Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем
— Вы говорите — сказал он взахлеб — что идет война в Сирии. Ну и что из этого?! Пусть воюют и убивают, друг друга, нам-то что с того?! Египет, Ливия, Сирия, — это только начало. Там, говорят, и Турцию, втянули в сирийскую войну. Если события будут развиваться такими темпами, то скоро может вспихнуть следующая, но последная мировая война! Я по природе трус, но, одновременно являюсь и фанатом.
— Правильно говорите, Шамшеддун Мамасыллык! Хотя я сторонник светского государства, но скажу по секрету, что вся надежда на Вас — сказал шепотом другой заключенный по имени Шалака Шулук, который тайно сотрудничал с администрацией зоны.
Начальник зоны снова обратился ко мне. Ну, придположем, грит, я отправлю тебя этапом в горячую точку. И что? Ты думаешь, война на этом прекратится?! Боюсь, что твои кровавые картины вдохновят палачей, и война разразится с еще гораздо большей силой. Так что, извини, художник вонючий, я не могу, грит, отправить тебя на Аравийский полуостров. Тем более, что у нас тоже тотальная диктатура. Не хватало ещё, чтобы наш угнетенный народ тоже к весне поднялся против нашего многоуважаемого императора страны. Нет гарантии того, что арабская весна не перекинется сюда. Ну, скажи, грит, художник тыквоголовый, кто будет рисовать нашу весну, с особым вдохновением, если ты уедешь в другую горячую точку планеты? Ты, грит, наш современный Верещагин Василий Васильевич, ты здесь нужен как хлеб, воздух и вода, а не там, за кордоном! Я говорю всё, начайник, я тя предупредил. Если ты по-хорошему не отправишь меня этапом на войну, то я совершу побег, выкопав туннель! Клянусь искусством! Начайник зоны задумался, закурил папиросу „Беломор канал“ и, жмуря глаза от горького дыма, заговорил:
— Ну, тогда копай свою туннель-могилу. И желательно поглубже, сволочь! Только, не забудь нарисовать карту туннеля в двух экземплярах и отдать один из них мне, чтобы я мог приложить этот документ к твоему уголовному делу.
— Хорошо — сказал я.
Нарисовав акварелью карту туннеля в двух экземплярах, я отдал один из них начальнику зоны. Настоящую карту туннеля, которую я нарисовал масляной краской на холсте, я спрятал. Так что, дорогая моя осенняя хризантема, когда принесешь мне следующую передачу, не забудь положить в мешок саперную лопату с киркой.
С виртуальным поцелуем,
твой муж,
художник-баталист Хорухазон Пахтасезонувуч».В этом месте Светлана Николаевна и Лариса Михайловна замерли от удивления. Они не знали, смеяться им или плакать. Хотя по содержанию письмо Хорухазона Пахтасезонувуча было смешным, но они опасались смеяться, так как не хотели обидеть бедную художницу Фатилу.
А Фатила рассказала им следующее:
«Вчера, положив саперскую лопату с киркой в мешок, я поехала на зону и передала эти инструменты своему мужу Хорухазону Пахтасезонувучу.
При досмотре, приподняв мешок, опера спросили:
— Апа, что там у Вас в мешке?
Я говорю, саперная лопата с киркой. Мой муж, говорю, заключенный художник баталист Хорухазон Пахтасезонувуч, просил передать ему эти инструменты. Он намерен выкопать туннель, чтобы совершить побег из зоны.
Услышав это, опера испугались и хотели было поднять тревогу, но их успокоил начальник зоны, обратившись к ним с дисплея камеры наблюдения. Вы, мол, не бойтесь, мы в курсе дела, и у нас есть схема подкопа, мол, спокойно и без паники передайте эти инструменты субъекту, который находится у нас под колпаком.
— Есть, урто начайник! — сказал один из оперов, отдавая честь и принимая вещи, которые лежали в мешке».
107 глава Карзолим Бужурданак
В следственный изолятор привезли в наручниках нового подозреваемого по делу об убийстве заправщика Запарамина. Им оказался близкий знакомый нашим читателям великий сапожник ХХI века и опасный рецидивист Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум. Опытный следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович вел следствие вежливо, применяя неординарную тактику: то рассказывал анекдоты, укатываясь при этом со смеху, то горько плакал, читая сентиментальные стихи. Особенно его помощники пугались, когда он, тараща глаза, декламировал монолог Отелло так, что глазные яблоки его готовы были выскочить из орбит.
— Дездемона! Отвечай, где твоя грязная рваная вонючая дырявая и отвратительная портянка?! — кричал он во всю глотку, устрашая подследственного.
