в последнее время сплошные стрессовые ситуации. Вот нервишки и шалят. Ничего, успокоится. Здравствуй, — и оба обнялись, приветствуя друг друга.
— Правильно, что к нам его привёл.
— Да выбора-то особого и не было. Знаешь уже, что на выходе творится?
— Знаю, знаю, — Александр предложил жестом следовать за ним в сторону здания. — Потом расскажите подробнее. Я вас сейчас народу представлю.
Пока мы пересекали пространство, многочисленные пешеходы тепло встречали нашего гида. Все по-разному. В соответствии с традициями своих стран в реальном мире. Кто-то кланялся, кто-то приподнимал головной убор, а иные протягивали и пожимали руки. Мужчина отвечал всем. Наконец, мы вошли в арку, заменявшую входную дверь, и, свернув налево, по лестнице поднялись на балкон.
Вид сверху впечатлял. Залитая солнцем площадь была необычайно красива. Необычайно красива… Избитый штамп, но насколько точно передавал он увиденную картину. Нет смысла описывать архитектуру зданий или колорит скульптур. Всё-таки больше я воспринимал пейзаж на эмоциональном уровне. И ещё эта музыка. Действительно ли звучали трубы или я смоделировал в сознании музыкальный ряд, не знаю. Народ тоже слышал, иначе не принялся бы собираться под балконом. В большом количестве собираться.
— Ну что же, — обратился к толпе Александр. Говорил он негромко, но, удивительное дело, каждое слово гулко разносилось по территории площади и хорошо прослушивалось даже в последних рядах. — Мы, наконец, дождались Андрея. Хотя, некоторые, я слышал, даже пари заключали на ничтожность вероятности его появления. Они проиграли! — и площадь ответила дружным гулом одобрения. — Он, как и многие из вас, долго искал дорогу в Приют Бессмертия. Но, как говориться в замечательной поговорке: «Дорогу осилит идущий». Андрей осилил. Давайте же поприветствуем нового жителя нашего города и создадим ему условия для скорейшей адоптации, — теперь присутствующие зааплодировали, словно в театре, торжественно и удовлетворённо. Или не в театре, а на съезде какой-нибудь партии. Опять же впору про КПСС вспомнить… — А сейчас, — продолжил оратор, — послушаем самого вновь прибывшего, — и Александр недвусмысленно посмотрел в мою сторону.
Язык, конечно, порывался начать крутить знакомую пластинку о том, что «сами мы не местные…». Всё же сдержал себя и вовремя выключил «патефон». Люди-то ждали серьёзных слов. Вышел вперёд и просто пожал плечами:
— Я не знал, что меня здесь давно ждут, — и сыграл немного на публику. — А-то бы непременно раньше появился. Вот…
Оказалось, моя речь «съезду» понравилась. Люди дружелюбно заулыбались и опять похлопали в ладоши. После чего принялись расходиться. А я-то резонно ожидал, что пришла очередь высказаться Саку. Даже отошёл в сторону, уступая старику трибуну. Тот, однако, не спешил с выступлением. Да и Александр сразу увлёк за собой вниз.
— Пошли, посмотришь место, где будешь жить, — подтолкнул он меня в спину. — Нам ещё много о чём поговорить предстоит. Так ведь?
— А почему ты Владимира Артуровича не представил?
— Потому что, здесь ждали тебя, — лаконичный, но очень непонятный ответ.
— О как! И кто меня ждал?
— Все эти люди, — мы как раз спустились на площадь, и Александр махнул рукой в сторону не успевших разойтись горожан.
— Владимира Артуровича, значит, не ждали?
— Я здесь уже не в первый раз, — сам за себя ответил старик. — Знаешь ведь.
— Так это Вы для меня сцены удивления разыгрывали: «Что там впереди, да кто нас ждёт?» Хороший артист в Вас пропал. В реальном мире могли бы «народного» получить. Нельзя было просто всё рассказать, что здесь и как?
— Ну, я тебя не узнаю, — вступилось за Сака «встречающее лицо». — Раньше ты любил неожиданные ситуации. Что так изменился?
— Повзрослел, — неохотно ответил. — Долго я буду в этом «твоём месте» жить?