Потом один из своих помощников по-настоящему начинал душить чтобы перепугать подследственного. Тот еле отбивался и долго кашлял, пуская изо рта слюну.
На этот раз следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович закурил сигарету и в спокойной обстановке начал беседовать с подозреваемым Абу Кахринигманом бужуром Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касумом.
— Ну, гражданин подозреваемый Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, как дела? Я имею в виду уголовное дело — сказал он, сидя скрестив ноги на краю рабочего стола и выпуская дым из ноздрей, словно чайник на кухне, который, когда закипает вода, выпускает пар, свистя как далекий поезд.
Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум сидел прикованный наручниками к железной скамье, забетонированной в пол изолятора. Он хмуро смотрел на следователя товарища Турмадаланову Когозкопу Саттаровичу из-под густых рыжих бровей. Следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович продолжал допрос:
— Гражданин подозреваемый Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, я не стану проверять Вас на детекторе лжи. Потому что Вы не новичок в наших исправительных учреждениях и не плохо знаете лагерную систему. Также Вы почти наизусть выучили государственные законы об уголовной ответственности, где сказано, что чистосердечное признание смягчит Вам наказание. Вы должны отвечать на мои вопросы только лишь для протокола. Ну, для галочки, скажем так. Потому что нам до мельчайших деталей известны буквально все Ваши действия. Мы просто делаем вид, что ничего не знаем. Отвечайте, это Вы убили заправщика? Если да, то за что?
— Да, это я убил его. То есть я не хотел его убивать… Ну, как Вам объяснить… Ну, это была чистая случайность. Точнее, этот заправщик стал жертвой обстоятельства — ответил Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.
— Не понял. Вы не хотели его убивать, но он стал жертвой обстоятельства? Как это понимать? — удивился следователь Турмадаланов Когозкоп Саттарович.
— Дело было так. Короче, однажды пришел ко мне домой с заказом актер театра драмы и комедии Карзолим Бужурданак и спросил, не могу ли я сшить для него сапоги Наполеона Бонапарта, роль которого он был намерен играть. Я сказал ему, что это для меня дело плевое, и я могу сшить не только сапоги Наполеона Бонапарта, но и русского полководца Кутузова, и Адольфа Гитлера тоже. Я снял с него мерку. Оказалось, актер театра драмы и комедии Карзолим Бужурданак носит ботинки 52 размера.
— Мы договорились, что актер Карзолим Бужурданак оставит залог в размере половины цены сапог, и он ушел к себе в театр. Я выполнил заказ, но актер, почему-то, не спешил прийти за сапогами великого французского императора Наполеона Бонапарта. Через месяц у меня лопнуло терпение, и я, взяв сапоги, направился в театр драмы и комедии, думая, может, актер заболел или, может, во время репетиции или премьеры упала ему на голову тяжелая декорация, например, огромное деревянные колесо старой арбы, изготовленной в начале XIX века. Нет. Он не заболел, и никакое колесо не упало ему на голову. Я нашел его в столовой под столом, где он валялся пьяным и хрюкал как свинья. Я вытащил его из-под стола и ударил пару раз по башке сапогом Наполеона Бонапарта, чтобы привести его в чувство. Карзолим Бужурданак очнулся. Я говорю, эй актер хреновый, ты чего, издеваешься надо мной?! Почему не приходишь за сапогами Наполеона Бонапарта, которые ты заказал?! Актер, стоя на коленях, начал извинятся передо мной:
— Ах, господин сапожник, простите меня, ради бога! Режиссер, который обещал мне роль Наполеона Бонапарта, упал в оркестровую яму и сломал себе ногу. Его заместитель оказался мстительным человеком, и роль французского императора Наполеона Бонапарта отдал другому актеру. В результате я с горя спился и пропил свою зарплату, всю до последней копейки. Теперь вот мне нечем заплатить долг. Но у меня есть игрушечный нож, который я день и ночь ношу с собой, чтобы пугать детей. Ну, я имею в виду детей, которые бегают за мной по пятам, как стая макак, дразня меня, когда я возвращаюсь домой пьяным, переходя с одной стороны улицы на другую, лениво напевая надрывным голосом оперные арии и роняя слезы на воротник рубахи, которая является инвентарем театра драмы и комедии. С помощью этого ножа мы обычно «убиваем» друг друга на сцене во время репетиции и премьеры. Когда мы наносим удар этим ножом своим партнерам, зрителям кажется, что лезвие ножа втыкается актёрам в живот. На самом же деле, лезвие игрушечного ножа входит в рукоять, разбрызгивая обычный томатный сок, который похож на настоящую кровь — сказал Карзолим Бужурданак схватившись за окровавленную голову, которую я пробил ему, ударив его сапогом Наполеона Бонапарта с чугунными подковами.
